Юхан Стенебу - Вся правда об ИКЕА. Что скрывается за успехом мегабренда
Но все-таки зачем ему нужны эти деньги? Он ведь выглядит как оборванец. Для большинства из нас деньги это залог нашего повседневного спокойствия, способ обозначить свое социальное положение. Мы обозначаем свое социальное положение, выбирая машину, одежду и место отдыха. Как только соседи и коллеги станут завидовать, считайте, что ваша цель достигнута – вы показали, что чуть-чуть важнее других. С Ингваром все в точности наоборот. Чем больше у него денег, тем скромнее его социальные атрибуты. В 1965 г. он носил сшитый на заказ твидовый костюм. Сейчас он носит простые брюки и рубашки, аналог которых можно найти в дешевом магазине. Он не испытывает ни малейшей потребности подчеркнуть свою социальную позицию. Зато у него есть горячее желание приумножить и сохранить свое растущее состояние, но в тайне.
В период моей работы в ИКЕА ни меня, ни моих коллег это не заботило, а если бы заботило, то это считалось бы чуть ли не кощунством. Но, оказавшись по другую сторону, я начал размышлять над моими впечатлениями за все годы. Над тем, как на самом деле устроен Ингвар. Над теми силами, что им движут. Разумеется, я не могу быть абсолютно уверен, что мои предположения на сто процентов точны. Для этого мне понадобились бы заверенные копии учредительных документов, то есть самое секретное в этом мире. Но некоторые обстоятельства все же убеждают меня в том, что я на верном пути. Во время дела о симпатии Кампрада к нацистам он в течение нескольких суток выложил на стол все карты. Почему же в данном случае он так не поступает? Если у него только чистые намерения, разве так трудно опубликовать учредительные документы и схему денежных потоков? И назвать тех, кто на самом деле распоряжается деньгами, если это не он. Но Ингвар этого, естественно, не сделает, потому что на каждом документе стоит его имя.
Хуже того, есть еще одно обстоятельство, которое влияет на образ Основателя ИКЕА. Все годы его философия заключалась в том, что ИКЕА должна любой ценой уходить от налогов. То есть он и его компания платят минимальные налоги. В отличие от большинства из нас Ингвар, по причинам, которые никому не известны, кроме него самого, не хочет понимать, что налоги идут на всеобщее благо. Слова «забота», «школа», «медицина» и прочие не входят в его словарь.
То же относится и к структуре компании. Всеми составляющими ИКЕА владеют нидерландские фонды – именно для того, чтобы избежать налогов. Голландское законодательство крайне благоприятно относится к консолидации огромных денежных потоков в донорских фондах, так называемых stichtings, и их последующему переводу в полностью защищенный от посторонних глаз трест на Антильских островах для дальнейшей отправки в неизвестное место. Таким образом, вся эта музыка в принципе не будет облагаться налогами. Поскольку истинные суммы скрыты от посторонних, Ингвару не нужно платить сколько-нибудь значительный налог и в Швейцарии, власти которой он убеждает в том, что у него почти нет дохода.
Конечно, дочерние компании ИКЕА во всем мире платят местный налог, но вся стоимостная цепочка построена таким образом, что это минимальные суммы. За счет конструкции фирм HanIm (сокр. от шведского Handel Import, торговля и импорт) товары покупаются и продаются внутри компании, чтобы минимизировать налоги. То же самое с донорскими фондами, которые наверняка дают деньги на благотворительность, но только символические суммы. Естественно, это можно назвать безобидной смоландской скупостью, и тогда Ингвар предстает в более обаятельном виде. Но я склонен называть это непостижимым цинизмом самого богатого человека в мире. Такое безграничное скупердяйство трудно постичь обычному налогоплательщику.
Рифат и Ингвар
Я уже писал о том, что Рифату эль Сайеду без надобности вынесли суровый приговор. Кого на самом деле заботит докторская шляпа? Он изобрел ловкую бизнес-модель, для которой явно не требовалась докторская степень. С Ингваром все с точностью наоборот. Он лжет исключительно из скупердяйства.
Чисто по-человечески я ошеломлен и глубоко разочарован тем, что человек, которым я восхищался, раз за разом на голубом глазу лгал мне и моим коллегами прямо в лицо. На сотрудников ИКЕА, занимающих низшие должности, возлагают большую ответственность, но надо очень много работать, чтобы чего-нибудь добиться. Сотрудник ИКЕА чувствует, что является частью чего-то большего и лучшего, чем биржевая компания. ИКЕА – компания с социальной миссией. ИКЕА – хорошая компания, она честная и не остается в долгу… Если основатель компании обвел вокруг пальца целый мир сотрудников и поставщиков, это очень серьезно. Предпринимательство предполагает доверие, и если фирма не до конца честная, доверие рухнет как карточный дом, если когда-нибудь всплывет правда.
Хорошая компания?
«Все, что делает ИКЕА, должно выдерживать критику»
ИКЕА известна во всем мире как хорошая компания. А если точнее, как многонациональная компания с особым подходом к работе, которая не остается в долгу, компания с совестью. Может быть, иногда она ошибается, но всегда исправляет свои ошибки и промахи. Именно такой предстает сегодня ИКЕА в СМИ. Это целиком созвучно той стратегии, которую я с двумя своими коллегами сформулировал в конце 1990-х гг.: все, что делает ИКЕА, должно выдерживать критику. Эта стратегия очертила границы для тех, кто принимал и принимает решения по вопросам, связанным с внешним миром. Собственно, не надо простирать свой взор дальше самого себя, чтобы понять, где проходят границы.
Много лет назад съемочная группа шведского телевидения представила фильм под названием «Мастерская гнома – задворки ИКЕА». Чтобы снять этот фильм, они ездили по всему миру и в буквальном смысле хватали ИКЕА за штаны. Что мы увидели? Дети, работающие в ужасных условиях, чтобы изготовить продукцию для компании. Рабочие, подвергающиеся смертельной опасности, так как охраной труда никто не занимается… И, как всегда, – целый ряд извинений и попыток оправдаться. О, простите, это были не дети. А если и дети, то они не работали. А если и работали, то спрос с руководства конкретной фабрики, но не ИКЕА. Кампрад и его ближайшее окружение из INGKA Holding BV цинично поговаривали в своем кругу, что пусть уж лучше дети тяжело работают, чем занимаются проституцией. Постепенно нам удалось изменить позицию компании – при поддержке Андерса Муберга, тогдашнего президента. Начальник по охране окружающей среды, которого (а вернее, которую) я лично нанял в 1996 г., проделала фантастическую работу. Эта милая дама изъездила всю Азию, склоняя закупочных начальников к тому, что «все, что делает ИКЕА, должно выдерживать критику». Но если честно, с тем же успехом она могла агитировать глухих. Правда, у сказки оказался хороший конец: проявив настоящую ярость, она вынудила этих высокооплачиваемых циников уйти из ИКЕА. Тем самым в компании началась новая эра.
Первый же приказ, который в качестве президента Группы компаний отдал Андерс Дальвиг – под пристальным вниманием только что упомянутой мной начальницы по охране окружающей среды, – был о закрытии закупочного офиса в Бирме, где в то время правила военная диктатура. Андерсу пришлось именно приказывать, а не мягко просить, потому что генеральный директор IKEA of Sweden AB Микаэль Ольссон, равно как и закупочный начальник Свен-Улоф Кульдорфф, ничего не имели против сотрудничества с Бирмой. Никто из них не видел особой проблемы в том, что сделки заключаются в стране с диктаторским режимом. Отчасти они были правы. По крайней мере, оба соблюдали одно из правил ИКЕА, которое гласит, что дела прекращаются только в той стране, которую призвала бойкотировать ООН. Бирмы (Мьянмы) в этом списке не было. Но этот пример показывает, какая у ИКЕА была и есть вместительная совесть по такого рода вопросам.
Но затем дело сдвинулось с мертвой точки. Благодаря умелому руководству Сусанны Бергстранд был укреплен штаб по охране окружающей среды. Получила развитие обширная этико-санитарная программа I-way («Путь ИКЕА»). Все лица, ответственные за закупки, прошли обучение по экологическим и социальным вопросам. Были наняты ревизоры, которые часто совершали незапланированные проверки фабрик. Для того чтобы отслеживать лесные ресурсы (сырье не должно поступать из девственных лесов), наняли егерей.
Начальником информационного отдела ИКЕА стала Марианна Барнер, она же отвечала за социальные вопросы на фирме. Ее неустанными заботами был внесен огромный вклад в вопросы, связанные с использованием детского труда. Марианна заставила Ингвара вложить несколько сотен миллионов крон в сотрудничество с ЮНИСЕФ, или Детским фондом ООН. Не знаю, как обстоит дело сейчас, но в 2008 г. до 40 % вложений ЮНИСЕФ в Индию субсидировала ИКЕА. С помощью этих денег и согласно направлению, выработанному ЮНИСЕФ совместно с Марианной Барнер, в Индии велось строительство школ и медучреждений. Были найдены жизненные модели, при которых бедным индийским семьям хватало денег на еду и на то, чтобы дети могли посещать школу.
