Развитие стратегического партнерства государства и бизнеса в экономике субъекта Российской Федерации. Диссертация на соискание ученой степени доктора экономических наук - Олег Федорович Шахов

в первую очередь интересы крупного бизнеса, Общероссийская общественная организация «Деловая Россия», претендующая на роль выразителя интересов среднего бизнеса, Общероссийская общественная организация «ОПОРА РОССИИ», традиционно считающаяся выразителем интересов малого бизнеса, торгово-промышленные палаты и общественные палаты, действующие в субъектах РФ и др.

18

Суть авторского подхода к трактовке принципов взаимодействия государства и бизнеса как участников стратегического партнерства, их содержательная характеристика опубликованы нами ранее: Шахов О.Ф. Стратегическое партнерство государства и бизнеса: особенности, формы, принципы взаимодействия / О.Ф. Шахов // Известия Юго-Западного государственного университета. — 2018. — Т. 8. — № 1. — С. 38–46; Шахов О.Ф. Стратегическое партнерство государства и бизнеса: теория и практика / О.Ф. Шахов. — Воронеж: Истоки, 2018. — С. 66–70.

19

Теоретические положения, раскрывающие авторскую позицию, опубликованы нами ранее: Шахов О.Ф. Механизм стратегического партнерства государства и бизнеса / О.Ф. Шахов // Регион: системы, экономика, управление. — 2018. — № 1. — С. 82–86; Шахов О.Ф. Стратегическое партнерство государства и бизнеса: теория и практика / О.Ф. Шахов. — Воронеж: Истоки, 2018. — С. 79–87.

20

Санкт-Петербург, завершив 1 декабря 1997 г. разработку Стратегического плана, стал пионером в области стратегического планирования социально-экономического развития регионов страны. Участниками этого проекта, наряду с органами государственной власти, были представители бизнеса.

21

Срок действия большинства таких стратегий, как правило, завершается 2020 г.

22

Речь идет о субъектах РФ, ранее не имевших стратегий своего развития (Республика Крым, город федерального значения Севастополь).

23

В нашем исследовании понятия «регион» и «субъект РФ» рассматриваются как синонимы.

24

Обоснование предложенного нами подхода и результаты его апробации опубликованы нами ранее: Шахов О.Ф. Оценка современной практики участия государства и бизнеса в разработке стратегий социально-экономического развития субъектов РФ / О.Ф. Шахов // Российское предпринимательство. — 2018. — Т. 19. — № 5. — С. 1519–1533.

25

Эти требования определены указанным выше Федеральным законом № 172-ФЗ и Методическими рекомендациями Министерства экономического развития Российской Федерации по разработке и корректировке стратегии социально-экономического развития субъекта Российской Федерации и плана мероприятий по ее реализации.

26

Именно так трактуется «задача» в методических рекомендациях Министерства экономического развития России по разработке и корректировке стратегии социально-экономического развития субъекта Российской Федерации и плана мероприятий по ее реализации (пункт 4.2). — Указ. работа.

27

Заметим, что незначительный период действия территорий опережающего развития, правовая база которых установлена Федеральным законом от 29.12.2014 г. № 473-ФЗ, исключает возможность анализа массовой практики использования этой формы пространственной организации экономики.

28

Данные, содержащиеся в периодических изданиях и на сайтах исполнительных органов государственной власти субъектов РФ, дают лишь фрагментарную оценку состояния и результатов процессов кластеризации социально-экономического пространства ограниченного состава регионов.

29

Обоснование предложенного нами методического подхода и результаты его апробации опубликованы нами ранее: Шахов О.Ф. Оценка опыта стратегического партнерства государства и бизнеса в пространственном развитии регионов / О.Ф. Шахов // Вестник Воронежского государственного университета. — 2018. — № 1. — С. 106–113; Шахов О.Ф. Стратегическое партнерство государства и бизнеса: теория и практика / О.Ф. Шахов. — Воронеж: Истоки, 2018. — С. 103–119.

30

В настоящее время в Российской Федерации зафиксировано 110 кластеров, из них на начальном этапе организационного развития находились 88 кластеров, на среднем — 13, на высоком уровне — 9 (по данным Российской кластерной обсерватории. — URL: http://www.hse.ru (дата обращения: 15.05.2018)).

31

Другое дело, что во многих случаях эта продукция является новой для российского рынка и отсутствует оценка ее возможностей успешно конкурировать на мировом рынке высокотехнологичной продукции.

32

Следует отметить, что крупномасштабный проект государственной поддержки формирования группы пилотных инновационных кластеров был запущен Министерством экономического развития Российской Федерации в 2012 г. Их развитие обеспечивается не только финансированием из бюджетов субъектов Российской Федерации, но и субсидиями из федерального бюджета. В настоящее время в 21 субъекте Российской Федерации действуют 26 таких кластеров (по данным российской кластерной обсерватории. — URL: / http://www.hse.ru (дата обращения: 15.05.2018)).

33

В 12 регионах, попавших в нашу выборку, действуют 16 инновационных территориальных кластеров.

34

Составлено по данным: Рейтинг инновационного развития субъектов Российской Федерации. Вып. 2. — М.: Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», 2014. — С. 19; Рейтинг инновационного развития субъектов Российской Федерации: аналитический доклад / под ред. Л.М. Гохберга. — М.: Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», 2012 — С. 54; Рейтинг инновационного развития субъектов Российской Федерации. Вып. 4. — М.: Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», 2016. — С. 17–18; Рейтинг инновационного развития субъектов Российской Федерации. Вып. 5. — М.: Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», 2017. — С. 19–20.

35

Составлено по: Регионы России. Социально-экономические показатели. 2017: стат. сб. / Росстат, 2017. — С. 1140–1141.

36

Составлено по: Регионы России. Социально-экономические показатели. 2015: стат. сб. / Росстат, 2017. — С. 1014–1015; Регионы России. Социально-экономические показатели. 2017: стат. сб. / Росстат, 2017. — С. 1146–1147.

37

Обоснование состава и содержания этапов анализа современной практики ГЧП, а также результаты, полученные при реализации такого подхода, опубликованы нами ранее: Шахов О.Ф. Особенности современной практики государственно-частного партнерства: пространственный и отраслевой аспекты / О.Ф. Шахов // Экономика и предпринимательство. — 2018. — № 4. — С. 788–791; Шахов О.Ф. Стратегическое партнерство государства и бизнеса: теория и практика / О.Ф. Шахов. — Воронеж: Истоки, 2018. — С. 119–129.

38

Ввод промышленности и сельского хозяйства в объектную базу государственно (муниципально) — частного партнерства осуществлен в соответствии с Федеральными законами от 29.12.2015 г. № 391-ФЗ и от 03.07.2016 г. № 360-ФЗ.

39

Государственная Дума приняла в первом чтении законопроект, признающий IT-системы объектами ГЧП.

40

По данным Ассоциации «Центр развития ГЧП» по состоянию на начало 2017 г. в общем количестве стратегий ГЧП доля социальной сферы составляла 11 %, а по объему инвестиций — 13,4 %. Практически на порядок меньше даже этой доли относительное число стратегий ГЧП в информационно-коммуникационной сфере (1 %), являющейся базовым компонентом «новой» экономики (рассчитано по данным: Исследование «Государственно-частное партнерство в России 2016–2017: текущее состояние и тренды, рейтинг регионов / Ассоциация «Центр развития ГЧП». — М.: Ассоциация «Центр развития ГЧП», 2016. — С. 6).

41

Выборка достижений зарубежного опыта развития стратегического партнерства государства и бизнеса осуществлена и опубликована нами ранее: Достижения зарубежного опыта развития стратегического партнерства государства и бизнеса / О.Ф. Шахов, И.Е. Рисин // Регион: системы, экономика, управление. — 2018. — № 3. —