Джозеф Стиглиц - Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения?
Дым из труб завода отравлял воздух. Из-за регулярных увольнений многие семьи жили буквально впроголодь. Даже ребенком я понимал, что свободные рынки в том виде, в котором мы их наблюдали, не способны привести к процветающему, счастливому и здоровому обществу.
Поэтому когда началась моя учеба в колледже, я был глубоко поражен тем, что мне довелось прочитать. Классические для того времени экономические тексты, казалось, не имели никакого отношения к той реальности, которую я имел возможность наблюдать в Гэри. Они утверждали, что безработица не может существовать и что рынки ведут к лучшему из возможных миров. А я думал, что если это и правда так, то я хочу жить в другом мире. И пока другие экономисты с упоением нахваливали идею рыночной экономики, я сфокусировался на исследовании причин несостоятельности рынков и посвятил серьезную часть своей кандидатской работы в Массачусетском технологическом институте попыткам разобраться в причинах неравенства.
Проблема неравенства стала приобретать критические масштабы около полувека назад. Джон Кеннеди на фоне оптимизма, царившего в период моего студенчества, как-то сказал, что растущая волна поднимает все лодки. Как показало время, большинство из нас оказались на борту одной лодки вместе с 99 процентами населения, среди которого неукоснительно множилось число бедных, а средний класс заметно редел. Эта лодка сильно отличалась от той, на которой совершал вояж оставшийся один процент.
Самым мучительным было признать тот факт, что американская мечта – идея о том, что мы живем в стране возможностей, – была мифом. Сегодня жизненные перспективы ребенка в Америке зависят от доходов и образования его родителей больше, чем во многих других развитых странах, включая Старый Свет.
И вот затем появляется Томас Пикетти со своей новой книгой «Капитал в XXI веке», которая совершенно заслуженно получила массовое признание, и предупреждает, что положение дел будет только ухудшаться. Более того, он утверждает, что огромная степень неравенства – неотъемлемая черта капитализма. В институте нас учили диаметрально противоположному. Экономист Саймон Кузнец оптимистично писал, что после первичного периода развития, во время которого неравенство увеличивается, оно идет на спад. Несмотря на ограниченность доступных данных в тот период, вполне возможно, что когда он это писал, это действительно было так: в XIX и начале XX века неравенство будто бы действительно сокращалось. Казалось, его тезис подтверждался тем, что в период после Второй мировой войны и вплоть до 1980 года одновременно росло состояние и богатых, и людей из среднего класса.
Но свидетельства последней трети века наводят на мысль о том, что этот период был исключением. Война сплотила нацию, правительство старалось сохранять честные правила игры для всех, а Солдатский билль о правах и дальнейшие подвижки в развитии гражданских прав позволили поверить в то, что американская мечта – больше, чем пустые красивые слова. Сегодня неравенство снова стремительно усугубляется. Последние тридцать лет показали, что среди главных виновников этому была идея экономики просачивания, то есть вера в то, что правительство должно отойти в сторону и не мешать, а когда богатые начнут еще больше богатеть и применять свои таланты и ресурсы на создание рабочих мест, выгоду получит все общество в целом. Это не сработало, и данные это подтверждают.
Нам потребовалось слишком много времени, чтобы осознать всю опасность подобного заблуждения. Перемены в области распределения доходов и благосостояния происходят крайне медленно, и именно поэтому для того, чтобы понимать происходящее, требуется такой основательный взгляд на исторический опыт, подобный тому, который предлагает в своей книге Пикетти.
Ирония в том, что окончательное развенчание этой в крайней степени республиканской идеи об экономике просачивания произошло благодаря демократической администрации. Подход Барака Обамы к спасению нации от второй Великой депрессии предполагал спасение в первую очередь банков. Якобы, если дать деньги банкам (а не домовладельцам, которые пали жертвами этих самых банков), экономика будет спасена. Администрация вливала деньги миллиардами в банки, из-за которых страна оказалась на грани краха, при этом не установив никаких встречных условий. Когда МВФ и Всемирный банк предоставляют помощь, они всегда выдвигают требования о том, каким образом выделенные деньги должны быть использованы. Но в данной ситуации правительство США лишь высказало надежду, что банки продолжат кредитную деятельность, которая является практически кровеносной системой экономики. Банки же сократили количество выдаваемых кредитов и выплатили своим топ-менеджерам баснословные бонусы несмотря на то, что тем самым они фактически уничтожили свой же бизнес. Ко всему прочему, мы знаем, что основную часть прибыли банки получали не благодаря повышению эффективности экономики, а путем эксплуатации, посредством практик хищнического кредитования, кабальных условий по кредитным картам и монополистическому ценообразованию. Настоящий масштаб их злодеяний (например, манипуляции с ключевыми процентными ставками и курсами валют, которые привели к засилью деривативов и кредитов на сотни триллионов долларов) начинает осознаваться только сейчас.
Обама обещал положить конец беспределу, творящемуся в финансовой сфере, однако на сегодняшний день в тюрьму отправился лишь один топ-менеджер банка (и несколько рядовых служащих). Бывший министр финансов США Тимоти Гайтнер в своей недавно изданной книге «Стресс-тестирование» предпринял самоотверженные, но безуспешные попытки оправдать действия администрации, уверяя, что у нее не было другого выбора. Гайтнер явно придавал чрезмерное значение проблеме морального риска, связанного с помощью малоимущим владельцам жилья, иными словами, он и его коллеги не сделали ничего, чтобы воспрепятствовать втягиванию обычных американцев в заведомо кабальные кредиты. И в то же самое время моральные риски помощи банкам волновали его в гораздо меньшей степени, при том, что именно они были ответственны за непомерные риски, обрушившиеся на обычных американцев в связи с чрезмерной задолженностью и ажиотажем на ипотечные кредиты.
На самом деле попытки Гайтнера оправдать действия администрации лишний раз убеждают меня в том, что система фальшива. Если люди, ответственные за принятие критически важных решений, настолько когнитивно захвачены Одним процентом, т. е. руководителями банков, что единственное правильное решение им видится в том, чтобы выдать миллиарды долларов виновникам кризиса и оставить без поддержки рабочих и домовладельцев, то такая система в корне несправедлива.
