Джозеф Стиглиц - Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения?
Как и многие из людей, оглядывающихся на минувшие пятьдесят лет своей жизни, я поражаюсь тому, как много стремлений у нас было и как мало нам удалось достичь.
Справедливости ради надо сказать, что один барьер нам все же удалось сломать: наш действующий президент – афроамериканец.
Доктор Кинг понимал, что борьба за социальную справедливость должна трактоваться в более широком смысле: это не просто борьба с расовой сегрегацией и дискриминацией, но и борьба за экономическое равенство и справедливость по отношению ко всем гражданам Америки. Поэтому не случайно организаторы Марша Баярд Растин и Филип Рэндолф назвали его именно Маршем на Вашингтон за рабочие места и свободу.
Во многих смыслах серьезные подвижки в сторону ликвидации расовой дискриминации омрачаются и сводятся на нет увеличивающимся экономическим расколом, охватившим всю страну.
К сожалению, борьба с открытой дискриминацией далека от своего завершения: через пятьдесят лет после Марша и через сорок пять лет после подписания антидискриминационного закона в области операций с недвижимостью (Fair Housing Act) крупные банки США, например Wells Fargo, все еще осуществляют дискриминацию по расовому признаку и вынуждают и без того самых уязвимых членов нашего общества соглашаться на откровенно кабальные условия по кредиту. Дискриминация глубоко проникла и надежно обосновалась и на рынке труда. Исследования показывают, что кандидаты, чьи имя и фамилия звучат на афроамериканский манер, реже получают приглашения на собеседование. Дискриминация приобретает новые формы. Во многих американских городах по-прежнему процветает расовое профилирование, включая право останавливать и обыскивать человека, которое, например, в Нью-Йорке является обычной практикой. В нашей стране самое большое количество заключенных, правда, сейчас многие штаты в связи с нехваткой финансов начали осознавать глупость, если не бесчеловечность того, что такое количество человеческого капитала бездарно пропадает в тюрьмах. Почти 40 процентов заключенных – черные. Такая трагичная статистика подтверждается работами Мишел Александер и других исследователей юридического права.
Одних лишь статистических данных достаточно для того, чтобы понять общую картину: за последние 30 лет разрыв между уровнем доходов людей афроамериканского и латиноамериканского происхождения и уровнем доходов белых американцев существенно не сократился. В 2011 году средний годовой доход семьи афроамериканского происхождения составлял $40 495 – всего 58 процентов от среднегодового дохода белой семьи.
Если мы отвлечемся от доходов и перейдем к рассмотрению благосостояния, то увидим похожую картину. На момент 2009 года благосостояние средней белой семьи было в двадцать раз выше благосостояния афроамериканской семьи. Великая рецессия 2007–2009 годов особенно сильно ударила по афроамериканцам (как оно обычно и бывает с теми, кто находится в самом конце социоэкономического спектра). За промежуток с 2005 по 2009 год средний уровень их благосостояния упал на 53 процента. Так называемое послекризисное восстановление оказалось не чем иным, как химерой: более 100 процентов прироста в доходах отправлялись в руки Одного процента, в котором, как мы понимаем, афроамериканцы в большом количестве не представлены.
Кто знает, как бы развивалась жизнь доктора Кинга, не оборвись она так внезапно пулей стрелявшего. Ему было только 39, когда его убили. Сегодня ему было бы 84. Скорее всего, он бы одобрил попытки президента Обамы реформировать нашу систему здравоохранения и усилить социальное обеспечение пожилых, малоимущих и инвалидов, но невозможно представить, чтобы человек с такими основательными моральными устремлениями смог без тоски смотреть на сегодняшнюю Америку.
Несмотря на красивые рассказы о том, что Америка – страна возможностей, жизненные перспективы молодых людей зависят от доходов и образования их родителей больше, чем в какой-либо другой развитой стране. Таким образом, продукты дискриминации вместе с ограниченными возможностями в плане образования и трудоустройства увековечиваются и передаются из одного поколения в другое.
Учитывая недостаток мобильности, тот факт, что 65 процентов афроамериканских детей сегодня живет в семьях с низким уровнем доходов, не предвещает ничего хорошего ни для их будущего, ни для будущего нации в целом.
Реальные доходы людей, не имеющих высшего образования, резко упали за последние десятилетия, что особенно сильно сказалось на афроамериканской части населения.
Несмотря на то что открытая расовая сегрегация в школах запрещена, по результатам исследований Гэри Орфилда и ряда других ученых сегрегация в сфере образования за последние десятилетия только усугубилась.
Отчасти это объясняется тем, что страна стала более сегрегированной в экономическом смысле. По оценкам Института экономической политики США, афроамериканские дети из малообеспеченных семей чаще всего живут в районах с высокой концентрацией бедности – 45 процентов против 12 процентов белых детей из малообеспеченных семей.
В этом году мне исполнилось 70 лет. Большая часть моей научной и общественной деятельности, включая службу в Комитете экономических советников при администрации Клинтона, а затем – во Всемирном банке, была посвящена борьбе с бедностью и неравенством. Хочется верить, что я достойно следовал призыву, с которым обратился к нам Мартин Лютер Кинг пятьдесят лет назад.
Он был абсолютно прав, когда сравнил с раковой опухолью хронический разрыв в организме нашего общества, разрушающий нашу демократию и ослабляющий экономику. Его посыл заключался в том, что несправедливостям прошлого можно положить конец. Однако одних лишь мечтаний об этом недостаточно.
Миф о Золотом веке Америки
Я рос в Гэри, штат Индиана, – промышленном городе на южном побережье озера Мичиган, в котором процветали дискриминация, бедность и высокий уровень безработицы. Здесь мне даже в голову не приходило, что мы живем в золотую эпоху капитализма. Этот городок вырос вокруг завода и был назван в честь председателя стального треста США. Здесь находился крупнейший в мире интегрированный сталелитейный завод и была прогрессивная система школьного образования, разработанная специально для того, чтобы превратить город в плавильный котел, «перерабатывающий» мигрантов со всей Европы. Однако к моменту моего рождения в 1943 году по этому котлу начали расходиться трещины. Чтобы пресечь забастовки, которые могли возникнуть в связи с притязаниями рабочих на прибыль от наращивания производства благодаря современным технологиям, крупные сталелитейные компании завезли большое количество афроамериканцев с юга и поселили их в бедных районах.
