Краткая история экономики. 77 главных идей о богатстве и бедности от Платона до Пикетти - Найл Киштайн
Убывающий доход на капитал значит, что по мере того как экономика расширяет свои ресурсы и производит больше, темп ее роста уменьшается. В итоге вся прибыль от дополнительного капитала истощается. Если бы экономический рост обеспечивался только дополнительным капиталом, то сфера производства и потребления оказались бы в положении, в котором отсутствует увеличение дохода на душу населения. Но этого не происходит, поскольку совершенствуются технологии. Меняются способы, преобразующие исходные ресурсы: ткань, нитки и металл – в продукт, например, пару джинсов. Способ – это знание: как раскроить ткань, как сшить части и т. д. Знания углубляются, когда кто-то инвестирует в более эффективную технику шитья. Тогда делать джинсы становится проще. Экономика становится продуктивнее. Технологический прогресс позволяет производить больше с капиталом и трудовыми ресурсами, которые есть у страны. Он также создает абсолютно новые продукты. Общества совершенствуются, переходя от каменных дощечек к пергаменту, от пергамента к бумаге и от бумаги к цифровым планшетам. Солоу говорил, что истинным двигателем роста является более высокая продуктивность, возникающая из достижений технического прогресса.
Теория Солоу оптимистична. Согласно ей, уровень жизни бедных стран стремится догнать богатые державы точно так же, как маленький ребенок в итоге дорастает до своего старшего брата или сестры.
Неразвитая страна с маленьким капиталом растет быстрее, чем прогрессивная, у которой его много и которая поэтому истощила большую часть дохода. Поскольку бедное государство быстро улучшает сферу производства, уровень жизни в нем догоняет по этому показателю богатое общество. Обе страны приближаются к положению, когда единственным источником роста становятся усовершенствованные технологии. Чем дальше общество от такого положения, тем быстрее оно движется к этой конечной точке.
После Второй мировой войны США были самой экономически развитой страной в мире. Европа приблизилась к ее уровню, как и говорил Солоу. Европейские державы использовали новые технологии, такие как транзисторы и компьютеры, строили большие автоматические заводы, как в Америке. В конце войны европейский доход на душу населения был в два раза меньше, чем американский, но к середине 70-х годов XX века он составлял почти три четверти от него. За пределами Европы Япония добивалась огромных успехов.
Стабильный прогресс продолжался десятилетиями, Великая депрессия не повторилась. Экономисты называют эти годы «Золотым веком», поскольку наблюдался экономический рост и высокий уровень жизни. В начале 1950-х годов только у 20 % французских семей были автомобили, но к началу 70-х годов – уже у 60 %. Вскоре холодильники и телевизоры, которые были редкостью во Франции после войны, стали привычными. При этом люди потребляли больше, а работали меньше. Даже в Великобритании, которая уже не была экономическим лидером, поскольку европейские соседи опередили ее, производительность росла. Выходные и походы в кино стали обычным делом. В 1963 году вышел популярный британский фильм «Летние каникулы», в котором группа механиков одолжила автобус во время ланча и поехала на юг, оказавшись на пляже в Греции. Это было время, когда уже не только богатые люди надеялись на летний отдых на солнце. В 1957 году премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан почувствовал дух времени: «Большая часть нашего народа никогда еще не жила так хорошо. Посмотрите на страну, и вы увидите процветание, какого мы еще не переживали ни за всю мою жизнь, ни еще когда-либо в истории этого государства».
Однако это был «Золотой век» не для всех. В то время как дела у Европы шли хорошо, большая часть мира оставалась бедной. Несколько стран, такие как Южная Корея, начали набирать темпы прогресса, как и предсказывала теория Солоу, но основная часть Азии и Африки оставались позади. До Солоу экономисты считали, что бедные страны богатеют, когда они строят много заводов, дорог и портов. В предыдущей главе мы узнали, как это пытались сделать развивающиеся страны. Солоу показал, что инвестирование в крупный капитал (заводы и технику) стимулирует лишь временный рост. Для постоянного развития экономика нуждается в лучших технологиях. Но теория Солоу не объясняла, откуда они берутся. Она считала их экзогенными, такими, которые возникают за пределами экономики и которые не поддаются контролю, как, например, солнечный свет, который помогает подниматься растениям все выше. Предполагается, что технологии доступны всем экономикам в равной степени, будь то Малави или Швейцария. Как только Малави внедрит новый производственный метод, она станет больше похожа на Швейцарию. В реальности существуют разного рода барьеры для бедной страны, пытающейся использовать современные технологии. Может не хватать квалифицированных работников, или новые способы производства могут оказаться неэффективными на предприятиях страны с точки зрения затрат.
Кроме того, технологии не экзогенны: они создаются изобретателями и инженерами общества. В 1990-е годы американский ученый Пол Ромер (1955 г.) вновь обратился к теории роста, которая считала технологии эндогенными, то есть производимыми внутри экономики. Он указывал, что технический прогресс не сродни солнечному свету. Люди изобретают более эффективные двигатели, потому что они могут зарабатывать, продавая их. Особенность производственного метода в том, что как только его создали, можно использовать его снова и снова. Когда авиационная компания тратит деньги на исследования температуры плавления металла, она применяет новые знания для изготовления более легкого крыла самолета, которое она затем сможет продать и заработать деньги. Те же разработки потом могут быть использованы производителем кухонной техники для создания лучшей печи, и этой компании не нужно будет тратить деньги на повторные изыскания. Это отличает знания от большинства вещей, которые покупают и продают люди. Экономисты называют их неконкурентным благом.
Так как технологии не конкурентны и могут наращиваться, они приводят к большим материальным благам. Однако все не так просто. Поскольку какая-то часть выгод от новой идеи уходит другим людям помимо самого изобретателя, имеется тенденция к меньшим научно-исследовательским работам по сравнению с теми, что были бы лучше для экономики в целом. Это пример рыночной эффективности, о которой мы узнали, когда познакомились с профессором Пигу в главе 14. Теория Ромера о технологиях и росте подразумевает, что правительства могут играть некоторую роль
