Ха-Джун Чанг - Как устроена экономика
Это история экономики, в которой индивидуумы выступают в качестве главных действующих лиц. Иногда потребителей называют домохозяйствами, а производителей – компаниями, но все это, по сути, расширенное определение индивидуумов. В своем выборе они рассматриваются как отдельные когерентные единицы. Некоторые экономисты неоклассической школы, следующие идеям новаторской работы Гэри Беккера, заявляют о существовании «внутрисемейных переговоров», но они представляются как процесс между рациональными индивидуумами, которые прежде всего стремятся максимизировать пользу для себя самих, а не как общение между членами реальной семьи, которым присущи любовь, ненависть, сочувствие, жестокость и у которых есть обязательства.
Привлекательность индивидуалистического подхода к экономике и его ограниченность
Несмотря на то что индивидуалистический подход не единственный способ разработки экономической теории (см. главу 4), с 1980-х годов он стал доминирующим. Дело в том, что он весьма привлекателен с политической и этической точек зрения.
Прежде всего вспомним притчу о свободе личности. Люди могут получить все, что хотят, пока они согласны платить справедливую цену, будь то «этические» продукты (продукты питания вроде кофе за «честную» цену[69]) или игрушки, о которых дети забудут до следующего Рождества (здесь мне вспоминается лихорадка Cabbage Patch Kids[70] 1983 года и повальное увлечение Furby[71] в 1998 году). Люди могут делать все, что принесет им деньги, используя любые методы производства, которые максимизируют их прибыль, будь то футбольные мячи, сделанные несовершеннолетними рабочими, или микроскопы, изготовленные на высокотехнологичном оборудовании. Нет высшей власти – короля, папы римского или министра планирования, – которая указывала бы людям, чего они должны хотеть и что производить. Исходя из этого, многие экономисты свободного рынка утверждают, что существует неразрывная связь между свободой выбора отдельных потребителей и их более широкой политической свободой. Известными примерами служит критика социализма Фридрихом фон Хайеком в «Дороге к рабству» и страстная защита системы свободного рынка Милтоном Фридманом в «Свободе выбирать»[72].
Кроме того, индивидуалистический подход обеспечивает парадоксальное, но очень мощное моральное оправдание рыночного механизма. Все мы делаем выбор только для себя, гласит история, но в результате происходит максимизация общественного благосостояния. Нам не нужно, чтобы люди были «хорошими», чтобы запустить эффективную экономику, которая принесет выгоду всем участникам. Или, скорее, как раз потому, что люди не «хорошие» и ведут себя как бессовестные максимизаторы полезности и прибыли, наша экономика эффективна и в итоге в выигрыше остаются все. Знаменитая фраза Адама Смита служит классическим утверждением этой позиции: «Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов».
Понимая причины привлекательности индивидуалистического подхода к разработке экономической теории, следует признать и его серьезные недостатки. С политической точки зрения, в нем нет четкой взаимосвязи между экономической и политической свободой страны. Многие диктаторские режимы вели политику очень свободного рынка, в то время как многие демократические страны, например в Скандинавии, имеют низкую экономическую свободу из-за высоких налогов и обилия нормативных актов. В самом деле, большое число приверженцев индивидуалистического подхода готовы пожертвовать политической свободой, чтобы защитить экономическую (по этой причине Хайек одобрял диктатуру Пиночета в Чили). В том, что касается этического обоснования, я уже говорил о многих теориях (в том числе об идее несостоятельности рынка), основанных на индивидуалистической концепции неоклассической школы и показывающих, что безудержное стремление к личным интересам с помощью рынка часто не способно дать социально значимые экономические результаты.
Учитывая, что эти ограничения были хорошо известны еще до установления господства индивидуалистического подхода, его нынешнее доминирование должно хотя бы отчасти объясняться политическими факторами идей. Индивидуалистический подход получает намного больше поддержки и одобрения, чем его альтернативы (особенно подходы, основанные на классовой теории, как, например, марксистский или кейнсианский), со стороны тех, кто имеет власть и деньги, а следовательно, больше влияния. Он пользуется их поддержкой, поскольку принимает социальную структуру как данность – например, право собственности или права рабочих, – и не ставит под сомнение статус-кво[73].
Организации как главные действующие лица: реальность принятия экономических решений
Некоторые экономисты, в первую очередь Герберт Саймон и Джон Гэлбрейт, больше внимания уделяли принятию экономических решений на практике, чем в теории. Они признали индивидуалистический подход устаревшим, по крайней мере начиная с конца XIX века. С тех пор наиболее важные экономические действия в нашей экономике осуществлялись не индивидуумами, а крупными организациями со сложными внутренними структурами принятия решений: корпорациями, правительствами, профсоюзами и, как это происходит все чаще, международными организациями.
Корпорации, а не люди принимают экономические решения
Крупные корпорации сегодня – наиболее важные производители, на них трудятся сотни тысяч или даже миллионы рабочих в десятках стран мира. Двести крупнейших корпораций производят около 10 процентов общего объема продукции в мире. По оценкам, 30–50 процентов международной торговли продуктами промышленного производства на самом деле представляет собой внутрифирменную торговлю, или передачу производственных ресурсов и производимой продукции в пределах одной мультинациональной корпорации (МНК) или транснациональной корпорации (ТНК), ведущей свою деятельность в разных странах{74}. Двигателестроительный завод Toyota в Чонбури, что в Таиланде, «продавая» свой продукт сборочным заводам Toyota в Японии или Пакистане, может рассматриваться в качестве экспортера из Таиланда в эти страны, но такие поставки нельзя назвать подлинными рыночными сделками. Цены на продукцию, продаваемую таким образом, диктуются из штаб-квартиры в Японии, а не формируются конкурентными силами на рынке.
