Джозеф Стиглиц - Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения?

На первый взгляд может показаться, что это сомнительное утверждение, ведь расходы состоятельных людей выглядят такими значительными. Достаточно просто открыть на последних страницах воскресный выпуск Wall Street Journal и посмотреть цветные фотографии домов, выставленных на продажу. Но если сделать подсчеты, все сразу встает на свои места. В качестве примера возьмем, например, Митта Ромни, чей доход за 2010 год составил $21,7 миллиона. Даже если он решит потакать своим желаниям гораздо больше, он все равно потратит за год лишь часть этой суммы на содержание себя, своей жены и нескольких домов. Но если взять ту же сумму и разделить ее среди пятисот человек, скажем, в виде годовой зарплаты каждого $43 400, окажется, что практически все эти деньги будут потрачены без остатка.

Взаимозависимость очевидна и нерушима: когда большая часть денег сосредотачивается наверху, совокупный спрос идет на спад. Если в ситуацию не вмешается какая-то внешняя сила, в экономике будет меньше предложения, а это означает, что безработица будет увеличиваться, что, в свою очередь, приведет к еще большему снижению спроса. В 1990-х годах такой внешней силой стал пузырь доткомов. В первом десятилетии XXI века это был пузырь на рынке недвижимости. Сегодня единственной поддержкой на фоне глубокой рецессии являются государственные расходы – собственно то, что представители верхов очень надеются ограничить.

Здесь мне придется прибегнуть к экономическому жаргону. Слово «рента» изначально применялось и продолжает применяться к прибыли, которую получает какое-то лицо за пользование неким участком земли. Это доход, который возникает благодаря самому факту обладания, а не потому, что кто-то что-то делает или что-то производит. Это понятие противоположно понятию заработной платы, которое означает компенсацию за труд, осуществляемый работником. Теперь термин «рента» распространяется и на прибыль монополий – т. е. доход, который возникает исключительно по причине обладания монопольной властью. С течением времени термин приобрел еще более широкий смысл и стал применяться к любым видам прибыли, возникающей в результате права обладания чем-либо. Так, например, если государство предоставляет компании эксклюзивное право на импорт определенного количества какого-то товара, например сахара, дополнительный доход компании будет называться квотной рентой. Приобретение прав на разработку рудника или бурение скважины также приносит правообладателю ренту. Это же касается и льготных условий налогообложения для компаний, представляющих особый интерес. В широком смысле рентоискательство характеризует все те многочисленные методы, с помощью которых политическая власть помогает богатым людям еще больше обогащаться за счет всех остальных: через передачу ресурсов и субсидии со стороны государства, через законы, которые делают рынок менее конкурентным, позволяют топ-менеджменту компании присваивать большую часть корпоративной выручки (хотя закон Додда – Франка немного улучшил ситуацию, предписав проводить рекомендательное голосование акционеров по вопросу выплаты вознаграждений как минимум раз в три года) и наживаться, разрушая при этом окружающую среду.

Масштабы рентоискательства в нашей экономике огромны, хоть они и не поддаются точной оценке. Лица и компании, которым удается преуспеть в погоне за рентой, получают щедрое вознаграждение. Финансовая индустрия, которая сегодня в основном занята спекуляциями на рынке вместо того, чтобы выступать в качестве инструмента, способствующего настоящей экономической производительности, является сектором, в котором погоня за рентой особенно популярна. Рентоискательство не ограничивается спекуляциями. Финансовый сектор извлекает ренту благодаря своему контролю над платежными операциями: чрезмерно высокая плата за обслуживание кредитных и дебетовых карт, а также менее известные сборы, которые взимаются с коммерсантов, что, в конечном счете, сказывается на цене, которую платят потребители.

Деньги, которые финансовые организации выкачивают из бедных американцев и американцев со средним уровнем дохода посредством практики хищнического кредитования, также можно смело расценивать как разновидность ренты. В последние годы на долю финансового сектора приходится 40 процентов всех доходов корпораций. Это не означает, что его социальный вклад хоть как-то увеличился. Кризис показал, что финансовый сектор может обрушить экономику страны. В экономике, подобной нашей, где рентоискательноство является обычным делом, взаимосвязь между индивидуальным доходом и пользой обществу сильно страдает.

В самом примитивном виде рента представляет собой лишь способ перераспределения благ от одной части общества к тем, кто имеет возможность эту ренту извлекать. Погоня за рентой является одной из важных причин неравенства, процветающего в нашей экономике, поскольку именно из-за нее деньги перенаправляют от нижней части общества к верхней.

Рентоискательство влияет на экономику и в более широком смысле: при самом благоприятном раскладе это игра с нулевым результатом. В результате рентоискательства не происходит никакого роста. Все усилия направлены лишь на то, чтобы урвать кусок пирога покрупнее, нежели на то, чтобы увеличить размер самого пирога. Но что еще хуже, в погоне за рентой происходит нерациональное распределение ресурсов, от чего экономика только ослабевает. Это пример центростремительной силы: награда в погоне за рентой становится такой огромной, что требует все больше и больше энергии, которая добывается за счет всех остальных. Рентоискательство особенно распространено в странах, богатых природными ресурсами. Значительно легче разбогатеть в таких местах, просто получив доступ к ресурсам на выгодных для себя условиях, чем производить продукты и услуги, которые приносят пользу людям и повышают эффективность. Именно по этой причине такие экономики пришли к плачевным последствиям, несмотря на кажущееся процветание. Очень легко ухмыльнуться и заявить: «Ну мы же не Нигерия и не Конго». Однако наша динамика в области рентоискательства ничем не отличается.

Люди не бездушные механизмы. Для того чтобы упорно трудиться, им нужна мотивация. Если они вдруг почувствуют, что с ними обращаются нечестно, замотивировать их будет довольно сложно. Это один из основных принципов современной экономики труда, сформулированный в виде так называемой теории эффективной заработной платы, которая утверждает, что то, как организация относится к своим сотрудникам, включая размер их зарплат, сказывается на производительности. Эту теорию выработал еще век назад великий экономист Альфред Маршалл, который заметил, что «высокооплачиваемый труд обычно оказывается высокопроизводительным и, следовательно, недорогим». На самом деле неверно относиться к этому утверждению как к теории. Оно было сделано на основе многочисленных экономических экспериментов.