Олег Григорьев - Неокономика. Экономическая теория. Конспект лекций
* Также в любой нацэкномике есть набор резервов - рабсилы и ресурсов, рассматривающийся в модели "черного ящика" как резервы всей экономики, однако для неокономического подхода взаимодействие резервов с СРТ происходит динамично: резервы неравномерно пополняются и извлекаются ими. Например, в случае налогообложения, применяемого в модели "черного ящика" к "одинаковым и равнодоходным субъектам", предполагается, что все эти субъекты должны нести равное налоговое бремя. Все налоговое администрирование во всех странах направлено на это.
* Далее - вопрос об уровне налогообложения. Если установить ставку налогообложения по высокопродуктивным предприятиям, завязанным на экспорт и имеющим наиболее эффективную СРТ, то все остальные просто не выдержат и, тем самым, будет загублено внутреннее производство. В итоге все будут стремиться в контур с наиболее эффективной СРТ, а остальные начнут разоряться и перекачивать резервы в этот контур с еще большей скоростью.
* В связи с единой ставкой налогообложения возникает симметричный вопрос о теневом секторе, который растет и развивается. Когда тема этого сектора впервые появилась в СССР, объем его был невелик - 10% и более уходящих от налогов, которые были небольшой цифрой при всей преувеличенности этого фактора. В ФРГ в то время было 30% теневого сектора, на н. XXI века в Германии - около 20%. Германия - страна с большим высокоэффективным экспортным сектором СРТ, работающим на мировую СРТ, начавшая с работы на более богатое население США. Этот сектор велик и развивается постольку, поскольку сами немцы сравнительно не богаты. Экспортный сектор получает высокие прибыли и способен платить большие налоги. Также существует сектор, который должен обслуживать относительно более бедных немцев, не способен получать таких же доходов и, соответственно, платить такие же налоги, как экспортный, и вынужден в этой связи уходить в тень, иначе он разорится. Государство вынуждено мириться с тем, что какая-то часть доходов будет теневой, иначе налоговая политика способна разорить значительную часть экономики. В этом смысле в России легче, поскольку данная особенность была учтена, ибо основная доля налогов идет от ТЭК - бОльшая, чем от остальных секторов. Высокая рентабельность ТЭК, обложенная экспортными пошлинами, позволяет снизить или не повышать налоги на прочие секторы. И, тем не менее, остальные секторы (пр. всего, реальные) дают тревожную статистику, согласно которой даже при таком уровне налогов не могут существовать, а потому теневой сектор расширяется. Это следствие равного налогообложения.
* В данном случае любая мера налоговой госполитики неоднозначна. Если речь идет о сырьевых ресурсах, то они ограничены по объемам и месторождениям, и всех людей занять нельзя. Предъявляя единые нормы налогов, государство способствует пополнению мешка резервов дешевых ресурсов (включая трудовые) за счет разорения остальных секторов, пополняющих высокоэффективный сектор, сохраняющих его привлекательность и способствующих его росту. Неясно, все ли из трудовых резервов могут найти в новом секторе место, но некоторые туда попадают и взаимодействие с мировой экономикой продолжается. Между тем, даже в случае фактического разорения остальных секторов в пользу высокоэффективного, находятся страны, предлагающие более дешевые ресурсы (пр. всего, рабсилы). Поэтому для разных стран будут разные результаты: например, отсутствие роста эффективного сектора при разорении остальных секторов. Традиционная экономическая теория ничего про это сказать не может, и конкретная госполитика всегда есть эксперимент.
* Пример - госсовет по Дальнему Востоку, где все просили льготного налогообложения и чего всем обещали. Однако непонятно, за счет чего выполнять это обещание. В целом, любая территория в России выглядит так, как в случае с Дальним Востоком, и подобные проблемы всюду.
* Государство также понимает, что проводить госполитику можно только в случае однородной экономики, поэтому государство повышает эту однородность. Первый, наиболее известный, рецепт, связан с инфраструктурой, значимой для увеличения разделения труда. Рецепт правильный, но последствия могут быть не однозначными в связи с пространственным характером инфраструктуры: так, наличие дороги может разрушить структуры сектора и способствовать перетеканию населения в резервы и другие центры с более высокой СРТ; т.о., дорога будет идти в пустоту. Пример - газификация села, которое сегодня почти пустое. Кроме того, дорога обеспечит внешние поставки и разрушит внутреннее производство. И т.д. Второй рецепт - взаимодействие с мировой экономикой. Но давление внешних денег ускоряет процесс социального расслоения и политической нестабильности. Поэтому бюджетные расходы способствуют выравниванию, которое замедляет формирование резервов из-за поддержки неэффективных предприятий и препятствованию доступа рабсилы в более эффективную СРТ; происходит падение эффективности внешнего сектора, вследствие чего эффективность теряет и внутренний, бюджетно дотируемый, сектор. В данном случае аргументом государственников является не теория, а наблюдение опыта разных стран. Это ситуация 1990-х гг., отсюда - требование отказа от дотаций со стороны МВФ и ВБ, дабы была дешевая рабсила. Еще один рецепт - денежная политика государства. Деньги, примененные внутри, регулируют отношения между его секторами, позволяя выживать слабым, в т.ч. тем, кто сидит на не очень качественных, но ограниченных, ресурсах. Однако повышение уровня доходов препятствует взаимодействию в рамках сектора с высоким уровнем РТ. С другой стороны, деньги, привязанные к сектору с высокоуровневой СРТ (модель денежного управления currency board) вызывают неоднозначную реакцию в секторах с более низкой СРТ: при нехватке денег внутренняя экономика умирает (наблюдаемое в России в 1990-е годы). Однако, если деньги ориентированы внутрь, то подрывается внешнеэкономический сектор. В этом смысле в модели "черного ящика" предполагается, что вовне этот "ящик" взаимодействует с такими же "черными ящиками", с одинаковыми параметрами управления: иначе говоря, нормальным считается создание в каком-нибудь островном государстве такой же СРТ, как в США (а кто не может, тот "плохо хочет"). У некоторых развитых стран, выносящих свое производство в другие регионы, начинает разрушаться собственная СРТ. Суть давно назревавших претензий к доллару - в том, что правительство США рассматривает доллар в первую очередь в качестве инструмента внутренней политики (работы в менее эффективных контурах), но когда из-за переноса производства однородность экономики стала падать, политика правительства США в отношении доллара вступила в противоречие с интересами системы глобального разделения труда: для последней нужно постоянное укрепление доллара, для правительства США - его ослабление. Отсюда - теоретические споры о введении мировой валюты, не привязанной ни к одному государству, для обслуживания глобальной системы разделения труда. МВФ стремиться понять, как такую глобальную валюту сделать привлекательней доллара, устойчивой и быстро ввести в оборот. С другой стороны, правительство США не очень в этом заинтересовано, поскольку тогда доллар будет ориентироваться на валюту, которая не печатается в США. Одна из реформ Рейгана - дерегулирование, когда государство убрало ограничения в финансовом секторе. Аналогичные решения - в Британии и др. странах. В Германии не было офшоризации финансовой системы, в чем ее упрекали (в "нецивилизованности"). И Нью-Йорк, и Лондон сегодня уступает место Гонконгу в качестве финансового сектора. Не офшоризированные банки будут проигрывать зарубежным, офшоризированным, но если их не гнать на внутреннюю территорию, то они уйдут в более привлекательное для капитала место. В этом - существо проблематики утечки капиталов из России. Сегодня ЦБ РФ планирует изменение правил резервирования и правил расчет рисков. В самом большом выигрыше оказываются региональные муниципальные облигации. ЦБ предоставляет благоприятные условия по созданию резервов, рисков и расчету достаточности капиталов. При введении дерегулирования в США исчезла данная дифференциация (принцип "есть деньги - зарабатывайте"), и вся деятельность региональных банков США рухнула. Раньше они имели преимущества по фондированию и резервам, которые пропали, и целый банковский сектор стал неэффективным.
