Бизнес в стиле распил. Куда уходят богатства Родины - Марат Мазитович Мусин
Еще 20,9 млрд рублей экспорта приходится на бумагу и картон (причем с последующим их импортом на 20,3 млрд. рублей всего лишь с одним дополнительным циклом переработки, но уже совсем по другим ценам — по ценам в 3 раза выше! В натуральном измерении — 1,5 млрд экспорта против 0,5 млрд импорта их простейшего передела).
Кроме того, 12,4 млрд рублей в год приходится на экспорт бумажной массы, опять же по ценам, нередко в полтора раза ниже рыночных (биржевых). Например, при мировой биржевой цене на целлюлозу в 2001 году в $456 за тонну средневзвешенная на объем поставки цена ведущих предприятий отрасли (экспортная) составляла всего $293 за тонну, в 2002 году — $436 и $305 соответственно. Список можно продолжить. Даже с учетом корректировки расчетных мировых цен на условия поставки (полная стоимость доставки продукции в порты Европы мировых перевозчиков, например компании Helios, составляла в среднем не более $20 за тонну) и законодательно установленную норму коммерческой скидки в размере до 20 %, размер минимально наносимого ущерба остается очень серьезным (более 25 %). В целом, с учетом объема российского экспорта речь идет о хищении миллиардов долларов. Тем не менее, ситуация с целлюлозой все же на порядок лучше, чем с вывозом древесины.
Свыше 48,7 % экспорта целлюлозы приходится на Китай. При этом безусловными лидерами по экспорту целлюлозы (78 %) являются Иркутская (59.31 %) и Архангельская области (28.76 %) в лице головных предприятий известного отраслевого лидера. Для сравнения, приведем показатели экспорта целлюлозы остальных регионов: Калининградская область (3.52 %), Республика Карелия (2.60 %), Ленинградская область (2.28 %), Республика Мари Эл (1.17 %), Санкт-Петербург (0.50 %), Приморский край (0.45 %), Москва (0.40 %), Ростовская область (0.38 %) и т. д.
«Лесная» стратегия Китая и российская действительность
Заметим, что государственная стратегия и политика Китая в лесной отрасли в отличие от политики России не может не вызывать профессионального уважения. Обратим внимание: Китай импортирует 29,6 % российской экспортной древесины, 48,7 % нашей целлюлозы и всего… 5,6 % готовой бумаги и картона (формула 30:50:5). Следует признать, что российские леса в Сибири и на Дальнем Востоке де-факто стали китайскими делянками.
«И уже сами китайцы активно внедряются в расхищение лесного богатства Забайкалья. Организуют порубку леса, его скупку. Ставят в лесных посёлках пилорамы, дабы не гнать в Поднебесную невыгодный для транспортировки кругляк, а отправляют плотными штабелями доски, шпалы, брус. Местным жителям при этом, как с барского плеча, по сходной цене сбывают горбыль. Хочешь — забор городи, хочешь — печь топи. То есть безотходное производство налаживают. Работают на китайских “лесных воротил” русские мужики, их руками валится и пилится лес, грузится в вагоны. На хозяина-китайца они смотрят как на благодетеля, который работу дал, да какие-то копейчонки платит, с голоду помереть не даёт. Китаец, соответственно, смотрит на русского мужика как на дешёвую рабочую силу, причём совершенно бесправную». («Завтра», 2007. № 51).
Обидно и горько читать эти строки, но, к сожалению, такова сегодняшняя российская действительность.
Имеющиеся серьезные экономические интересы Китая в Сибири и на Дальнем Востоке не могут не порождать столь же серьезных проблем у российской власти на уровне государственного управления этими краями и областями. Очевидно, что Китай всей своей мощью будет защищать завоеванные в российских лесах экономические позиции и реально занятые географические рубежи. Китай будет пытаться не только сохранить, но и приумножить свое влияние. В связи с этим, особую остроту приобретает проблема нелегальной иммиграции из Китая, экспансия китайского криминала в приграничных регионах Российской Федерации, коррупция и уход «под китайцев» отдельных сибирских губернаторов или их заместителей.
Пример Китая диктует необходимость кардинального пересмотра стратегии государства в лесной отрасли. На повестке дня непопулярный, но весьма актуальный вопрос о ее национализации, о восстановлении суверенитета государства на лесные ресурсы и установлении контроля государства за их эффективным использованием. Фактический уход государства из леса и приход на его место дюжины свежеиспеченных «лесных бра-тьев»-миллиардеров не дал никакого позитивного эффекта для отрасли (разве что для них самих). В итоге, на чаше весов оказались явно несоизмеримые вещи.
Заявленные при приватизации цели социально-экономического развития не были достигнуты, как не были выполнены взятые на себя новыми собственниками в приватизационных соглашениях обязательства. Модернизация отечественной лесной промышленности так и не была проведена! Новые собственники не могут похвастаться успехами ни в развитии инфраструктуры отрасли, ни в повышении благосостояния и процветания ее работников, ни в углублении степени переработки древесины, ни в выводе отечественной лесной и целлюлозно-бумажной промышленности на современный уровень ведущих мировых лидеров.
Вместо промышленной модернизации отрасли мы получили ее фактический разгром с передачей основных активов иностранным компаниям, сокращение рабочих мест и упадок леспромхозов. Причем приватизированные за символические цены предприятия почему-то не дают обществу требуемой по закону отдачи.
Похвастаться управляющие могут разве что извлечением сверхприбылей в собственных корыстных интересах, да борьбой между собой за обладание предприятиями в рамках многочисленных корпоративных конфликтов и нашумевших «лесных» войн. Характерно, что все без исключения стороны этих конфликтов активно использовали ресурс прокуратуры по фактам всеобщей экономической преступности в отрасли, общепринятой практике трансфертного ценообразования и незаконного вывоза капитала. По сути, все свелось к банальному криминальному выводу за рубеж лесной природной ренты, ранее принадлежавшей государству, и перепродаже созданных другими активов — построенных нашими отцами и дедами комбинатов и предприятий. Замечу, что самим создателям данных активов — ведущих предприятий отрасли — ничего не досталось, если не считать нищенской пенсии (так называемый ресурс «доживания») или мизерной зарплаты в леспромхозах, нередко находящейся на грани физического выживания. Попытки спекулировать на техническом прогрессе и приписывать себе его заслуги мы всерьез воспринимать не будем.
Годы «реформ» отчетливо выявили несостоятельность идеи приватизации «по Чубайсу». Долгожданные «эффективные» собственники и управленцы на деле оказались безответственными и алчными временщиками, дискредитировав себя в глазах общества стремлением любой
