Виктор Геращенко - Нет дефолту! Работа над ошибками
Л. ГУЛЬКО: Наш президент тоже приезжал в Казахстан, может, тоже о чем-то договорились… Давайте послушаем наших уважаемых радиослушателей. Ваши вопросы к Виктору Владимировичу. Слушаем Вас внимательно.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Из Магнитогорска Тамара беспокоит. Скажите, тут Кудрин заявил по поводу кризиса, что государство будет скупать акции больших компаний. Это как-то повлияет на малодержащих, у кого небольшой пакет акции? Это не говорит о национализации крупных компаний?
Л. ГУЛЬКО: А вы владеете каким-то пакетом?
СЛУШАТЕЛЬ: Да.
В. ГЕРАЩЕНКО: Я не думаю, что это какой-то сигнал, что государство готово пойти на национализацию каких-либо компаний, например, они с «ЮКОСом» не сделали. В данном случае речь со стороны г-на Кудрина идет больше о том, что в данном случае государство хочет поддержать цену акции на те компании, которые считает значимыми. И для того, чтобы мелкие, если так можно сказать, акционеры не дергались, а когда рынок более-менее восстановится, эти акции продавать по повышенной цене. Это нормальное явление. То же самое делают американцы. Тамара может не беспокоиться.
Л. ГУЛЬКО: Слушаем вас.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Добрый день. Меня зовут Алексей из Можайска. Такой вопрос. Можете ли вы сказать в двух словах, не вдаваясь в подробности, чем отличается кризис 1998 года от кризиса, который существует сейчас? Это именно то, что он общемировой, или нет?
В. ГЕРАЩЕНКО: В 1998 году были кризисные явления мировой экономики, но наш кризис был связан с тем, что у нас был громадный дефицит бюджета, который мы финансировали за счет собственных и иностранных инвесторов. И когда иностранный капитал стал уходить, у нас случился дефолт. Сейчас у нас с 2004 года у нас нет дефицита бюджета, поэтому нет ничего общего с 1998 годом.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все это очень важно, что вы сейчас проговорили, потому, что каждый второй проводит аналогии с 1998 годом.
В. ГЕРАЩЕНКО: А слово красивое — дефолт.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Все думают, а может, мы еще раз переживем.
Л. ГУЛЬКО: Можно мальчика так назвать — Дефолт.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Денис. Я бы хотел задать вопрос г-ну Геращенко. Как Вы думаете, насколько американская система сейчас в состоянии выдержать эти удары, которые на нее сыплются, особенно в части заявлении г-на Буша, который призывает Конгресс не принять программу финансирования, запустить в экономику. Не рухнет ли это все в конечном итоге?
В. ГЕРАЩЕНКО: Если посмотреть и посчитать, какой у американцев сейчас, до этого кризиса, существует громадный внутренний и внешний долг, это триллионы долларов, то естественно, он призывает Конгресс для того, чтобы одобрить его действия. А Конгресс у них поделен на две части. Он хочет показать всему миру и населению США в первую очередь, что они едины в том, что действуют правильно. И от этого экономика США не рухнет. Она уже рассыпается потихоньку, как старая пирамида. Но не рухнет. Она будет существовать веками.
Л. ГУЛЬКО: Если она рухнет, то рухнет все, поскольку все завязано на доллар. Или нет?
В. ГЕРАЩЕНКО: Нет. Я не думаю, что она рухнет.
Л. ГУЛЬКО: Слушаем вас.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Добрый день. Меня зовут Валерий. Я хотел задать вопрос по поводу российского стабилизационного фонда. Известно, что он был в бумагах, и я так понимаю, незадолго до кризиса он был переведен в европейские бумаги. Не могли ли такие действия ЦБ вызвать финансовый кризис?
В. ГЕРАЩЕНКО: Нет, никакой связи. ЦБ в данном случае действует по поручению Минфина. И даже те суммы, а там не все суммы из этих компаний были выведены, в связи с тем, что американское правительство решило эти компании выкупить, то, как я слышал от одного ответственного лица Минфина, у нас сроки этих бумаг закончатся до сентября 2009 года. И как я понимаю, мы со своими средствами Стабфонда спокойно оттуда уберемся. Хотя размещать там было глупо. Но это другой вопрос.
Л. ГУЛЬКО: Почему?
В. ГЕРАЩЕНКО: Есть более стабильные бумаги. Гособлигации США.
Л. ГУЛЬКО: А почему ж там сидят люди, которые не разместили?
В. ГЕРАЩЕНКО: Потому, что есть разные люди. Иногда гонятся за тем, что на процент больше платят.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Погнались за процентом, а попали…
В. ГЕРАЩЕНКО: Они сначала Стабфонд держали на беспроцентных рублевых счетах в ЦБ.
Л. ГУЛЬКО: А потом сообразили…
В. ГЕРАЩЕНКО: Посоветовались и стали… Хотя, я думаю, было бы умнее вкладывать в свою экономику развития.
Л. ГУЛЬКО: Это к вопросу, что не так делает правительство.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так мы и не выяснили, что ТАК делает правительство. За весь эфир не смогли выяснить.
В. ГЕРАЩЕНКО: Это сложный вопрос.
Л. ГУЛЬКО: Виктор Геращенко был у нас в эфире. Спасибо вам большое. Куча вопросов, на которые мы уже не успеваем ответить. Но мы все успокоились. Вот такому человеку, простому, обыкновенному, нормальному бояться нечего.
В. ГЕРАЩЕНКО: Сегодня. И завтра.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А послезавтра?
В. ГЕРАЩЕНКО: А послезавтра — воскресенье. Дождь пойдет.
Л. ГУЛЬКО: А там видно будет. Спасибо огромное. До свидания.
2008 г.
Ткнуть иголкой — шарик лопнет
(передача на радио «Эхо Москвы»)
Ведущий: А. Венедиктов
А. ВЕНЕДИКТОВ: Сегодня мы говорим с Виктором Владимировичем Геращенко, трижды главой Центробанка, такой редкий случай. Вот смотрите, Владимир Путин сегодня сравнил финансовый кризис с периодом Великой Депрессии в США в 30-е годы. Я, правда, не понял — он сравнил это только для США или для России тоже. Вы хорошо изучали этот период. Похоже?
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я думаю, что гиперболизация. Об этом, конечно, многие говорят, и хотя все как бы началось с элементарных вроде бы вещей — постоянный дефицит бюджета, дефицит платежного баланса, громадный долг внутренний и внешний, по существу неуемный выпуск казначейских обязательств, да и той же самой денежной массы. И конечно, потом, в конце концов, когда экономика становится все менее и менее производственная, а все больше и больше становится экономикой услуг, и вдобавок различного рода новые финансовые инструменты создают определенный элемент пузыря, и вообще денег в мире больше, чем необходимо для нормального производства и жития, это рано или поздно делает удар, и удар делает в первую очередь, так же как и в конце 70-х годов, по жилищному сектору.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Подождите, ну это для них. А для нас? У нас-то рынок услуг вообще никакой. Слабый пока, во всяком случае. Почему это так улетело на нас?
В. ГЕРАЩЕНКО: А улетело на нас, потому что эта т. н. глобализация, про которую можно говорить по-разному, это вполне понятный экономический, эволюционный, диалектический процесс, никуда от этого не деться. И хотя наш размер экономики, конечно, не идет ни в какое сравнение с экономикой США или даже Китая по размерам, все равно мы ощущаем это через тот же самый экспорт своего сырья или тех или иных продуктов, которые, естественно, экспортируются в основном в Европу и страны Азии, я не думаю, что в США у нас очень большой экспорт, но это, естественно, сказывается на нашем экономическом положении. И, естественно опять же, этот же процесс, кризисный для экономики США, не только для денежного, для фондового рынка США, он ощущается уже и в Европе. И он будет ощущаться во всех странах третьего мира.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы сказали, что денег гораздо больше, чем производимых товаров, услуг и так далее, — а как их сжечь тогда?
В. ГЕРАЩЕНКО: А дело в том, что их невозможно сжечь. Дело в том, что зачастую американцы сами где-то в начале 80-х годов, когда Волкер был председателем ФРС, они раздули этот мыльный пузырь с различного рода деривативами, потом хедж-фондами и т. д. и т. п. Это пошло-поехало. Плюс, естественно, те процессы, которые происходили в мире, вздорожание цен и тех же энергоносителей, давали достаточно большие доходы для стран — членов ОПЕК, и для нас в том числе. Но в то же время куда нам эти деньги вкладывать-то? Они вкладывали в те же бумаги США. И чисто играя тоже на бирже, раздували этот пузырь.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Как разорвать этот круг?
В. ГЕРАЩЕНКО: Ну, как разорвать…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Как распилить?
В. ГЕРАЩЕНКО: Ткнуть иголкой — шарик лопнет.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И?
В. ГЕРАЩЕНКО: Тот, кто играл на бирже, потеряет деньги, но тем не менее, поскольку в какой-то степени биржа уже давно, на протяжении больше чем столетия, в США имеет громадное значение и на бирже участвуют все, поскольку те проценты, которые можно получить в банках за свои депозиты, меньше, чем дивиденды, которые можно теоретически, да и практически получить на рынке, поэтому там на бирже играют все. Поэтому это, естественно, скажется на достаточно большой массе населения. Там даже парикмахер — вас стрижет, а сам брокеру говорит: купи или продай.
