Томас Пикетти - Капитал в XXI веке
Сила центральных банков в том, что они могут распределять богатства очень быстро и, в теории, в бесконечных масштабах. Если потребуется, центральный банк может за секунду создать столько миллиардов, сколько пожелает, и перечислить их на счет нуждающейся в них компании или правительства. В случае крайней необходимости (финансовой паники, войны, природной катастрофы) немедленное и неограниченное создание денежной массы представляет собой незаменимый козырь. Так, налоговые власти никогда не смогли бы так же быстро собрать налог: необходимо определить налогооблагаемую базу, ставку налога, проголосовать за закон, собрать налог, предусмотреть вероятность его оспаривания и т. д. Если бы нужно было так действовать для того, чтобы выйти из финансового кризиса, все банки обанкротились бы. Быстрота исполнения — это ключевая сила денежных властей.
Слабость центральных банков состоит в том, что их способность решать, кому, в каком объеме и на какой срок они должны предоставлять займы, и управлять впоследствии соответствующим финансовым портфелем, разумеется, очень ограничена. Первое следствие, вытекающее из этого, заключается в том, что их баланс не может превосходить некоторые ограничения. Так, вследствие всех новых видов займов и интервенций на финансовых рынках, осуществляемых после 2008 года, балансы центральных банков выросли примерно вдвое. Совокупность финансовых активов и пассивов выросла с примерно 10 % до более чем 20 % ВВП в случае Федеральной резервной системы и Банка Англии и с 15 % до почти 30 % ВВП в случае Европейского центрального банка. Впечатляющее изменение. Однако в то же время эти суммы остаются довольно скромными по сравнению с совокупностью чистого частного имущества, которое достигает или превышает 500 или 600 % ВВП в большинстве богатых стран[664].
В теории, конечно, можно было бы представить и намного более значительные суммы. Центральные банки могли бы решить купить все предприятия страны, всю недвижимость, профинансировать переход к чистой энергетике, вложить инвестиции в университеты, управлять всей экономикой. Единственная проблема, разумеется, состоит в том, что центральные банки не располагают необходимыми для этого административными возможностями и не имеют демократической легитимности для того, чтобы делать подобные вещи. Центральные банки осуществляют мгновенное и потенциально бесконечное перераспределение, которое, впрочем, может быть плохо рассчитано (равно как и влияние инфляции на неравенство), поэтому представляется более предпочтительным, чтобы оно не выходило за некие границы. Именно по этой причине центральные банки действуют в строго определенных рамках, обеспечивая стабильность финансовой системы. На практике когда государство решает прийти на помощь некоторым промышленным компаниям, как, например, в случае General Motors в Соединенных Штатах в 2009–2010 годах, именно американское государство, а не центральный банк берет на себя предоставление займов и договаривается с данной компанией об участии и о преследуемых целях. То же происходит и в Европе: политика в области промышленности или университетов зависит от государства, а не от центрального банка.
Вопрос здесь заключается не в технической неосуществимости: речь идет о проблеме демократического управления. Если требуется время на то, чтобы проголосовать за налоги и за государственный бюджет и начать их применять, то это не совсем случайность: когда перемещаются значительные доли национального богатства, лучше не ошибаться.
Среди множества противоречий, связанных с ограниченностью роли центральных банков, наиболее непосредственное отношение к нашему исследованию имеют два вопроса, которые стоит обсудить дополнительно. Речь идет о взаимодополняемости между банковским регулированием и налогом на капитал (прекрасной иллюстрацией этого вопроса служит недавний пример кипрского кризиса) и о все более очевидных ограничениях институциональной архитектуры, существующей ныне в Европе (где в настоящее время проходит эксперимент, давший начало невиданному в истории феномену, по крайней мере в таких масштабах: валюте без государства).
Кипрский кризис: когда налог на капитал сочетается с банковским регулированием. Первая и незаменимая функция центральных банков состоит в обеспечении стабильности финансовой системы. Они обладают наилучшими возможностями для каждодневного обеспечения положения различных банков, их рефинансирования в случае необходимости и контроля над нормальным функционированием платежной системы. Иногда им в этом помогают ведомства и структуры, специализирующиеся на банковском регулировании, как, например, те, что распределяют лицензии, необходимые для управления финансовым учреждением (нельзя создать банк в гараже), или те, что проверяют, соблюдаются ли пруденциальные нормативы (т. е. объемы резервов и активов, которые считаются малорискованными и которыми банки должны располагать для того, чтобы одалживать или инвестировать то или иное количество более рискованных активов). Во всех странах центральные банки и ведомства, занимающиеся банковским регулированием (и часто с ними связанные), работают вместе.
В проекте европейского Банковского союза, который в настоящее время осуществляется, ЕЦБ должен играть центральную роль. В урегулировании некоторых банковских кризисов, которые считаются особенно серьезными, центральные банки также работают вместе с международными структурами, созданными для этих целей, начиная с Международного валютного фонда. Примером этого может служить ставшая знаменитой «Тройка», в состав которой входят Европейская комиссия, ЕЦБ и МВФ и которая с 2009–2010 годов пытается найти выход из кризиса государственных долгов и банковского кризиса, прежде всего в Южной Европе. Рецессия 2008–2009 годов усугубила проблему государственной задолженности, которая в большинстве стран уже была очень высокой накануне кризиса (в первую очередь в Греции и Италии), и привела к быстрому ухудшению состояния банковских балансов, особенно в странах, пострадавших от схлопывания пузыря на рынке недвижимости (особенно в Испании). В конце концов, оба кризиса тесно между собой связаны. Банки владеют облигациями государственного долга, точная стоимость которых никому не известна (haircut носил массовый характер в Греции, и, даже несмотря на заявления о том, что к этому решению больше прибегать не будут, истина заключается в том, что в таких условиях объективно довольно трудно предугадать дальнейшие действия), а состояние государственных финансов будет ухудшаться до тех пор, пока будет продолжаться экономический кризис, который, в свою очередь, в значительной части предопределяется застопориванием финансовой и кредитной системы.
