Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы - Олег Вадимович Григорьев
Любопытно, что сейчас в Мексике наблюдается что-то вроде очередного экономического подъема. Неудивительно. Требования к заработной плате в результате кризиса снизились, а в Китае они, наоборот, возросли. И вот станки совершают обратное путешествие через Тихий океан.
Вот как это происходит в жизни.
Вернемся к исключениям. Вторым с половиной исключением, помимо Германии и Японии, является Китай, который практически сразу начал с инвестиционного пути развития. Пример с Мексикой показывает: 2002 год, год вступления в ВТО, был переломным. И до этого шли инвестиции, но после 2002 года они пошли массовым потоком, так, что даже опрокинули Мексику. Китай избежал монокультурной модели, потому что в Китае есть Коммунистическая партия, у которой достаточно сил и полномочий, чтобы объяснить любому рабочему, сколько стоит его рабочая сила, а стоит она ровно столько, сколько нужно для торжества мировой революции. И со своими сомнениями рабочий может в лучшем случае обращаться в ближайший партийный комитет, где ему все очень доходчиво разъяснят. Под влиянием развития картина меняется, но изначально это было именно так.
Мировая научная мысль бьется до сих пор (об этом можно почитать и у Истерли, и в других книгах по развивающимся странам) над вопросом, какой строй и на каких этапах нужен для модернизации страны. Многие сходятся на том, что на начальном этапе нужен и полезен авторитарный строй. Известная журналистка Юлия Латынина все время пропагандирует Сингапур: «Раз у нас в России авторитаризм, пусть он работает так, как сингапурский авторитаризм».
При инвестиционном типе взаимодействия диспропорции в мировой экономике резко возрастают.
Но и доходы посредников значительно увеличиваются.
Рассмотрим еще раз финансовый баланс. Поскольку в прошлый раз вся предварительная работа была сделана, не будем ее повторять.
Мы приняли за условие, что в развивающейся стране есть один миллиард человеко-часов. И все расчеты строили, исходя из миллиарда человеко-часов. В развитой стране один рабочий час оценивается в 1 доллар, в развивающейся он исходно оценивается в 40 тугриков, что равно по курсу 0,025 доллара. По этим условиям мы рассчитывали торговлю. С инвестициями все просто. В принципе ничто не мешает нам в конечном итоге полностью заполнить весь миллиард человеко-часов развивающейся страны перенесенными сюда рабочими часами (рис. 11).
Если мы посчитаем прибыль от этой операции, то увидим: при монокультурной модели у нас от внешней торговли при наших условиях прибыль составляла 35 миллионов долларов. В новом, инвестиционном, варианте прибыль будет составить (в предельном значении) 750 миллионов долларов, более чем в 20 раз больше того, что дает торговля. Понятно, что ради перехода к инвестиционному пути развития можно потратиться на то, чтобы поддерживать международные организации, и на содержание всей системы правильного воспитания развивающихся государств, включая расходы на вооруженные силы.
Итак, рабочие места перенесены в развивающуюся страну, которая теперь вырабатывает на миллиард долларов (вспомним бешеные темпы роста Китая), потому что у них теперь производительность такая же, как в развитой стране. Потребляют они на 250 миллионов. Получается прибыль в 750 миллионов долларов. Дефицит торговли развитой страны с развивающейся у нас тоже вырастет до 750 миллионов долларов. Это устойчивый дефицит, мы его все время наблюдаем.
Такого рода операции (правда, за счет потери части прибыли, иногда с этим приходится мириться), могут приводить к тому, что будет происходить удешевление товаров для развитой экономики. В развитой экономике может при этом наблюдаться либо дефляция, либо по крайней мере существенное снижение инфляции.
Это то, что мы наблюдали и что составляло одну из загадок экономического развития в 2000-е годы, накануне кризиса. По всем расчетам, которые делались, по всем моделям, инфляция в Соединенных Штатах должна была быть выше. И все говорили: по расчетам инфляция должна быть выше. При такой низкой учетной ставке не может быть такой низкой инфляции. Все подозревали (может быть, отчасти справедливо), что происходит манипулирование с показателем инфляции, что такого не может быть. Но если мы возьмем китайский фактор, то увидим, что такое быть может.
Конечно, надо понимать масштабы. Положим, какая-то вещь здесь, в развитой экономике, стоит 10 долларов. Конечную сборку мы перенесли в развивающуюся. Если, скажем, на конечную сборку приходится всего половина рабочего часа, то экономия составит 34%. Тем не менее и это ощутимо.
Если говорить о конкретных причинах кризиса, то сегодня некоторые говорят: ФРС держал слишком долго низкую ставку процента и манипулировал инфляцией. ФРС на это отвечал: «Мы ничем не манипулировали, так оно и было». А так оно было, потому что с 2002 года ускорился перенос производства в Китай, хотя он и до этого был достаточно мощным. Значит, отметим для себя, что при инвестиционном типе взаимодействия в развитой стране возможно снижение инфляции.
Теперь посмотрим на развивающуюся страну. Она имеет профицит во внешней торговле в 750 миллионов. Поступает миллиард долларов, а на потребление идет только 250 миллионов. Эти 750 миллионов для развивающейся страны – лишние деньги. Что с ними делать?
Инвестировать их нельзя – все уже проинвестировано, свободной рабочей силы нет. Пустить эти деньги на повышение доходов населения? Но тогда вырастет стоимость рабочей силы, и рабочие места уйдут в другие развивающиеся страны.
То же самое произойдет, если тугрик укрепится сверх меры. Значит, чтобы тугрик не укреплялся, необходимо эти доллары стерилизовать. То есть центральный банк должен печатать тугрики и выкупать доллары с рынка.
Но тогда в развивающейся стране мы будем наблюдать высокую инфляцию в тугриках и образование финансовых пузырей. Опять несбалансированность, с которой все время пытаются бороться разными способами, но которая является постоянным спутником инвестиционной модели взаимодействия.
Теперь посмотрим на обе страны вместе: мы увидим хорошо известное на практике с восьмидесятых годов явление: экспорт инфляции из развитых стран в развивающиеся.
Чтобы перейти к инвестиционному взаимодействию, развивающиеся страны должны обеспечить устойчивость своей валюты.
Вернемся к условиям инвестиционного взаимодействия. Здесь есть один очень характерный момент, который можно пронаблюдать при историческом анализе. Когда у нас есть монокультурное взаимодействие, то инструмент регулирования взаимоотношений развитой и развивающейся страны – девальвация валюты развивающейся
