Мюррей Ротбард - Показания против Федерального резерва
До гражданской войны каждый банк штата мог строить пирамиду своих банкнот и депозитов только сверх собственного запаса золота и серебра, и любая чрезмерная экспансия могла легко разорить его в результате предъявления требований о размене на звонкую монету от других банков и населения. Каждый банк должен был сам о себе заботиться. Более того, если возникали подозрения, что какой-либо банк не способен погашать свои складские расписки, то на рынке его банкноты обесценивались по сравнению либо с золотом, либо с банкнотами других, более надежных банков.
Однако после создания Национальной банковской системы у банков отпала необходимость самим заботиться о себе и отвечать за свои долги. Правительство создало иерархическую структуру из четырех перевернутых пирамид, где каждая пирамида покоилась на меньшей, более узкой пирамиде. В основании этой многоуровневой системы перевернутых пирамид находилась небольшая группа очень крупных банков центральных резервных городов - банки, располагавшиеся на Уолл-стрит. На основе своих резервов золота, серебра и «гринбеков» банки Уолл-стрит могли расширять эмиссию банкнот и депозитов в соотношении 4:1. На основе депозитов в банках центральных резервных городов банки резервных городов могли эмитировать свои обязательства также из расчета 4:1, а затем провинциальные банки могли выпускать собственные складские расписки из расчета 6,67:1 на основе депозитов в резервных банках. Наконец, банки штатов, вынужденные держать депозиты в национальных банках, могли строить пирамиды из своих обязательств (денег и кредита) на основе депозитных счетов в провинциальных банках или банках резервных городов.
Чтобы устранить ограничения на расширение банковского кредита в виде обесценивания банкнот на рынке, Конгресс потребовал от всех национальных банков принимать банкноты друг друга по номиналу. Федеральное правительство предоставило статус квазиузаконенного платежного средства банкнотам всех национальных банков, согласившись принимать их по номиналу при уплате налогов. Как и до гражданской войны, открывать филиалы было запрещено, так что банк погашал банкноты звонкой монетой только в своем головном отделении. Кроме того, федеральное правительство затруднило погашение банкнот металлическими деньгами, ограничив допустимое сокращение объема (т.е. чистое погашение) банкнот национальных банков, установив месячный лимит в размере 3 млн долл.
Таким образом, в стране была создана новая, централизованная и гораздо более ненадежная и инфляционная банковская система, которая имела возможность раскручивать инфляцию на базе экспансии банков Уолл-стрит и, разумеется, этой возможностью активно пользовалась. Находясь в основании пирамиды, банки Уолл-стрит могли как ограничивать, так и генерировать многократное расширение национальной денежной массы и кредитов. Под прикрытием «военной необходимости» республиканская партия постепенно трансформировала национальную банковскую систему из относительно здоровой и децентрализованной в инфляционную систему под централизованным контролем Уолл-стрит.
Члены Конгресса от демократической партии, приверженные принципу твердых денег, почти все до единого противостояли Национальной банковской системе. Потребовалось почти десятилетие, чтобы демократы возродились политически после гражданской войны, и в течение этого периода их усилия в области денежной политики были направлены против инфляции «гринбеков» и на возвращение к золотому стандарту. Они добились победы в 1879 г., хотя республиканцы оказывали им активное сопротивление. Особенно активными в поддержании инфляции «гринбеков» была промышленная и финансовая элита радикальных республиканцев: сталелитейные промышленники и владельцы крупных железных дорог. Практически полный крах банкиров, магнатов и владельцев огромного количества субсидируемых железных дорог из числа националистов во время масштабной паники 1873 г. подорвал их политическую и экономическую мощь и способствовал победе золота. Паника была последствием военного и послевоенного инфляционного бума, порожденного новой банковской системой. Такой влиятельный финансовый магнат, как Джей Кук, имевший монополию на размещение государственных облигаций со времен гражданской войны и главный архитектор Национальной банковской системы, во имя торжества высшей справедливости в результате паники полностью разорился. Но даже после 1879 г. золоту приходилось выдерживать атаки сторонников инфляции, пытавшихся восстановить серебряный стандарт или добавить серебро к денежному стандарту. Только после 1900 г. угроза со стороны серебра была окончательно ликвидирована, и золото утвердилось как единственный денежный стандарт. К сожалению, к этому времени демократы утратили статус партии твердых денег, и стали еще более инфляционистски настроенными, чем республиканцы. В разгар борьбы за денежный стандарт доля сторонников твердых денег среди демократов постоянно сокращалась и они не имели ни возможности, ни желания попытаться восстановить свободную и децентрализованную банковскую структуру в том виде, в каком она существовала до гражданской войны.
Корни Федерального резерва: недовольство Уолл-стрит
К 1890-м годам ведущие банкиры Уолл-стрит все больше разочаровывались в своем собственном творении — Национальной банковской системе. Во-первых, хотя банковская система была частично централизована под их руководством, степень централизации была, по их мнению, недостаточной. Прежде всего не было авторитетного центрального банка, который помогал бы коммерческим банкам выпутываться из финансовых затруднений, выполняя функцию «кредитора в последней инстанции». Свои жалобы крупные банкиры формулировали в терминах «неэластичности». Денежная масса, ворчали они, была недостаточно «эластичной». В переводе на обычный язык это означало, что ее нельзя было увеличивать достаточно быстро.
В частности, банки Уолл-стрит считали денежную массу достаточно «эластичной», когда создавали инфляционный бум посредством кредитной экспансии. Банки центральных резервных городов строили пирамиды из своих банкнот и депозитов сверх золотого запаса и тем самым множили перевернутые пирамиды денежной экспансии на основе их собственной кредитной экспансии. Все было замечательно. Проблемы появлялись, когда на поздних стадиях инфляционного бума банковская система попадала в сложную ситуацию, и люди приходили в банки, чтобы погасить свои банкноты и депозиты звонкой монетой. Поскольку все банки по сути были неплатежеспособны, они во главе с банками Уолл-стрит были вынуждены быстро сокращать объем выданных кредитов, чтобы остаться в бизнесе, вызывая финансовый кризис и сжатие денежной массы и кредита во всей экономике. Банки не желали ничего слышать о том, что внезапный крах является платой за излишества ими же вызванного инфляционного бума. Они хотели иметь возможность продолжать экспансию не только во время бума, но и во время рецессии. Отсюда их призыв о необходимости найти лекарство против «неэластичности» денег во время рецессий. И этим лекарством, разумеется, было старое универсальное средство от всех бед, которое националисты и банкиры проталкивали с начала становления Республики: центральный банк.
