Альберт Еганян - Инвестиции в инфраструктуру: Деньги, проекты, интересы. ГЧП, концессии, проектное финансирование
Практика финансирования проектов
Текущие проблемы организации финансирования инфраструктурных проектов в меньшей степени упираются в непосредственно доступную ликвидность. На протяжении как минимум последних пяти лет крупнейшие отечественные финансовые институты, а также российские подразделения ЕБРР и иных МФИР[9] констатируют, что в среднем они не выбирали и 50 % (и это исторический максимум) лимитов, отведенных на инвестиции в российскую инфраструктуру.
Наверное, одна из причин сложностей в размещении этой ликвидности на рынке – крайне ограниченный список качественно подготовленных проектов. Профинансировать абы что они не могут, а проектов, подготовленных к финансированию, рынок предлагает не очень-то и много.
Вместе с тем взаимодействие с финансовыми институтами – весьма сложно структурированная материя. Для того чтобы понять, какие процессы происходят на рынке финансирования проектов в настоящий момент, стоит разобрать некоторые причины незначительного объема предложения проектов, подготовленных для финансирования.
По крайней мере, один из первоисточников – отечественная практика проведения конкурсов. ГЧП подразумевает отход от классической схемы подряда и требует взаимодействия между сторонами в комплексном формате. Это означает, что на стороне заявителя выступает консорциум, состоящий из ключевых бенефициаров. Чрезвычайно важно, кто в нем является фактическим и формальным лидером. По иностранному опыту можно резюмировать, что если речь идет о создании объекта транспортной инфраструктуры, то им будет строительная компания, а если проект в сфере телекоммуникаций – то компания-оператор. Лидер де-факто формирует итоговую конструкцию консорциума, распределяет амплуа и объемы работ между остальными, организует привлечение финансирования.
Однако на фоне того, что отечественные строительные, операторские, технические и технологические компании вообще не торопятся формировать у себя концессионные и ГЧП-подразделения, а многие даже и не видят этого рынка, не умея не то что конструировать, но и даже «читать» сконструированные сделки, у нас в стране появляется отечественная специфика.
На лидерство какое-то время назад стали претендовать кредитные учреждения и иные финансовые инвесторы проекта. Через весьма непродолжительное время выяснилось, что конкуренция за лидерство в проектных консорциумах российскими нефинансовыми компаниями проиграна финансистам. Хотя слово «проиграна» было бы более уместно, если бы наблюдалось хоть какое-то сопротивление, а не происходила сразу капитуляция.
Справедливости ради нельзя не отметить, что банки действовали таким образом не по злому умыслу, а лишь потому, что видели свободную и никем не занятую нишу, сулящую значительную выгоду. Их управленческие инвестиции были относительно невелики. В основном стоило нарастить компетенции в части управления (или контроля) строительными проектами, специфическими проектировочно-строительными, эксплуатационными и операторскими рисками. Тем временем нефинансовые участники рынка даже не пытались развить у себя специфические концессионные и ГЧП-экспертизы. Исходя из собственной эффективности, финансовые институты, естественно, поступали (да и продолжают поступать) абсолютно разумно.
Как бы там ни было, на сегодняшний день сложилась ситуация, при которой баланс интересов и бенефитов внутри консорциумов смещен в сторону финансовых партнеров, а не представителей реального сектора.
В аналогичном положении пребывали и зарубежные концессионные рынки в период их становления. Но в определенный момент строительные компании начали наращивать экспертизу, а финансовые институты в рамках подобных проектов стали заниматься своими прямыми обязанностями – организацией финансирования, а не управлением бизнесом.
Анализ годовых отчетов крупнейших строительных компаний западных рынков подтверждает мнение об их лидерстве в подобного рода проектах. Дочерние ГЧП-компании выступают лидерами проектов, управляют консорциумами и передают значительные объемы физического исполнения проектов своим материнским компаниям.
Стоит иметь в виду, что такая же ситуация складывается и в иных сферах, в которых применимы концессионные и иные механизмы ГЧП. Телекоммуникации, IT, ОПК, ВПК, иные проекты отличаются такими же перекосами в отечественной практике структурирования проектов и консорциумов. Между тем их иностранные конкуренты на национальных и зарубежных рынках активно продвигаются по модели, аналогичной строительно-инфраструктурным проектам.
Конкуренция финансовых институтов
Давайте сделаем краткий анализ того, каковы в действительности показатели финансирования инвестиционных проектов в сфере инфраструктуры. В большинстве подобных отечественных проектов сразу всплывают названия ряда всем известных финансовых институтов. Следует отметить, что некоторые из крупнейших госбанков занимают куда более взвешенную позицию, чем остальные, предпочитая или вовсе не участвовать в проекте, или предоставлять лишь финансирование, зачастую не перетягивая на себя одеяло в консорциумах.
Остальные финансовые институты занимают гораздо более «капиталистическую» позицию, предъявляя традиционные переговорные требования: лидерство в консорциуме, доля в прибыли и капитале проектов, жесткие условия по их кредитованию.
Не стоит, конечно, и демонизировать подобный подход. Во-первых, максимизация прибыли – обычное предпринимательское стремление. Во-вторых, государство ранее позволяло финансистам доминировать на этом рынке и только сейчас вводит процедуры, опробованные на иностранных рынках, с тем чтобы умерить аппетиты всех участников проектов, а не только банков. В-третьих, конкуренты все равно не проявляют должного уровня активности по входу на этот относительно свободный рынок.
Какое количество потенциальных финансовых институтов (а соответственно консорциумов) считается хорошим показателем на нашем рынке? Как мы говорили ранее, в среднем два-три, а четыре – уже успех. Сколько приходит потенциальных инвесторов на западные аналогичные конкурсы? Если менее 8–10, то работа по структурированию и продвижению проекта сделана не очень хорошо.
Например, в рамках Diabolo Rail Project – одного из первых ГЧП в Бельгии, предусматривавшего привлечение финансирования в сумме до €540 млн для строительства участка от аэропорта Брюсселя до магистральной железнодорожной линии, – в тендере в 2007 г. приняли участие более двадцати потенциальных инвесторов. И это несмотря на тот факт, что для Бельгии, да и Европы в целом, это был один из первых проектов, где планировалось применение специализированных механизмов, способствующих росту конкуренции, – в частности, отдельные конкурсы для строителей и для инвесторов, желающих профинансировать проект.
Поскольку у нас в стране ситуация сложилась иная, то некоторое время назад было естественно, что госбанки занимали лидирующие позиции во многих сегментах отечественного финансового рынка. Не знаю, что представляется более важным – накопленная экспертиза на рынке инфраструктурных проектов или уровень активов по сравнению с общим уровнем капитализации банковской системы, но это данность. Впрочем, и без дополнительного анализа ясно, что лимиты на одного заемщика, учитывая то, в каких суммах исчисляются проекты в инфраструктуре, могут себе позволить только крупнейшие банки. Тем не менее ситуация, при которой один банк финансирует весь проект (даже если это очень крупный банк), достаточно редки на мировом рынке инфраструктурного капитала. Соответственно, возникает вопрос, могут ли банки второго эшелона участвовать в такого размера инвестпроектах. Ответ – «да», и иностранная практика тому подтверждение.
Развитие рынка инвестиций в инфраструктуру еще не привело к росту компетенций и экспертизы у более широкого круга финансовых институтов. В крупных проектах они могли бы синдицировать финансирование, формируя пулы спонсоров проекта из числа других банков.
Более того, поскольку страна нуждается в большом количестве проектов, которые расположены в интервале выше $50 млн и менее $0,9 млрд, то этот уровень представляется весьма перспективным для них направлением бизнеса. Если мы движемся в русле общемировых трендов, то такие лидеры среди отечественных банков из числа крупнейших частных в ближайшие годы появятся. Слишком уж интересным для них может быть этот сегмент, и отсутствие экспертизы и навыков не могут долго служить препятствием для движения в этот рынок. Даже другие финансовые институты (НПФ, фонды, иные) начинают активно входить в этот рынок.
Реальная цена проектов
В равной степени и публичная, и частная сторона проектов сталкиваются с множеством всевозможных рисков на всех стадиях их реализации, которые в случае «срабатывания» и отсутствия защиты в структуре проекта приводят к значительному изменению его параметров. Причин может быть великое множество, но канализируются они в итоге в изменение одного из трех параметров – цена, срок, качество.
