Альберт Еганян - Инвестиции в инфраструктуру: Деньги, проекты, интересы. ГЧП, концессии, проектное финансирование
Кроме того, для российских банков, не находящихся в санкционных списках, а таковых большинство, европейские рынки капитала не закрыты. В настоящее время констатируется постепенное появление обращений к ним от иностранцев с предложениями начать участие в российских инфраструктурных проектах.
Защита в условиях кризиса
В условиях любых экономических кризисов бизнес ищет возможности максимально надежного размещения капитала. И это не только отечественный тренд. Максимальная приближенность к рейтингу государства, долгосрочность размещения инвестиционных ресурсов, надежность сторон контракта, наличие постоянного и относительно «защищенного» финансового потока – все это ищет любой бизнес в условиях кризиса.
В нашей стране именно участие в ГЧП-проектах, главным образом концессионных, предоставляет возможность прислониться к спине государства в поисках стабильности.
Как выглядит контракт с точки зрения инвестора? Сторона контракта – государство. В случае с федеральной концессией рейтинг контракта близок к тому, что вообще можно получить в отечественных проектах. Контракт долгосрочный, расписан на много лет, с четко просчитываемым денежным потоком. Государство не дает гарантий, но в контракте заложено так называемое «гарантирование» – возможность получения преференций, которые снимают часть рисков с частной стороны проекта. Например, минимальный объем трафика или выбор из почти дюжины сложившихся в нашей стране иных форм «гарантирования».
Эти и иные нюансы заставляют бизнес-сообщество смотреть на такие проекты с гораздо большим интересом, нежели на обычные. Что, собственно, они и делают.
Кроме того, в случае с проектами ГЧП есть еще несколько преимуществ, которые важны для инвесторов, и не только в кризисные времена. Существуют некоторые сложившиеся меры нормативного стимулирования: выход за пределы традиционного весьма короткого цикла бюджетного планирования, меньшая стоимость денег и иные. Кроме того, именно в проектах ГЧП в первую очередь возможны различные способы секьюритизации, такие как специализированные общества проектного финансирования, которые выпускают специализированные же облигации и ряд иных инструментов.
Существует ли такой источник финансирования – российские банки?
Ввиду того, что инвестиции в инфраструктуру в концессионной форме в нынешних кризисных условиях весьма интересны, участие иных отечественных банков, не являющихся государственными, тоже не стоит сбрасывать со счетов.
Во-первых, они не имеют формальных ограничений на внешних рынках. Некоторые фактические есть, но ссужают им все-таки не так охотно, как раньше. Да и фактические в основном относятся к тому, что называется «котловыми» заимствованиями, а не проектным финансированием, имеющим целевой характер.
Во-вторых, в последнее время они постоянно интересовались инвестициями в инфраструктуру, но рынок не предлагал им тех размеров проектов, которые они могли бы потянуть. Данная ситуация может измениться в том случае, если ожидания и властей, и рынка относительно того, что ЧКИ может расшевелить иную категорию проектов, окажутся небезосновательными. Вместе с тем указанная категория отечественных финансовых институтов никогда в сложноструктурированных инфраструктурных проектах не участвовала, существенного опыта не имеет и не до конца понимает, как именно могла бы отладить процедуры своего участия.
В первую очередь стоит говорить о негосударственных банках, занимающих позиции в топ-30 в отечественной системе в рейтинге банков по размеру их активов, – так называемых средних крупных банках.
Согласно мнению участников рынка и, собственно, самих средних крупных банков, они готовы обеспечить свое участие в финансировании инфраструктурных проектов в объеме от 1 до 10 млрд рублей (в среднем около 2–3 млрд рублей).
Исходя из данных оценок, синдикат из пяти банков способен привлечь в проект в среднем 5–30 млрд рублей. Объем целевой стоимости проекта для синдицирования данными банками с учетом собственных средств инициатора проекта составит от 6 до 35 млрд рублей. И это без учета возможной прямой монетарной поддержки властями конкретного проекта.
Таким образом, синдикаты средних и крупных российских банков способны финансировать средние и крупные региональные инфраструктурные проекты, а также некоторые малые и средние проекты федерального уровня.
При участии каждого среднего крупного банка в финансировании нескольких проектов ежегодно возможный объем рынка синдицирования данными банками оценивается в интервале 120–250 млрд рублей ежегодно. Вместе с тем стоит иметь в виду, что в отличие от иных участников рынка частные отечественные банки вряд ли смогут позволить себе вхождение в проекты на двадцать – тридцать лет, как было в федеральных концессиях, потому, видимо, будут популярны более короткие (по меркам инфраструктуры, естественно) сделки. С другой стороны, учитывая, что речь идет о другого размера проектах, обычно такой длительный период и не требуется.
Вынужденная реструктуризация проектов
Стоит иметь в виду, что ряд проектов из числа тех, соглашения по которым были заключены в прежние времена, будет «шататься» на протяжении нескольких ближайших лет. Заключая концессионные и квазиконцессионные соглашения в условиях «старой» экономики, никто не прогнозировал столь драматических изменений на рынке. И даже если ситуация стабилизируется, вернуться к статус-кво не удастся так быстро, как это может быть необходимо по условиям соглашений.
Естественно, они учитывали рыночную конъюнктуру: изменение процентных ставок, колебания валют, корректирование спроса, значительное количество иных параметров. Но практически ни одно соглашение не было рассчитано на возможность изменения всех параметров практически одновременно. Коренное изменение экономических условий не выдерживает множество соглашений.
Что это означает на практике? Ну, во-первых, не стоит питать иллюзий: широкой общественности в большинстве случаев не будет ничего известно о происходящем. То, что просачивается в прессу, лишь его малая толика, причем зачастую с неправильно расставленными акцентами и причинно-следственными связями. По множеству причин никто из сторон, экспертов, иных участников подобных процессов не заинтересован в разглашении предыдущих и «реструктурированных» условий проектов.
Во-вторых, надежды многих участников рынка на то, что концессионные соглашения будут спасены прямыми соглашениями, также в большинстве случаев беспочвенны.
В концессионных и квазиконцессионных проектах после подписания основного соглашения заключались так называемые прямые соглашения. Участниками таковых являлись не только концессионер и концедент, но и спонсирующий проект финансовый институт, который мог вступить в права в случае дефолта со стороны концессионера. Предполагалось, что это своеобразная рыночная «страховка» от финансовых рисков для властей на тот случай, если концессионер по каким-то причинам потерпит фиаско. Контракты о предоставлении финансирования в проект (кредитные), на основании которых и происходит выделение средств концессионеру, обычно подписываются практически одновременно с прямым соглашением.
Вместе с тем, как показала практика даже первых преддефолтных проектов, в условиях столь значительных изменений на банковском рынке отечественные финансовые институты вовсе не горят желанием инициировать собственное вступление в права по проекту на основании таких прямых соглашений. Более того, они всячески пытаются избежать этого. При более пристальном рассмотрении становится очевидным, что многие из них и вовсе не могут этого сделать.
В итоге по некоторым проектам вряд ли удастся ограничиться лишь реструктуризацией первого уровня – передать проект в руки финансовых институтов, отстранив концессионеров. Скорее всего, властям и частным партнерам придется заняться более структурным изменением проектов, которое затронет интересы не только непосредственно концессионеров, но и финансовых спонсоров проектов. Некоторые из концессий и вовсе могут сменить «владельцев».
Универсального ответа на вопрос, как именно стоит проводить такую глубинную реструктуризацию того или иного проекта, не существует. Как нет понятия типового концессионного проекта, так нет типового плана реструктуризации. Каждый раз это совокупность решений, которые лежат на стыке права, инвестиционного и финансового анализа, экономики проекта, риск-менеджмента, но многое зависит и от дипломатических умений сторон, знания того, как работает система власти, реалистичности вариантов и способности трезво оценивать аргументы свои и оппонентов.
С последним, кстати, у нас всегда проблемы, поскольку считается, что пресловутый административный ресурс способен помочь выкрутиться из реструктуризации с наименьшими потерями. Как показывает опыт, это не так. Наличие таких «скрытых резервов» всегда является неплохой добавкой, но никогда заменой умению эффективно выстраивать работу по проекту.
