Альберт Еганян - Инвестиции в инфраструктуру: Деньги, проекты, интересы. ГЧП, концессии, проектное финансирование
А в условиях недостатка ликвидности у российских банков, формальных или фактических ограничений на рефинансирование на западных долговых рынках и увеличивающихся потребностей в развитии инфраструктуры, которые отечественный финансовый сектор покрыть в должном количестве не в состоянии, мы вынуждены большее внимание уделять азиатскому финансовому сектору.
Но до сих пор внимание российских частных и публичных партнеров было обращено на стратегических азиатских инвесторов. Остальным секторам азиатского финансового рынка, в частности портфельным инвесторам, уделялось недостаточно внимания. Что такое стратегические азиатские инвесторы через призму их требований? Это связанные кредиты, требования о закупке оборудования, о соисполнителях, о гарантированных поставках или закупках и еще много иных «офсетных»[78] условий. Это не плохо и не хорошо, просто таковы их требования. С этим тоже можно и нужно работать, просто особенным образом структурируя параметры проекта.
Институциональные же инвесторы интересуются в первую очередь только парой параметров – ликвидностью и доходностью той или иной бумаги. При этом азиатские институциональные инвесторы со временем вполне могли бы заполнить тот дефицит финансирования транспортных инфраструктурных проектов, который прогнозируется в том числе и в связи с ростом сегмента средних инфраструктурных проектов под давлением частной концессионной инициативы.
На азиатских финансовых рынках, помимо крупных стратегических инвесторов (отдельные из них уже владеют небольшими долями в активах в России), присутствуют также и портфельные инвесторы, специализирующиеся на инвестициях в инфраструктуру.
Азия: институты против инструментов?
Для азиатских институциональных инвесторов при принятии решения о финансировании на первый план выходят иные, нежели у стратегических инвесторов, факторы, связанные со структурированием проектов в целом и предлагаемыми инструментами фондирования и возврата вложенных средств. Учет требований инвесторов, различных для разных секторов финансового рынка и имеющих различную специфику в разных странах региона, подбор предлагаемых инструментов под требования тех или иных институтов финансирования (подход «институты vs инструменты») позволит повысить привлекательность российского транспортного инфраструктурного рынка для азиатских инвесторов.
Привлечение институциональных инвесторов должно закладываться инициатором проекта на ранней стадии структурирования. Начальное финансирование проекта со стороны кредитных организаций тоже должно заранее формировать условия для последующего применения финансовых инструментов, на которые предъявляют спрос институциональные инвесторы из Азии.
Например, на азиатских рынках активно используется рефинансирование через IPO проектной компании или проведение SPO[79]. Также на специализированных инфраструктурных секторах некоторых азиатских бирж применяется размещение акций проектных компаний. Такой механизм привлечения средств помогает диверсифицировать портфель заимствований в счет будущих доходов от реализации инвестиционного проекта.
Для инвесторов он является дополнительной гарантией, что компания, заключившая долгосрочный контракт с государством, будет платежеспособной, в особенности если в эту компанию уже вложили свои средства известные на этих рынках институциональные инвесторы, многократно проводившие такие размещения акций.
Соответственно, отечественных финансистов и инициаторов проектов интересует вопрос: если они пойдут за деньгами в эти юрисдикции, то готовы ли будут министерства и ведомства видоизменять свои требования и сложившиеся обыкновения по структурированию проектов? Причем законодательство даже не ограничивает подобный подход. Проблема в том, что к формированию проектов под европейские лекала на отечественном рынке уже привыкли. А вот для того чтобы выходить с новеллами по структурированию проектов под новые рынки, потребуется значительно скорректировать сложившееся в головах восприятие. Упрощая, можно говорить о том, что требования азиатских рынков весьма специфичны не только к содержанию проектов, но и к формам их «упаковки».
Другое дело, что значимого и системного опыта привлечения инфраструктурного капитала с азиатских рынков в нашей стране вообще практически ни у кого нет, количество сделок измерялось единицами. Если вдруг на волне популярности идеи о том, что «азиатские деньги нам помогут», этим занимается кто-то, кто не понимает деталей инфраструктурного рынка и нюансов таких проектов, то велик шанс принести с азиатского рынка тоже «маркетингово-рекламные» условия для того или иного проекта и просто зря потратить время всех участников проекта.
Кстати, вопросы о том, насколько долгосрочен аппетит отечественной инфраструктуры к их деньгам и на каких условиях они могут участвовать в проектах в России, интересуют всех представителей азиатского финансового лобби, которые имеют лимиты как на прямое, так и на институциональное участие в подобного рода проектах.
Расширение списка спонсоров: «новые» и «запертые» российские деньги
Уже в конце 2014 г. наметился тренд на появление так называемых «новых» денег на рынке, которые первое время удивляли даже его традиционных участников. Особенно если учесть, что управляющие такими средствами заявляли аппетит к довольно-таки большим объемам инвестиций.
«Национализация элит», которая шла на протяжении последних нескольких лет (не оцениваю, было это сознательное или спорадическое движение государства), усиленная ограничительными мерами, принятыми по отношению к значительной части отечественного капитала, привела к тому, что в страну начали возвращаться средства некоторых значимых игроков. Более того, на краткосрочный и среднесрочный период они понимают, что оказались «заперты» в России ввиду крайне неблагоприятного отношения к ним за рубежом и значительных рисков в иностранных юрисдикциях. При этом они одновременно понимают и что такое отечественный бизнес, и каковы его формальные и неформальные правила. В общем, их нельзя назвать неквалифицированными инвесторами, они очень уж квалифицированны.
Другое дело, что их значительная часть не являлась никогда инвесторами именно в инфраструктуру и можно предполагать, что такие репатрианты уже спустя некоторое время будут эффективно инвестировать в инфраструктурные проекты. На начало 2015 г. мне было известно о заявленных и более или менее подтвержденных инвестиционных амбициях на сумму около $5–7 млрд со стороны таких «новых» инвесторов, которые предназначены именно на инвестиции в инфраструктуру. Более того, в размышлениях о том, в какие сферы перекладываться, находится еще минимум в несколько раз большее количество таких денег, часть которых наверняка пойдет именно на инфраструктурный рынок.
Интерес «новых» денег к инвестициям в инфраструктуру, и именно в различных форматах ГЧП, обусловлен рядом вполне объективных соображений, в основе которых большая надежность вложений по сравнению с иными индустриями и формами инвестиций за счет близости к государственным интересам и в большинстве случаев относительной монопольности проектов. Полагаю, что в краткосрочной перспективе данный класс инвесторов может весьма активно заявить о себе на рынке. Что, впрочем, увеличит конкуренцию за право финансировать вынесенные на рынок проекты, но само по себе не скажется на количестве поставляемых на рынок проектов.
Кроме того, на рынок могут прийти и уже приходят иные различного рода инвесторы и посредники. Вопрос только в том, будут ли их сделки на инфраструктурном рынке носить спорадический или системный характер. Например, казахстанские финансовые институты, которые, с одной стороны, имеют доступ к европейскому и азиатскому фондированию, с другой – минимальные торговые и финансовые барьеры с Россией ввиду ряда межгосударственных и межправительственных соглашений. Они и некоторые категории европейских финансовых институтов активно рассматривают для себя возможности стать проводниками капитала в инфраструктуру. Вопрос снова упирается в наличие достаточного количества готовых «продуктов», в которые эти инвестиции могут быть осуществлены, форму «упаковки» проектов и, собственно, умение работать с такого класса инвесторами, конечно, имеющими аппетит к такого рода проектам, но не благотворительного характера, поэтому и соотношение «риск/доходность» никто не отменял.
Кроме того, для российских банков, не находящихся в санкционных списках, а таковых большинство, европейские рынки капитала не закрыты. В настоящее время констатируется постепенное появление обращений к ним от иностранцев с предложениями начать участие в российских инфраструктурных проектах.
