Сергей Глезеров - Вокруг Петербурга. Заметки наблюдателя
А завершалась поэма жизнеутверждающими строками, повествовавшими о возрождении церкви Дмитрия Солунского:
Так совершилась работа сия,Димитрия храм стародавний,Снова засветится словно свеча,В первой столице избранной!..
«Золотое дно археологии»
Хотя источником этого очерка и не стали материалы ЦГИА Санкт-Петербурга, он органично продолжает предыдущий сюжет о том, как спасали в начале ХХ века Староладожскую крепость.
Нам уже трудно представить, что еще относительно недавно крепость Старая Ладога выглядела совсем иначе, нежели сегодня. Ведь сегодня мы наблюдаем плоды деятельности ленинградских реставраторов 60-х, 70-х и 80-х годов прошлого века. До этого крепость представляла собой живописные руины, с давних пор привлекавшие археологов.
Научные раскопки в Старой Ладоге начались еще в XIX веке. В 1870–1880-х годах они велись под руководством известного археолога, военного историка, музейного работника генерал-лейтенанта Н.Е. Бранденбурга.
С 1909 года каждое лето начали вестись археологические раскопки на земляном городище, под руководством археолога Н.И. Репникова. «Снимают гряды с капустой и глубоко, до самого материка, раскапывают земляную насыпь», – рассказывал очевидец.
Продолжились раскопки и в советское время. В 1945 году в Старой Ладоге была создана научная музейно-археологическая база Ленинградского государственного университета. Как отмечал в конце 1940-х годов директор Музейно-археологического заповедника при ЛГУ Сергей Николаевич Орлов, археологические заповедники велись в заповеднике систематически, начиная с 1938 года, не считая перерыва, связанного с войной.
«Каменная крепость, остатки укреплений «земляного городища», образцы древнерусской архитектуры и живописи XII века, погребения предков славян – «сопки» и остатки древних жилищ, обнаруженных в земле, все эти памятники старины, взятые под охрану государства, давно привлекают внимание крупнейших ученых к городу-музею – Старой Ладоге, – говорилось в одной из газетных публикаций конца 1940-х годов. – Раскопки, которые велись на сравнительно небольшой глубине, позволили найти остатки деревянных сооружений – изб, конюшен и других хозяйственных построек, домашнюю утварь, орудия производства, относящиеся к VIII веку. Особый интерес представляют остатки сельскохозяйственных орудий – сохи и бороны, ткацкого стана, бондарных изделий, свидетельствующих о высокой в то время культуре производства».
Упомянутый С.Н. Орлов был автором небольшой книги о Старой Ладоге, вышедшей в свет в 1949 году. В ней рассказывалось об историческом прошлом Старой Ладоги, о ее значении в защите русской земли, о том, как через нее проходил великий путь «из варяг в греки». «Наша задача, – говорилось в книге, – превратить Ладогу в центр распространения исторических знаний о Приладожье, в место культурного отдыха трудящихся, в место изучения отечественной истории на величественных остатках прошлого».
Вообще, на личности археолога, историка, доктора исторических наук Сергея Николаевича Орлова (1906–1992) стоит остановиться подробнее. Еще до войны, учась на историческом факультете Ленинградского университета, он стал постоянным участником археологических раскопок под руководством профессора В.И. Равдоникаса в Старой Ладоге. Ежегодно самостоятельно проводил обследования низовьев реки Волхов. Студенческая работа Сергея Николаевича «Древнейшие погребальные памятники Старой Ладоги» получила 3-ю премию на конкурсе среди лучших студенческих работ в 1941 году.
Когда началась война, он ушел добровольцем на фронт. Попал в окружение, был пленен, работал на литейном заводе близ Ганновера. В 1946 году смог вернуться в Ленинград, где получил направление на работу заведующим учебно-методической базой исторического факультета ЛГУ в Старой Ладоге, затем хранителем фондов музея-заповедника Старой Ладоги. Вел в это время научно-исследовательскую работу, проводил раскопки и изучение различных археологических памятников. В 1954 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Деревянные изделия Старой Ладоги VII–X вв.». С 1956 года и до самой смерти С.Н. Орлов работал преподавателем кафедры истории в Новгородском государственном педагогическом институте. Занимался историей древних славян, археологией и историей Новгорода и Старой Ладоги…
«Теперь Старая Ладога представляет большой село, вокруг которого раскинулись десятки колхозов, выращивающих богатый урожай, – говорилось в одной из газет в конце 1940-х годов. – В самой Старой Ладоге есть Дом культуры, электричество, кино, радио».
«4 июля 1949 года вновь начались археологические раскопки в Старой Ладоге, – сообщал в своей газетной заметке С.Н. Орлов. – В составе экспедиции принимают участие научные сотрудники Государственного Эрмитажа, Института истории и материальной культуры Академии наук СССР, сотрудники Ленинградского университета.
Группа студентов-археологов Ленинградского университета будет проходить здесь свою полевую производственную практику. Возглавляет экспедицию член-корреспондент Академии наук В.И. Равдоникас. Основные археологические исследования будут сосредоточены на «Земляном городище», то есть в центре древнейшей части города Старой Ладоги.
Большой интерес вызывает продолжение исследования городской улицы, относящейся к жизни города в IX–X веках. Проезжая часть улицы, мостовая была выстлана поперек лежащими чурками, а панель для пешеходов досками и продольными лежнями. Эта древнейшая традиция благоустройства улиц в древнерусских городах, как известно, продолжала существовать и позднее. Например, раскопками в Новгороде обнаружено до 17 рядов такой мостовой, которые лежат один над другим и отражают жизнь улицы в течение пяти веков – с X по XV столетие».
«Золотое дно археологии» – так называлась публикация в одной из ленинградских газет в самом конце 1940-х годов. Заместитель начальника археологической экспедиции старший научный сотрудник Эрмитажа Г.П. Дроздилов рассказал, что работа ведется одновременно в нескольких горизонтах, относящихся к VII–X векам.
«Первые страницы истории древнего города мы обнаружили в самом основании культурных отложений, достигающих трехметровой глубины, – объяснил Дроздилов. – Отрыты остатки двух обширных жилых домов, относящихся приблизительно к VI–VII векам… Внутри остатков жилищ и около них найдены предметы хозяйственной утвари: обломки посуды, частично украшенные резьбой – изображениями домашних животных и птиц, части ткацкого станка и многое другое.
В слоях, расположенных выше и относящихся к концу IX и началу X веков, поселение древних людей выглядело иначе. В это время здесь стояли небольшие дома, которые тесно примыкали друг к другу, образуя улицы. Хозяйственные постройки почти отсутствовали, так как основным занятием людей было ремесло.
Встречаются остатки деревянной мостовой. Как свидетельствуют раскопки нынешнего года, материалом для уличных настилов частично послужила обшивка корабля. На одном из шпангоутов судна были найдены даже зарубки и редчайшее изображение человеческого лица с усами и бородой, представляющее большой научный интерес».
В те же годы интерес археологов привлекли и другие места на левом берегу Волхова. Как указывалось, при раскопках в двух километрах от Старой Ладоги были найдены остатки поселения людей, живших там за полторы-две тысячи лет до нашей эры. «Несколько дней назад раскопки начали проводиться внутри стены хорошо сохранившейся каменной крепости, основанной в 1114 году. По предположению, здесь существовали поселения более раннего периода, чем на Земляном городище».
Впрочем, несмотря на все находки археологии, в массовом сознании староладожская крепость оставалась великой тайной. Об этом свидетельствовала, к примеру, еще одна газетная статья тех лет – «Рюриково городище» (ее автор – А. Егоров).
«На полпути от Волховстроя к городу Новая Ладога существует великолепный, но мало кому известный памятник русской старины – развалины «Рюрикова Городища»: они никем не охраняются, никто о них не заботится, и состояние их так печально, что через два десятка лет на месте руин останется только известковая труха да груды валунов…
От развалин веет романтикой Средневековья… В тихую ночь, когда робкие лунные блики скользят по бесформенным грудам башен, Городище кажется знакомой картинкой из полузабытой сказки. Но в осеннюю бурю Городище кажется неприветливым Совиным гнездом… Отдайтесь на минуту видениям прошлого, и сквозь мрачную сетку дождя вы увидите серые башни, за зубцами зашевелятся острые яловцы шлемов, а на белых гребнях волн почудятся несущиеся в пене, под ревущими парусами, боевые ладьи викингов».
* * *Как же выглядела в ту пору Староладожская крепость?
В конце 1940-х – начале 1950-х годов Старую Ладогу запечатлел художник Олег Алексеевич Почтенный, находившийся тогда в самом начале своего творческого пути. Сегодня его имя хорошо известно в художественной среде Петербурга. Рисовальщик, гравер, мастер акварели и рисунка, он знаменит своими работами, прославляющими Ленинград-Петербург. В течение полувека на берегах Невы не проходило ни одной большой выставки, где не были бы представлены его линогравюры. Однако с таким же полным правом Олега Алексеевича можно назвать и певцом Старой Ладоги.
