Диана Гэблдон - Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками
«Кто же мог ему сказать такое о Джейми?» – подумала я.
Ведь, по моим сведениям, в Париже не было другого торговца вином, к которому Сен-Жермен питал бы такую же неприязнь, как к Джейми. Тем не менее, если осуществится наш замысел, это не будет иметь никакого значения. А если нет, возможно, Сен-Жермен решит все наши проблемы, изгнав Карла Стюарта, как только обнаружит, что тот вверил доставку половины исключительного гостосского портвейна его самому ненавистному конкуренту.
– Я уверена, что мой муж сделает все, что в его силах, чтобы предприятие, в которое вы вложили капитал, было выгодно всем, – заявила я совершенно искренне.
Его высочество любезно поблагодарил меня, как и подобает поступать наследному принцу со своими преданными подданными. Он поклонился, церемонно поцеловал мне руку и удалился. Магнус, на которого королевский визит не произвел никакого впечатления, закрыл за ним дверь.
В тот вечер, когда вернулся Джейми, я уже спала и только утром за завтраком рассказала ему о визите Карла и его просьбе.
Подкрепившись порцией лосося, Джейми перешел к французскому завтраку, состоящему из булочек с маслом и горячего шоколада. Прихлебывая горячий напиток, он усмехался, представляя себе реакцию графа Сен-Жермена.
– Любопытно, осмелится ли уязвленный граф объявить наследного принца несостоятельным должником? Если нет, надеюсь, когда Сен-Жермен узнает обо всем, рядом с его высочеством будет Шеридан или Болхейлди.
Дальнейшие наши рассуждения были внезапно прерваны громкими голосами в прихожей. Через минуту в дверях появился Магнус с письмом на серебряном подносе.
– Простите, милорд, – сказал он, кланяясь. – Посыльный, который принес это письмо, очень просил, чтобы вы ознакомились с ним как можно скорее.
Брови Джейми удивленно поползли вверх, как только он вскрыл письмо и начал читать.
– Черт побери! – раздраженно воскликнул он.
– В чем дело? Неужели послание от Мурты?
Джейми покачал головой:
– Нет, это от десятника из пакгауза.
– Какие-нибудь неприятности в доках?
На лице у Джейми появилось смешанное выражение раздражения и веселья.
– Не совсем так. Видно, этот человек попал в переплет в борделе. Он слезно просит простить его, но в то же время умоляет меня о помощи. Другими словами, – продолжал он, раздраженно комкая салфетку, – суть послания проста – не оплачу ли я его счет.
Мне стало весело.
– Ну и как, оплатишь?
Он по обыкновению фыркнул и смахнул крошки с колен.
– Придется. Иначе я вынужден буду сам отправиться на склад.
Он все больше хмурился, перебирая в уме дела, которыми ему предстояло заняться немедленно. Кроме того, его безотлагательного внимания требовали заказы, скопившиеся у него на столе, капитаны кораблей, стоящих на пристани, и бочки с вином, поступившие на склад.
– Я, пожалуй, возьму с собой Фергюса в качестве курьера для доставки срочных депеш. К тому же его можно будет послать с письмом на Монмартр, если я не успею наведаться туда сам.
– «Доброе сердце важнее короны», – сказала я Джейми, стоящему возле своего стола и перебирающему внушительные пачки документов.
– Неужели? А чьи это слова? – поинтересовался он.
– Кажется, лорда Альфреда Теннисона,[25] поэта. У дяди Лэма был сборник стихотворений известных английских поэтов. Там были и стихи шотландца Бернса,[26] – объяснила я. – «Свобода и виски неразлучны».
Джейми фыркнул:
– Я не знаю, был ли он поэтом, но то, что он шотландец, – это точно.
Он улыбнулся, наклонился ко мне и поцеловал в лоб.
– Буду дома к ужину. Веди себя хорошо.
* * *Я закончила свой завтрак, доела поджаренный ломтик хлеба, оставленный Джейми на тарелке, и поднялась в свою комнату с намерением немного подремать. После той первой тревоги у меня время от времени случались незначительные кровянистые выделения, но в последние несколько недель все было в порядке.
Тем не менее большую часть времени я проводила в шезлонге или в кровати, спускаясь в салон только для того, чтобы принять гостей, или в столовую, чтобы пообедать вместе с Джейми. Сейчас, спустившись к ланчу, я обнаружила, что стол накрыт для меня одной.
– Милорд еще не вернулся? – в некотором замешательстве спросила я.
Пожилой дворецкий покачал головой:
– Нет, миледи.
– Ну, я думаю, он скоро будет. Проследите, чтобы все было готово к его приходу.
Я была слишком голодна и не стала дожидаться Джейми. Меня начинало снова тошнить, если я долго не ела.
После ланча я опять легла отдохнуть. Коль скоро супружеские отношения были теперь под запретом, чем еще можно заниматься в постели? Спать да читать – этим я главным образом и занималась. Однако спать на животе не разрешалось, да и было невозможно, на спине – тоже, поскольку ребенок начинал отчаянно барахтаться. Поэтому я лежала на боку, свернувшись наподобие креветки, подаваемой с каперсами к коктейлю. Я редко спала крепко, большей частью дремала, прислушиваясь к движениям ребенка.
Иногда мне снилось, что Джейми находится рядом со мной, но когда я открывала глаза и не обнаруживала его в комнате, то снова закрывала их, как бы плывя в невесомости вместе с моим будущим ребенком.
День клонился к вечеру, когда я проснулась от легкого стука в дверь.
– Войдите, – сказала я, с трудом открыв глаза.
Это был дворецкий Магнус. Извинившись, он объявил о прибытии гостей:
– Принцесса де Роган, мадам. Принцесса хотела подождать, пока вы проснетесь, но, когда пожаловала еще и мадам д’Арбанвилль, я решил, что, может быть…
– Вы решили правильно, Магнус, – произнесла я, спуская ноги с кровати. – Я сейчас выйду к ним.
Я была рада гостьям. С прошлого месяца мы не устраивали приемов и сами тоже не выезжали, и я уже начала скучать по суете и беседам, большей частью пустым. Луиза частенько наведывалась ко мне, чтобы развлечь и поделиться последними светскими новостями, но я давно не виделась с Мари д’Арбанвилль. Интересно, что привело ее ко мне сегодня.
Я стала довольно неуклюжей и потому спускалась по лестнице медленно, при каждом шаге ступеньки, казалось, прогибались под тяжестью моего потучневшего тела. Дверь гостиной была закрыта, но я отчетливо расслышала фразу: «Ты думаешь, она знает?»
Вопрос был задан приглушенным голосом, каким обычно сообщаются тайны, и именно в тот момент, когда я готова была открыть дверь гостиной. Но не успела. И замерла на месте.
Говорила Мари д’Арбанвилль. Чрезмерно общительная даже по французским стандартам, Мари была принята во всех знатных парижских домах благодаря высокому положению, которое занимал в свете ее престарелый муж. Она была в курсе всех парижских событий.
– Знает о чем? – спросила Луиза.
Я безошибочно определила, кому принадлежит этот высокий уверенный голос прирожденной аристократки, нисколько не заботящейся о том, что кто-то сможет ее услышать.
– О, а ты не слышала? – Мари сразу насторожилась, словно кошка, готовящаяся схватить мышь, чтобы поиграть с ней. – Боже мой! Конечно, я сама узнала об этом только час назад.
«И тут же бросилась ко мне, чтобы рассказать что-то, – пронеслось у меня в голове. – Что же это может быть?»
Я решила, что лучше постоять под дверью и послушать.
– Это касается лорда Туараха, – продолжала Мари, и мне не нужно было видеть ее, чтобы представить, как она шепчет, закатывая блестящие от удовольствия зеленые глаза. – Только сегодня утром он вызвал на дуэль англичанина из-за проститутки!
– Что?! – воскликнула Луиза, и я почувствовала, как у меня перехватило дыхание.
Я вцепилась в край маленького столика, стоявшего рядом, чтобы удержаться на ногах. У меня перед глазами закружились черные круги, и казалось, почва уходит из-под ног.
– Это правда! – быстро говорила Мари. – Жак Вёнсан присутствовал при этом. Он все и рассказал моему мужу. Это произошло в публичном доме, который находится возле рыбного базара. Представь себе, пойти в публичный дом в такой час! Мужчины такие непредсказуемые! Жак сидел за стаканчиком вина с мадам Элизой, которой принадлежит это заведение, как вдруг услышал крики наверху и топот ног.
Для большего эффекта Мари сделала небольшую паузу, а я услышала бульканье наливаемой жидкости, затем продолжала:
– Жак бросился к лестнице, так, по крайней мере, он говорит, но, скорее всего, он залез под диван, ведь он такой трус. Крики и топот ног продолжались еще некоторое время, потом раздался странный треск, и с лестницы скатился английский офицер, но в каком виде! – полураздетый, парик сдвинут набок. Он скатился с лестницы и врезался головой прямо в стену. И как ты думаешь, кто появился в образе бога мщения? Наш милый Джейми!
– Не может быть! Я могу поклясться, что… но продолжай! Что было дальше?
Чайная чашка тихо звякнула о блюдце, и снова послышался голос Мари:
– Скатившись с лестницы, незадачливый офицер каким-то чудом мгновенно вскочил на ноги, резко обернулся и посмотрел вверх, на лорда Туараха. Жак говорит, что этот офицер выглядел слишком уверенно для человека, только что спущенного с лестницы, да еще с расстегнутыми штанами. Он улыбнулся, но, конечно, не обычной улыбкой, а очень ехидной и сказал: «Не нужно так негодовать, Фрэзер. Ты мог бы подождать своей очереди. И вообще, я думал, что тебе достаточно того, что у тебя есть дома. Хотя многие мужчины предпочитают платить за удовольствие».
