Диана Гэблдон - Путешественница. Книга 2. В плену стихий
Сырые и жаркие джунгли встретили нас птичьим свистом и щебетанием, но мы не говорили между собой, имея на то веские причины: при Штерне не хотелось говорить о Брианне, а Абандауи было еще далеко. Что толку обсуждать что-то, когда еще не добрались до места? По ночам мне было страшно, и я успокаивалась только тогда, когда видела Джейми, сидящего у огня.
На второй день к полудню мы пришли. Крутой склон серого известняка вздымался вверх, поросший алоэ и какой-то жесткой травой, а холм венчали они. Мегалиты, стоящие неровным кругом и окаймлявшие вершину.
– Здесь тоже камни… Ты не сказал мне.
Я почувствовала слабость во всем теле, ту самую, противную и обезоруживающую.
– Миссис Фрэзер, вы в порядке?
Штерн наклонился ко мне, вглядываясь в лицо, выдавшее меня с головой. Я ответила, что все в порядке, но подскочивший Джейми уже обнял меня за талию, иначе бы я упала.
– Англичаночка, умоляю, осторожнее! Не ведись на эту ересь.
– Пойдем, нужно узнать, где мальчик.
Все-таки на этот раз со мной был Джейми, и я кое-как смогла заставить себя идти. Шедший рядом муж негромко говорил какие-то гэльские слова. «Должно быть, молитвы», – подумала я.
– Они стоят здесь уже очень давно, – сообщил Штерн, когда мы встали на вершине. – Их поставили аборигены, жившие здесь когда-то.
В круге никого не было, и он выглядел вполне безобидно. Для стороннего наблюдателя это были всего только здоровенные старые камни, которые какой-то сильный дурак поставил так, чтобы они образовывали кольцо. Джейми, зная, что для меня это не так, испытующе воззрился на меня.
– Клэр, ты их слушаешь?
Штерн удивился, но промолчал.
Я сделала несколько шажков к ближайшему камню.
– Пока нет. Не знаю. Сегодня не тот день, в смысле не день солнцестояния, не праздник солнца и не праздник костров. Хотя может статься, что проход открыт.
Я взялась за руку Джейми и подошла еще ближе. Так было ли на самом деле или мне казалось, я сказать не могла, но камни жужжали подобно пчелам. Вполне возможно, что это и были пчелы или какие-то другие насекомые, а я себя настроила, что камни говорят. Очень осторожно я коснулась одного из них.
Джейми звал меня по имени, но его зов доходил до меня через пульсирующий гул в ушах. Я чувствовала вибрацию, не похожую на звук, но еще более страшную, чем самый ужасный звук. Сознание удерживало меня в этом мире и в этом времени, сердце бешено билось, диафрагма поднималась и опускалась. Это был изначальный, первобытный хаос, и в центре него была Джейлис Дункан, с усмешкой глядящая на меня.
– Клэр!
Я лежала на земле. Джейми и Штерн стояли надо мной. Они обрызгали меня водой, чтобы привести в чувство, потому что у меня были мокрые щеки, а по шее текла вода. Пришлось пошевелить конечностями, чтобы удостовериться, что я в порядке.
Джейми поднял меня и отложил платок.
– Англичаночка, все хорошо?
– Д-да, – соврала я, а затем схватила его за руку: – Джейми, она здесь, рядом!
– Вы о миссис Эбернети? – то ли удивился, то ли испугался Лоренц. Ни один из нас не желал сейчас встретиться с Джейлис, но мальчик был у нее.
– Да, я видела ее! – вскричала я. – Она где-то совсем рядом.
– Но где? Есть какие-то подсказки?
Джейми опустил руку на кортик.
Было неприятно ощутить все это еще раз и увидеть насмешливые зеленые глаза, но я заставила себя вспомнить, как выглядела Джейлис и где она была. Во тьме, в холоде, сырости. Красные факелы.
– Полагаю, что она спустилась в пещеру. Лоренц, сколько туда идти?
– О, совсем немного, – заверил он меня. – Это недалеко.
– Покажите дорогу.
Джейми встал сам и хотел, чтобы встала я, но я ухватила его за руку:
– Джейми!
– А?
– Джейми, она тоже знает, что я здесь.
Он на миг замер и сглотнул, а затем сжал челюсти и пошел туда, куда указывал Штерн.
Я слышала, как он шептал:
– Святой Михаил, предводитель воинств небесных, обереги нас от всякой чертовщины.
Тьма была непроглядной – я могла почесать нос и не увидеть руки, – но в то же время живой. Мы шли по неровной земле, усыпанной, вероятно, галькой (хотя там могли быть и человеческие кости), стены были очень узки. Удивительно, как сюда пролезла Дункан.
В самых широких местах пещеры можно было раскинуть руки, но все равно – стены ощущались и тогда. Казалось, словно ты идешь, а за тобой наблюдают невидимые и неведомые глаза, оценивают каждый твой шаг, таясь в сумраке и сдерживая дыхание.
Джейми держал меня за плечо, идя сзади. Его присутствие я тоже чувствовала, даже не оглядываясь, хотя если бы я и оглянулась, все равно ничего бы не увидела в сгущавшейся тьме и затхлом воздухе.
– Мы правильно идем? – поинтересовался он, когда я на минуту остановилась для отдыха. – Откуда ты знаешь, куда следует идти? В пещерах всегда много боковых ответвлений, и эта не исключение: я чувствовал некоторые из них, но их, скорее всего, еще больше.
– Я слышу, куда идти. Слышу камни. А ты нет? – просто отозвалась я.
Объяснить, что я слышу и как это передается, было непросто. На Крэг-на-Дун зов был другим, здесь же объяснить, что я чувствовала, было проще всего, если прибегнуть к такой аналогии: после ударов колокола еще звучит вибрация. Вот ее-то, отдающуюся в костях, пояснице и позвоночнике, я и слышала.
Джейми дернул мою руку и крикнул:
– Стой здесь! Не дай им забрать тебя. Стой!
Я подалось к нему, слыша, что его сердце стучит громче, заглушая зов пещеры.
– Джейми, не отпускай меня, ладно? Я боюсь их, они хотят забрать меня. Если им удастся, я больше не вернусь, потому что с каждым разом мне хуже. Это убьет меня, Джейми.
Он обнял меня ручищами, выпуская воздух из моей груди. Дальше он, держа мою руку в своей, прошел вперед и оказался передо мной в проходе.
– Я буду идти впереди. А ты держись за мой ремень и не выпускай ни в коем случае.
Вдвоем мы продолжали спускаться все ниже. Мы шли без Штерна, хотя тот вызвался пойти тоже: Джейми завещал натуралисту рассказать Иннесу и остальным шотландцам о нашей кончине, если мы не вернемся.
Если не вернемся…
Я внутренне напряглась, а может быть, и внешне. Джейми, почувствовав это, приманил меня к себе.
– Клэр… я хочу сказать тебе кое-что.
Я знала, о чем он хочет поведать, и хотела приложить палец к его губам, но из-за тьмы просто мазнула ему по лицу. Джейми поймал мою ладонь и сжал ее.
– Если нужно будет пожертвовать, то я готов. Ты должна жить. Согласна?
Я могла и не могла согласиться: разрываясь от любви к Джейми, я понимала и то, что остановить Джейлис физически я вряд ли смогу, а вот преследовать ее там, куда она отправится, за камнями, мне по силам.
– Я знаю это, Джейми.
Но я знала и другое: если она уже за камнями, я должна буду отправиться за ней немедленно. Джейми не сказал этого вслух, но мы оба это знали.
– Хорошо, Клэр. Поцелуй меня и знай, что я никогда не пожалею об этом.
Я не стала отвечать ему словами, когда можно было ответить поцелуями: рука, твердые пальцы, мускулистое запястье и губы с соленым привкусом.
Когда двинулись дальше, я остановилась у первого бокового тоннеля слева от нас.
– Нам туда.
Пройдя шагов десять, мы увидели свет.
Некоторые скалы испускают свечение, но он тусклый, а это был настоящий свет, – хотя было непонятно, откуда он здесь взялся, – в котором можно было видеть свое тело. Свет и мягкий колокольный гул звали меня, и я направилась туда, увлекаемая ими и выходящая из тьмы на свет, словно призрак, обретающий плоть.
Когда я в достаточной мере увидела свет, Джейми закрыл его спиной, встав передо мной и заслоняя проход. Мы миновали низкий арочный проем и вошли в просторное помещение. В одной из стен была трещина, из которой торчал факел, тогда как остальные были холодны и сумрачны. Свет играл на вкраплениях минералов.
– А вот и вы.
Джейлис, стоя на коленях, высыпала на пол белый порошок, держа его в горсти и сосредоточенно следя за рисунком.
Джейми воскликнул что-то, удивленно и испуганно, а затем я увидела то, точнее того, кто стал причиной возгласа. В центре пентаграммы лежал связанный Эуон: руки его были заведены за спину, а во рту был кляп. На полу возле него находился острый топор из какого-то камня, черного и сверкающего, как обсидиан, рукоять которого была украшена бисерным узором – зигзагами и разнообразными линиями, напомнившим мне раскраску на соотечественниках Измаила.
– Не подходи!
Джейлис не поднялась с корточек, но выставила руку с пистолетом. Курок был взведен, а оружие наведено на Джейми. Она скалилась, зная, что за поясом у нее еще один такой же револьвер.
Наблюдая, ослушается ли ее «лисенок», она достала из кошелька еще горсть алмазного порошка и досыпала на пол. Джейлис взмокла и ощущала, верно, то же, что и я – болезненную реакцию организма на зов колокола.
Чтобы пентаграмма работала, ее нужно замкнуть, то есть выложить так, чтобы ее линии не имели разрывов. Джейлис почти сделала это, и камни лежали внутри в углах знака, соединенные дорожкой из ртути, горевшей в свете факелов.
