Хроники Маджипура - Силверберг Роберт
Они молча смотрели на нее.
– Передайте своему хозяину, – безмятежно продолжала Иньянна, – что была Иньянна из Велатиса, осматривала дом, но, к сожалению, не смогла зайти отобедать. Благодарю вас.
– Идем, – настойчиво прошептала Лилэйв.
Гнев начал сменять равнодушие на волосатых лицах огромных стражей, Иньянна грациозно отсалютовала им, вновь согнулась от смеха, кивнула Лилэйв, и они помчались обратно к флотеру.
6
Прошло довольно много времени, прежде чем Иньянна вновь увидела в Ни-Мойе свет солнца – теперь она жила жизнью вора в глубинах Большого Базара. Поначалу она и не думала осваивать ремесло Лилэйв и ее семейства, но практичный взгляд на вещи вскоре заставил ее пересмотреть свои нравственные принципы. Она не могла вернуться в Велатис, да и не хотела после того, как впервые увидела Ни-Мойю. Ничего не ждало ее дома, кроме торговли клеем да гвоздями, поддельным атласом и фонарями из Тил-Омона. Но чтобы оставаться в Ни-Мойе, нужно было искать себе средства на жизнь, а она ничего не умела, разве что торговать, но чтобы торговать и открыть лавку, требовался капитал, которого у нее не было. И довольно скоро, после того, как последние деньги были истрачены (она не собиралась жить на милостыню новых друзей, приютивших ее в своем обществе, а иных перспектив у нее не было), воровская жизнь стала казаться ей вполне приемлемой. Пусть она была чужда ее природе, но теперь, ограбленная мошенниками, Иньянна смотрела на вещи иначе, чем раньше. В конце концов она решилась надеть мужскую одежду – рост у нее был довольно высокий, и костюм она носила, хоть и неуклюже, но вполне правдоподобно, чтобы сойти за мужчину, – и под именем Калибая, младшего брата главаря Агормэйла, вступила в гильдию воров.
Лилэйв стала ее наставницей. Три дня Иньянна ходила за ней по пятам по Базару и внимательно следила, как девушка с лавандовыми волосами легко снимает с прилавков товар. Кое-какие приемы оказались довольно грубыми, как, например, примерять плащ в лавке и вдруг исчезнуть в толпе. Некоторые трюки выглядели фокусами, ловкостью рук, а другие требовали тщательно разработанного плана. И еще была обязанность пресекать действия воров-любителей. Дважды за три дня Иньянна видела, как это делает Лилэйв рука на запястье, холодный гнев в глазах, резкий шепот, и в результате страх, извинения, поспешное бегство нарушителей. Иньянна сомневалась, что у нее когда-нибудь хватит смелости поступить так же. Это казалось ей трудней, чем само воровство, а ведь она еще вовсе не была уверена, что сумеет заставить себя воровать.
На четвертый день Лилэйв объявила:
– Принеси мне фляжку с молоком морского дракона и пару фляжек с золотистым вином Пидруида.
– Но ведь они стоят ройял за штуку! – пробормотала перепуганная Иньянна.
– Не может быть!
– Может, лучше начать с колбас?
– Стянуть редкое вино не так уж трудно, – заметила Лилэйв, – и значительно более выгодно.
– Я не готова…
– Ты просто так думаешь. Ты же видела, как это делается, и можешь сделать сама. Ты зря боишься, Иньянна, у тебя душа вора.
– Как ты можешь так говорить! – с ожесточением воскликнула бывшая лавочница.
– Тише, тише, я имела в виду только хорошее.
Иньянна кивнула:
– Пусть так, но ты ошибаешься.
– По-моему, ты себя просто недооцениваешь, – сказала Лилэйв, кое-какие черты в твоем характере лучше видны со стороны. Я их заметила, когда ты любовалась Ниссиморн Проспект. Итак, принеси мне фляжку пидруидского золотистого и драконьего молока. Хватит болтовни! Ты воровка нашей гильдии, и нынче твой задел.
Не было никакой возможности избежать этого, но не было и причины рисковать, занимаясь этим в одиночку. И Иньянна попросила Атэйва составить ей компанию. Они вместе отправились на Проход Оссера, где с важным видом вошли в винную палатку – двое молодых повес, решивших купить себе немного радости.
Иньянну охватило странное спокойствие. Она выбросила из головы все мысли, не относящиеся к делу, как-то: нравственность, частная собственность или боязнь наказания, тем более, что раньше она была лавочницей, а сейчас хотела пощипать собрата по профессии, и не стоило усложнять ситуацию философскими колебаниями.
За прилавком стоял хайрог: ледяные, никогда не мигающие глаза, чешуйчатая кожа, змеящиеся волосы. Иньянна, стараясь, чтобы голос звучал по возможности проникновенно, поинтересовалась стоимостью молока морского дракона в прозрачном сосуде, в то время как Атэйв копался среди бутылок с дешевым красным вином. Хайрог назвал цену. Иньянна всем видом показала, что шокирована. Хайрог пожал плечами. Иньянна взяла лежавшую сверху прозрачную емкость и, хмурясь, начала рассматривать бледно-голубую жидкость. Потом сказала:
– Оно темнее, чем обычно.
– Оно меняется год от года. И у разных драконов молоко разное.
– Но считается, что все должно соответствовать стандарту.
– Разумеется, соответствует, – бросил хайрог с видом, равнозначным человеческому злобному взгляду под деланной улыбкой. – Несколько глотков, человек, и ты сможешь трудиться целую ночь.
– Дайте-ка мне минуту подумать, – попросила Иньянна. – Ройял – сумма немалая, независимо от того, какой будет результат.
Это был знак Атэйву. Тот обернулся.
– И эта дрянь из Мазадоны действительно стоит три кроны штука? Я уверен, что последние недели ее продают по две.
– Если найдете по две, покупайте по две, – ответил хайрог.
С хмурым видом Атэйв потянулся, слегка наклонившись, словно собирался поставить бутылку на полку, но покачнулся и свалил целый штабель фляжек.
Хайрог зашипел от гнева. Атэйв, бормоча извинения, неуклюже попытался поставить все на место и уронил еще больше. Хайрог встревоженно вскрикнул, бросился к товарам, и они с Атэйвом, мешая друг другу, начали восстанавливать порядок, а Иньянна, запихнув фляжку с драконьим молоком под тунику, добавила к ней две фляжки золотистого и со словами: «Я, пожалуй, поищу где-нибудь подешевле», – вышла из палатки.
Она с трудом Заставляла себя не бежать, хотя щеки ее пылали, и она была уверена, что все прохожие видят в ней воровку, лавочники вот-вот поднимут шум да и сам хайрог сейчас выскочит следом. Она заставила себя спокойно дойти до угла, где свернула налево и пошла дальше, направляясь к рядам с маслами и сырами, где ее поджидала Лилэйв.
– На, – сказала Иньянна. – Они жгут мне грудь.
– Отлично сработано, – обнадежила ее Лилэйв. – Нынче ночью выпьем золотистого в твою честь.
– И драконьего молока?
– Сохрани его, – серьезно посоветовала девушка. – Выпьешь его с Галайном в ночь, когда тебя пригласят на обед в Ниссиморн Проспект.
Ночью Иньянна несколько часов лежала с открытыми глазами, боясь, что сон принесет послание, а с ним и наказание. Вино выпили, но фляжка драконьего молока лежала у нее под подушкой, и она испытывала желание выскользнуть наружу и вернуть ее хайрогу, – сказывались поколения предков-лавочников. Воровка, думала она, воровка, воровка, я стала воровкой в Ни-Мойе. Почему я так поступила, по какому праву? По тому же, ответила она себе, по какому та парочка украла мои двадцать ройялов. Но при чем здесь хайрог? Если они украли у меня, я краду у него, он, что же, тоже пойдет красть? Прости меня, Леди, подумала она. Король Снов истерзает мою душу. Но в конце концов, она не могла не спать вечно, и наконец уснула, и пришедшие сны были чудесными и величавыми, и она беззвучно скользила над городскими аллеями, над Кристаллическим Бульваром, над Музеем Миров, над Комнатой Волшебства в Ниссиморн Проспект, где ее принял в объятия брат герцога. Сон смутил ее, она ни в коем случае не могла видеть в нем наказание. Где же нравственность? Это противоречило всему, во что она верила. Получалось, словно сама судьба предназначила ей быть воровкой. Все, что произошло с ней за минувший год, подводило к этому. Так может, она стала тем, кем стала по воле Дивин? Иньянна улыбнулась своим мыслям. Какой цинизм! Она не может противиться судьбе.
