Патрик Ли - Тайна Бреши
– Голоса Бреши, – сказала Пэйдж.
Гарнер кивнул.
– А также исходный импульс, оказывающий воздействие на человека, который оказался ближе всего к Бреши в момент ее открытия. Нейротехнология, опережающая нашу на несколько столетий, – очевидно, она не доведена до совершенства, ведь Уард получил повреждения, несовместимые с жизнью.
Трэвис попытался осмыслить новую информацию.
– Туннели заброшены? – спросил он.
Гарнер снова кивнул.
– Древние руины. Тем не менее многие их части продолжают функционировать. В том числе ряд защитных мер. Нечто вроде предохранителей.
– Например? – спросила Пэйдж.
– В послании об этом говорилось вскользь. У меня сложилось впечатление, что потребовался бы учебник, чтобы все объяснить, но основы понятны. Одна из мер безопасности состоит в том, что мы не можем попасть в Брешь с нашей стороны. Туннели обладают защитой от посторонних – вроде нас – на случай, если кто-то попытается проникнуть туда в каком-то случайном месте. Вполне разумная предосторожность. Если вы построили такие туннели, которые пронизывают всю Вселенную, то представители враждебной расы могут ими воспользоваться и внезапно оказаться на вашем заднем дворе.
– Ну и как же можно ими воспользоваться? – поинтересовалась Бетани.
– Для этого необходим тумблер, – ответил Гарнер.
Все выжидающе уставились на него.
– Это лучшая попытка перевода с языка тех, кто построил туннели. Что-то вроде механизма внутри замка. Вот как он работает: чтобы попасть из одной точки туннеля в другую, необходимо получить разрешение. Можно называть данное действие отпиранием. Единственная возможность проделать это для мыслящего существа – одного сознания – подумать одинаково сложные мысли у каждого входа. Теперь вы понимаете, как оно работает? Получается, что хотя бы одно существо должно совершить традиционное путешествие в другой конец – на корабле, – и только после этого кто-то сможет войти в туннель. Таким образом, чтобы его открыть, нужно подумать некую мысль возле него – к примеру, диалог из «Двенадцатой ночи», – после чего промчаться по космическому пространству к другому входу, а там снова вспомнить тот же диалог. Тот же разум, та же мысль – вот что слушает туннель. В противном случае он не откроется.
Трэвису показалось, что он понял идею и почему она использована.
– Получается, что никакая новая цивилизация, появившаяся внезапно, не сумеет быстро освоить туннели? Они смогут расширять границы своего присутствия только с той скоростью, на которую способны их корабли.
Гарнер кивнул:
– А человек, который должен отпереть туннель с двух концов, и есть тумблер. В данном случае это ты. Я уверен, что тебе понятна причина.
Трэвис задумался, посмотрел на противоположное сиденье, потом повернулся к Гарнеру:
– Потому что я уже проделал данное путешествие. Один я уже находится на той стороне, а другой я – на этой.
Еще один кивок.
– Неужели у нас получится? – спросил Трэвис.
– Один и тот же разум, одна и та же мысль.
– И какая же мысль? Они сформулировали ее в своем послании?
Гарнер покачал головой.
– Они сообщат ее тебе лично. После того, как ты окажешься на том конце.
Он смотрел на Трэвиса, ожидая увидеть в его глазах недоумение. Чейз заметил, с каким удивлением уставились на Гарнера Пэйдж и Бетани.
– Но как ты пройдешь через туннель, не открыв его? – продолжал президент. – Еще одна мера предосторожности – для защиты тумблера. Термин переводится как «разведка». Ты должен проделать это один раз, туда и обратно. Вот какова логика: сначала тумблер должен открыть один конец туннеля, затем в течение очень длительного времени путешествовать через пространство, ко второму. Но перед тем, как он его откроет, он может войти в туннель там, всего один раз, чтобы снова хорошенько разглядеть первый конец. Произвести разведку.
Трэвис понял идею; во всяком случае, так ему показалось.
– После того, как потребовалось много времени на пересечение всего этого пространства на корабле, рискованно слепо открывать дальний конец туннеля. А что, если существа, которые остались на первом конце, изменились? Если там ждет нечто опасное?
Гарнер сумел улыбнуться.
– Проклятье, можно открыть туннель и получить в ответ поток магмы. Или морской воды глубиной в милю, находящейся под огромным давлением. Очень многое может произойти за такой значительный промежуток времени, ведь существует вероятность, что потребуется тысяча лет для преодоления пространства, разделяющего концы туннеля. Или даже больше. Очевидно, в данном случае экипаж «Глубокого неба» о таких вещах не тревожится. Насколько мне известно, они лишь хотят поговорить с тобой перед тем, как окончательно открыть туннель. И я понятия не имею, о чем.
– Значит, другой я, – сказал Трэвис, – тот, что находится на борту «Глубокого неба», сначала откроет дальний конец туннеля, и после этого я смогу один раз проделать путь туда, а потом обратно. Произвести разведку.
– Насколько я понял, именно в этом и состоял план.
Трэвис смотрел на Гарнера, обдумывая услышанное. У него осталось несколько вопросов. Кое-какие концы не сходились. В особенности его интересовала одна вещь.
– Расскажите о фильтре, – сказал Трэвис.
Гарнер удивился.
– Откуда ты о нем знаешь?
– Мне известно только слово, – сказал Чейз. – А откуда, я объясню позднее.
Он смотрел Гарнеру в глаза и ждал, когда тот ответит.
– Боюсь, я знаю немногим больше тебя, – сказал президент. – Для меня фильтр – это самое странное во всей истории. И, пожалуй, самое страшное.
– Почему? – спросила Пэйдж.
Чейз заметил, что Бетани смотрит на всех так, словно она пропустила нечто важное. На самом деле так и было: ей никто не рассказал про эксперимент Трэвиса с «Пробкой». Он перехватил ее взгляд и пообещал:
– Я потом тебе все расскажу.
Она кивнула, но выражение ее лица оставалось растерянным.
– Фильтр – единственное, что Рубен Уард решил не вставлять в письменное послание, – сказал Гарнер. – Он так ничего о нем и не продиктовал Норе, пока оставался в больнице Джона Хопкинса, и лишь коротко упомянул в разговоре с нашей девяткой, позднее, тем же летом. Рубен боялся делиться с нами подробностями, так он сам сказал. Опасался, что мы можем отступить, если узнаем о фильтре. Уард утверждал, что фильтр совершенно необходим, но настолько ужасен, что нам о нем лучше не знать – за исключением тебя, Трэвис.
– Вы полагаете, речь идет о том, что произойдет со мной, когда я пройду в Брешь? – спросил Чейз. – О каких-то изменениях, которые со мной случатся? То есть отфильтровывать будут меня?
И вновь Гарнер был удивлен, но на сей раз лишь незначительно.
– Да, примерно так я и решил. Но это не более чем догадка – моя ничуть не лучше, чем твоя.
Трэвис кивнул. Как и в тот момент, когда находился в туннеле рудника, он выбросил из головы мысль о фильтре и посмотрел на Гарнера.
– Ваша девятка должна была привести меня в «Тангенс». А потом, в самый последний момент, рассказать обо всем.
Гарнер кивнул.
– И что же вы подумали, когда я оказался в «Тангенсе» без вашей помощи летом две тысячи девятого года?
– Что очень странные вещи происходят в связи с Брешью. И что это не может оказаться случайным совпадением.
– Так и было. Позднее я объясню.
– Буду весьма признателен.
Течение мыслей Трэвиса снова изменило направление.
– Когда Аарон Пилгрим взял под контроль Пограничный город, вы были готовы ударить по нему ядерной боеголовкой.
– Брешь не пострадала бы. Вы не представляете, какие силы ее стабилизируют. Меня остановило лишь то, что вы отказались оттуда уехать. У меня не было выбора, и я согласился с вашим предложением.
Некоторое время все молчали. Тишину нарушало лишь мерное гудение мощных двигателей, в иллюминаторах виднелось ночное небо.
– Но зачем они все это делают? – спросила Пэйдж. – Я имею в виду команду корабля. В послании сказано, почему решено открыть туннель?
Гарнер задумчиво опустил голову и стал рассматривать свои руки.
– Это можно объяснить довольно просто. – Он собрался с мыслями и продолжал: – На Земле около три тысячи сотого года началась война, примерно в то время, когда «Глубокое небо» появился возле 61 Сигни – как выяснилось, конечной цели путешествия. Эта звезда расположена примерно в одиннадцати световых годах отсюда, из чего следовало, что команда корабля после прибытия к ней получала известия из дома с более чем десятилетней задержкой. Письма от любимых людей, новости – всё. Они были вынуждены наблюдать, как их собственный мир разваливается на части все с той же задержкой – они прекрасно понимали, что события, о которых они узнают, произошли одиннадцать лет назад.
Команда хотела вернуться, чтобы как-то вмешаться, но без особых споров решила отказаться от этой идеи: у «Глубокого неба» на капитанском мостике не было кнопки супердрайва. Максимальная скорость корабля составляла лишь двадцать процентов скорости света. У них ушло бы пятьдесят пять лет на то, чтобы добраться до звезды, и столько же на возвращение. Так или иначе, но очень скоро они получили сообщение, что использование определенного вида оружия почти наверняка положит конец войне. В сообщении не уточнялось, о каком оружии идет речь, – им лишь написали, что оно применено. С тех пор они не получили с Земли ни одного сообщения.
