Диана Гэблдон - Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы
И это тоже вопросы. Не явись красные мундиры в тот день, второго декабря, может, и Дженни не родила бы до срока? А было бы лучше, если б у них было вдоволь провизии и сестра не голодала?
– Кто знает? – вновь спросил он портрет.
Рука нарисованного старшего брата покоилась на его плече, и он помнил, что всегда чувствовал себя уверенно, когда Уилли стоял позади.
Раздался еще один крик, и от ужаса Джейми непроизвольно сжал Библию.
– Молись за нас, брат, – прошептал он, перекрестился, вернул книгу на место и отправился на помощь старшим мальчикам.
Впрочем, он оказался не особенно нужен. Рэбби и Фергюс прекрасно ухаживали за немногочисленной оставшейся скотиной, а десятилетний маленький Джейми был вполне крепок и сообразителен и успешно помогал. Джейми поискал себе занятие, затем прихватил охапку сена и понес вниз по склону к мулу повитухи. Когда сено закончится, придется зарезать корову: в отличие от коз зимой ей не хватит еды на склонах, хотя младшие дети и таскают ей траву. Если повезет, на солонине можно продержаться до весны.
Он вернулся в коровник. Увидев Джейми, Фергюс, который сгребал навоз, дерзко вздернул костлявый подбородок:
– Надеюсь, у повивальной бабки хорошая репутация. Ведь нельзя же доверять мадам заботам простой крестьянки?
– Я-то откуда знаю? – сердито ответил Джейми. – Я ее не звал.
Старая повитуха, помогавшая появиться на свет всем предыдущим детям Мюрреев, миссис Мартинс, как и многие другие, умерла в голод, что случился через год после Каллодена. Новая повивальная бабка, миссис Иннес, оказалась гораздо моложе; Джейми лишь уповал на ее знания и опыт и на то, что она понимает, что делает.
Но тут в разговор встрял Рэбби.
– Ну и что ты имеешь в виду под словом «крестьянка»? – хмуро пробурчал он Фергюсу. – Ты ведь сам крестьянин, или, может, ты этого еще не заметил?
Если бы Фергюс не был на несколько дюймов ниже Рэбби, отчего ему приходилось беседовать с ним, запрокинув голову, его взгляд можно было бы назвать высокомерным.
– Совершенно неважно, крестьянин я или не крестьянин, – важно заявил он. – Я же не бабка!
– Конечно, ты балабол и хвастун!
Вдруг Рэбби сильно пнул Фергюса, так что тот упал на пол конюшни, даже пикнуть не успел. Однако он быстро вскочил и бросился было на хохотавшего обидчика, но Джейми удержал Фергюса, схватив за ворот.
– Нет уж, – заметил он. – От сена и так мало что осталось, незачем приводить в негодность то, что есть.
Джейми отпустил Фергюса и спросил в надежде отвлечь от драки:
– Разве ты смыслишь что-нибудь в повивальном деле?
– А как же, милорд, – важно ответил парнишка. – Когда я служил у мадам Элизы, многие ее девицы оказывались в постели.
– Ну, кто бы в этом сомневался, – буркнул Джейми. – Но мы, кажется, говорим о родах.
– Ну да, а о чем же еще? Многие из них производили на свет детей, да и я сам там родился, – приосанился Фергюс.
– Ну надо же. – Джейми с трудом удержался от смеха. – И что же, ты внимательно наблюдал за процессом родов и таким образом приобрел свои глубокие познания?
Сарказм хозяина Фергюс решил не заметить.
– Конечно, – ответил он деловито. – Сначала повивальная бабка кладет под кровать нож, чтобы отрезать боль.
– Что-то я в этом не уверен, – пробормотал Рэбби. – Во всяком случае, не очень похоже.
В амбаре крики роженицы не казались такими громкими, но избежать их не удавалось.
– А еще берут яйцо, благословляют святой водой и кладут в ногах, чтобы роды прошли легко, – задумчиво произнес Фергюс и нахмурился. – Яйцо-то бабке я сам дал, только вот, боюсь, она не знала, зачем оно. А я хранил это яйцо весь последний месяц, – простодушно продолжил парень, – потому что курицы теперь редко несутся. Хотел быть уверенным в том, что оно будет под рукой, когда понадобится. Ну а после родов, – воодушевленно продолжил мальчик, оставив свои сомнения в связи с яйцом, – повитухе следует приготовить из последа чай и дать его выпить родильнице, чтобы у той было много молока.
Рэбби произвел звуки, явственно свидетельствовавшие о рвотных позывах.
– Из последа? – недоверчиво воскликнул он. – О господи!
У Джейми тоже подкатил комок к горлу от подобного погружения в современную медицину.
– Ну как же, – стремясь сменить тему, сообщил он Рэбби, – ты же знаешь, французишки едят лягушек. И улиток. Им, видать, и послед уже не страшен.
При этом он подумал, что, если так пойдет дело, всем им вскоре придется перейти на лягушек и улиток, но благоразумно решил не делиться с остальными своими размышлениями.
Рэбби сделал вид, что его сейчас вырвет.
– Ох уж эти французишки!
Находившийся рядом Фергюс быстро развернулся и взмахнул кулаком. Он казался слишком маленьким и тощим для своих лет, однако был сильным и ловким и еще в раннем детстве, проведенном на парижских улицах среди воров, научился молниеносно бить в болезненные места. Получив кулаком под дых, Рэбби сложился пополам, издав звук, подобный тому, какой производит свиной мочевой пузырь, если на него наступить.
– Будь любезен разговаривать с порядочными людьми почтительно, – надменно заявил Фергюс, в то время как побагровевший Рэбби ловил ртом воздух, словно вытащенная на сушу рыба.
Мальчишка удивленно вылупился с таким забавным видом, что Джейми, несмотря на тревогу за сестру и досаду на драку, чуть не расхохотался.
– А ну, щенки, не распускайте лапы, – начал было он, но тут маленький Джейми, до той поры молчавший и слушавший, внезапно вскрикнул.
– Что такое?
Джейми развернулся и неосознанно схватился за пистолет, который всегда был при нем на случай появления английского патруля.
– Вороны, – сказал он негромко и почувствовал, что волосы встали дыбом.
Появление этих вестников войны и смерти возле дома, да еще во время родов, было наиболее дурным предзнаменованием из всех возможных. Больше того, одна отвратительная птица, не обращая ни на кого внимания, уселась на конек крыши.
Он порывисто вытащил пистолет из-за пояса и хорошо прицелился. До крыши было довольно далеко, да и целиться следовало снизу вверх, однако же…
Пистолет дернулся, и ворон разлетелся облачком черных перьев. Его товарищи взмыли в воздух, словно сдутые взрывом, и скрылись, судорожно маша крыльями. Их хриплые крики быстро растаяли в зимнем воздухе.
– Mon Dieu! – восхищенно воскликнул Фергюс. – C’est bien, ça![4]
– Да, славный выстрел, сэр!
Все еще красный Рэбби, переводя дух, указал подбородком на дом.
– Гляньте, сэр, это повитуха?
Чтобы понять, что происходит снаружи, миссис Иннес высунула из окна второго этажа белокурую голову. Возможно, она забеспокоилась из-за выстрела, не предвещавшего ничего хорошего. Джейми вышел в конюшенный двор и успокаивающе замахал рукой.
– Все в порядке! – крикнул он. – Так, случайный выстрел.
Он не хотел говорить о воронах, чтобы повитуха не передала это Дженни.
– Идите сюда! – закричала миссис Иннес, не обратив на сказанное никакого внимания. – Младенец появился на свет, ваша сестра требует вас к себе!
Дженни приоткрыла один свой синий глаз, чуть раскосый, как и у брата.
– Значит, ты все-таки пришел, да?
– Ну, должен же хоть кто-то тут помолиться за тебя, решил я, – мрачно проговорил Джейми.
Дженни прикрыла глаз и слабо улыбнулась. Как она похожа на картину, которую он когда-то видел во Франции, подумал он, – старинную картину, хорошую, хоть и кисти какого-то итальяшки.
– Ты дурачок, ну и славно, – прошептала она, открыла глаза и посмотрела на тугой сверток, лежавший у нее на локте. – Хочешь на него взглянуть?
– На него? Так это мальчик?
Дядя множества племянников, навострившийся нянчить маленьких детей, он умело принял маленький сверток и прижал к себе, откинув угол одеяльца.
Младенец крепко зажмурился, спрятав ресницы в складчатых веках, на его пухлых щеках цвел румянец. Чуть раскосые глаза казались единственным сходством с матерью.
Глядя на маленькую младенческую головку, Джейми неожиданно поймал себя на мысли о дыне. Безмятежно приоткрыв ротик и чуть пошевеливая губами, новорожденный тихо спал. Непростое дело – рождаться.
– Нелегкое это дело, да?
Джейми спросил ребенка, однако Дженни отозвалась хриплым измученным голосом:
– Да, не самое простое. Там в буфетной есть виски, принеси мне стаканчик?
И она, поперхнувшись, закашлялась.
– Виски? А разве тебе не следует выпить эля со взбитыми яйцами? – спросил Джейми, с трудом прогнав воспоминания об изложенной Фергюсом диете для родильницы.
– Виски, – сурово скомандовала Дженни. – Вспомни, когда ты валялся раненый внизу и чуть не потерял ногу от гангрены, давала ли я тебе эль со взбитыми яйцами?
– Ты впихивала в меня нечто гораздо худшее, – усмехнулся ее брат, – однако что правда, то правда, в виски мне отказа не было.
Джейми спустился за виски, перед этим осторожно положив младенца на кровать.
