Владислав Выставной - Массовка

Рустам хмурился, не понимая смысла разговора. Но пистолет достал мгновенно, нацелил Переходящему в голову. Вопросительно глянул на Павла.

– Пух! – всплеснул руками Переходящий дорогу.

Щелкнул боек.

Осечка.

– Надо же, – покачал головой Переходящий дорогу. – Похоже, я еще нужен. Слышишь? Я нужен. А ты – нет…

Павел метнул яростный взгляд на Рустама. Затвор пистолета заклинило.

Тихий смех – Переходящий уже на ногах. Отряхивается, как ни в чем ни бывало. Он снова стал собой – невозмутимым, непрошибаемым насмешником.

– Я, собственно, чего зашел… – сказал Переходящий, любуясь муками Рустама. – Просто хотелось добавить в твою жизнь немного остренького.

– О чем ты? – Павел сплюнул, не глядя в сторону проклятого клоуна.

– Ты так долго искал одного человека…

Павел вздрогнул.

– …что, думаю, тебе будет интересно услышать – что я сейчас скажу…

Павел сидел на жестком стуле, примеряя на себя роль тех, кому довелось уже провести здесь неприятные минуты. Пришло время и для него. Переходящий дорогу стоял у закрашенного белым окна. Казалось, он прекрасно видит сквозь мутно-белое стекло.

– Почему ты не говорил мне про нее… Ведь ты знал?

– Знал.

– Какая же ты сволочь!

– Не хочешь ли ты сказать мне, что я снова неправ?

– Тварь…

– О, да! Каких только эпитетов в свой адрес ни доводилось услышать… Только скажи – зачем она тебе?

– Она моя дочь.

– Ха-ха, с ума сойти! Вспомнил! Сколько же лет прошло? Сбился со счета? А хочешь, я скажу, отчего ты вдруг бросился искать ее?

– Не надо…

– …именно тогда, когда смерть взяла тебя за глотку, а?

– Заткнись!

– Да просто потому, что не дочь тебе нужна, нет! А всего лишь доказательство того, что ты зачем-то нужен на этой тоскливой планете! Ведь так?

Павел молчал, опустив голову. Переходящий медленно расхаживал по комнате, говоря громко и жестко – обвинитель и судья в одном лице. И не нет в его словах иронии. Нет злобы. Только то, что принято говорить в этой комнате.

– Только вот, в чем дело, – продолжил он. – Море людей в этом мире живет, плодит себе подобных, умирает – и среди них полным-полно лишних. Можно быть гениальным художником, конструктором ракет, издать сотню книг, но так и не стать нужным. Понимаешь?

– Но почему так? – прошептал Павел. – Это несправедливо.

Переходящий остановился, глянул на Павла с жалостью.

– В том-то и дело, что справедливости не существует, – сказал он. – А потому я далек от того, чтобы упрекать тебя. Ты продлеваешь свою лишнюю жизнь за счет других лишних жизней. И Единому от этого ни жарко, ни холодно. Валяй, продолжай в том же духе. Ты и раньше занимался этим – правда в более респектабельной форме. Когда кто-то дох от голода, на твоем «Феррари» меняли топливный фильтр.

– Болтовня… – мрачно усмехнулся Павел. – Ты мне лучше скажи… Я могу с ней увидеться?

Переходящий покачал головой:

– Она нужна для чего-то очень и очень важного. И тебе нет места в ее жизни.

– Только увидеться. Один раз.

– Ваши пути даже не пресекаются, – задумчиво сказал Переходящий дорогу. – По крайней мере, в этой жизни…

– Тогда…

Павел поднялся. Посмотрел слепым взглядом в грубо окрашенную стену. И сказал:

– Тогда меня действительно нет…

– Мне нравится твой оптимизм, – подбодрил его Переходящий дорогу.

– Раз у меня нет роли… Мне пора в массовку.

10

Столько разномастной военной формы, собранной вместе, ему еще не приходилось видеть. Пятнистая, черная, синяя… Фуражки, пилотки, каски самых разных видов, словно здесь собирались провести многокомандные соревнования по пейнтболу.

Правда, оружие было далеко не игрушечное. Зверского вида приземистые броневики ОМОНа и БТРы намекали на серьезность мероприятия.

Никто так и не рискнул взять на себя ответственность за решение проблемы, и ведомства решили действовать сообща. Похоже, несмотря на масштабность операции, ее подробности держали в тайне от средств массовой информации. По крайней мере, телевизор молчал, радио и газеты – тоже, и только Интернет бормотал что-то бессвязное по поводу активности спецслужб в Подмосковье.

Неудивительно: ситуация дикая, совершенно невообразимая и не находящая вразумительных объяснений. К тому же, дело происходит не на полумифическом Кавказе, где на безопасном расстоянии от столицы можно приятно щекотать нервы обывателей маленькими войнами и неутихающей стрельбой. А здесь – под боком у тех, кто головой отвечает за безопасность государства. К тому же имелась информация: в числе лиц, вовлеченных в эту подозрительную историю, имеются чиновники довольно высокого ранга и крупные бизнесмены.

Видимо, «для ясности», в конце-концов, ситуацию свели к банальному захвату заложников. Правда, тоже – с неизвестной пока целью.

Для силовиков нет ничего важнее четкости формулировок: терроризм, захват заложников – это, конечно, неприятно, зато подпадает под вполне внятный шаблон, в рамках которого отработаны конкретные действия. Которые, в свою очередь, ясно соответствуют ведомственным циркулярам.

В этом есть определенная логика: даже если представить, что предстоит финальная битва с силами самого ада – главное, с невозмутимым видом назвать это операцией по зачистке местности, а чертей – хорошо подготовленными боевиками. После чего по науке отметить в картах преисподней рубежи обороны, раздать лейтенантам кадила и карточки с секторами обстрела, а бойцам – кресты и сто грамм для храбрости. И все встанет на свои места.

Смех смехом – но руководство «операции по освобождению заложников» ничего толком не знает о происходящем в странном лагере. Лишь это, плюс участие в его судьбе следователя Ястребова, спасло Артемия от жесткой встречи.

Это не могло быть простым совпадением – то, что лагерь обложили аккурат к его появлению. Коридоры событий, ветвясь и кружась, сошлись, наконец, в одной точке.

Надо было видеть лицо Ястребова, когда он явился перед ним – ободранный, шатающийся, словно выбравшийся из леса партизан.

Впрочем, теперь Артемий смотрел на все равнодушно. Череда катастрофических неудач окончательно добила его. Тем не менее, его держали при штабе операции. Пока – в качестве свидетеля и консультанта.

Правда, вопросы в большей части задавались дурацкие, исходящие из узкого, «бандитско-террористического» понимания ситуации. Наверное, это правильно с точки зрения эффективности работы спецслужб. Только вот от этого становилось тоскливо и страшно: люди в форме хотят быстро решить проблему, не понимая толком сути происходящего.

Артемий мало знал из интересующего силовиков: схема лагеря, вооружение «террористов», их количество, намерения, требования, варианты снабжения, возможные пути отхода…