Сергей Лукьяненко - Обыденный Дозор. Лучшая фантастика 2015 (сборник)

– Это приобретение сделано нами в Вапуе в последнюю минуту. Знакомьтесь: Ллон Кравник, отважный исследователь джунглей. Он направляется в Маренгу, и я завтра вечером составлю ему компанию.

Бореаль сзади заворчал – до сей минуты он и не подозревал, что их планы изменились. Не обращая на индейца внимания, Роквуд улыбнулся синьору Маскуито со всей возможной любезностью. Старик протянул руку Ллону.

– Приятно, приятно видеть молодого человека, который вместо сидения в душном офисе или пьянства в баре посвятил себя исследованиям.

Ллон, кажется, собирался возразить, но Роквуд очень удачно толкнул его, пробираясь к берегу, так что юноша ограничился рукопожатием. Почему-то Роквуду казалось, что сейчас не время делиться с хозяином настоящей целью их поездки.

Бореаль и индейцы подхватили снаряжение, и по узкой тропинке они последовали за Маскуито в дом. Влажная почва чавкала под ногами, и дышали во всю мочь ночные джунгли справа и слева от тропы.

В голове у Роквуда как будто поселилось гнездо шершней. Ковыляя за непривычно молчаливым Бореалем и спотыкаясь то о вылезшие из земли корни, то о стебли лиан, он с ужасом вспоминал вчерашний вечер.

Ллон, как самый благоразумный из них, сразу пошел спать. Бореаль и Роквуд воздали должное ужину, состоявшему из свинины с фасолью и чесноком – местной разновидности фейджоа, утки под острым соусом, печеных бананов, сладкой рисовой каши и разнообразных фруктов. У Роквуда разболелся живот, и он с излишним усердием налег на виски, которого у хозяина оказалось несметное множество сортов. Сам Маскуито смаковал коньяк и посмеивался над ничего не смыслящей в благородных напитках молодежью. После третьего «Джонни Уокера» сознание Роквуда затуманилось, и дальнейшее вспоминалось отрывками. Сначала говорили о кампаса. Синьор Маскуито очень живо описал, как еще пять лет назад на рынке в Манаусе можно было за какие-то десять тысяч реалов купить настоящую человеческую голову – а нынче попадаются одни фальшивки. Роквуд, кажется, спросил, как отличить оригинальный товар от подделки, и тут Маскуито вышел из комнаты и вернулся с несколькими темными мешочками в ореоле пышных волос. При ближайшем рассмотрении мешочки оказались самыми настоящими сушеными головами. Глаза у них были аккуратно зашиты какой-то желтой травой, так же как и то место, откуда должна была начинаться шея, а губы заколоты бамбуковыми щепками. Маскуито со знанием дела толковал о магических свойствах травы, будто бы удерживающей внутри душу покойника и не дающей ей пуститься во все тяжкие и начать мстить своим убийцам. Затем он поведал о том, как головы вываривают в чанах и сушат, набив песком, и какой при этом стоит аромат. Роквуд отчетливо помнил, как он глядел на кожистые, продернутые желтым волокном веки, и как его затошнило, и как Маскуито заботливо проводил его до туалета. Бореаль в это время уже счастливо храпел, обнимая бутылку. Роквуд хотел пойти спать, но почему-то вернулся из туалета в гостиную. Вот тут-то началось самое интересное.

В гостиной стоял бильярдный стол, огромный, крытый ярко-зеленым сукном. На столе сидела рыжая обезьяна-ревун. Мешок на горле ревуна подрагивал, и казалось, что обезьяна пытается срыгнуть, но это ей никак не удается. С видом печального разбойника, чистящего любимый мушкет, обезьяна натирала мелом кий. Рядом стоял Маскуито и нежно гладил ревуна по затылку. Ревуна звали Габриелем, и был он, по утверждению Маскуито, умнее любого шимпанзе и услужливей лондонского метрдотеля. Хозяин предложил сыграть в американский пул, и Роквуд согласился, и это было зря, потому что ему никак не удавалось попасть в центр битка – шар подскакивал, будто насмехаясь над незадачливым игроком, а однажды кий соскользнул и чуть не порвал сукно. Маскуито, напротив, играл отменно и ловко проводил дуплеты, триплеты, а то и четверные. Проиграв первую партию, Роквуд решил еще выпить для меткости и выпил, после чего шары уж совсем распоясались и превратились не в шары, а в сушеные головы. Бить по головам было намного удобней, только кий все тянулся к черному битку, усмехающемуся белозубой усмешкой Бореаля. Усмешка Роквуда возмутила, и он ударил-таки по битку и загнал его в лузу, и на этом партия была окончена – он проиграл. Дальнейшего Роквуд не помнил, и это было, как он подозревал, к лучшему.

Очнулся американец утром в кровати с дикой головной болью. Во рту стоял отвратительный вкус столярного клея, стены комнаты то наплывали, то снова удалялись в игривом танце, а вопли попугаев за окном звучали, как пожарная сирена. И что самое ужасное, над ним склонилось заботливое лицо Бореаля. Наплывая в волнах характерного запаха, подобное луне, влекущей за собой потный прилив, лицо широко улыбнулось и сказало:

– Джерри, ну и загулял ты вчера. Ах, как нехорошо, амиго совсем не умеет пить.

Роквуд перегнулся за край кровати, и его вырвало.

Шлепая сейчас по лесу и прислушиваясь к хаканью мачете впереди, где Бореаль отсекал слишком нагло лезущие на тропу побеги и листья папоротника, Роквуд недоумевал: вправду ли он вчера играл в бильярд с Маскуито, и была ли обезьяна, и что там приключилось с головами. В лесу было жарко и душно, как во влажной сауне. С веток капало. Вдобавок у тропинки роилось облако мошкары, и Роквуду то и дело приходилось хлопать по щекам и по затылку, чтобы унять слишком ретивых кровососов. Голове, и без того гудящей, как колокол, это на пользу не шло.

…Когда американец с помощью Бореаля спустился в гостиную, Маскуито там не оказалось. Зато сидел на кушетке Ллон и нетерпеливо поглядывал на часы. На веранде был накрыт завтрак, но никаких следов владельца усадьбы (и обезьяны, к немалому облегчению Роквуда) не было и там. При виде еды американца затошнило. Выпив полбутылки воды, Роквуд спустился с веранды и принялся бесцельно бродить вокруг дома. Роща состояла в основном из шоколадных деревьев с шишками плодов на стволах. Американец плутал там, вороша ногами прелую листву и время от времени громко призывая хозяина. На задах рощи обнаружился сарай и в нем угрюмо ворчащий генератор. Имелись и еще какие-то постройки, то ли хозяйственные, то ли дома прислуги, но нигде – никого и ничего. Вернувшись на веранду, где Бореаль за обе щеки уплетал завтрак, Роквуд гневно спросил:

– Ну и где же твой Маскуито?

Бореаль заработал челюстями активней, глухо мыча и мотая головой, но тут вмешался Ллон:

– Я видел его утром. Странный старикан. Закинул на плечо какую-то древнюю винтовку и сказал, что отправляется проведать рощу. Кто-то ворует у него каучук, или что там из этих деревьев сочится. Сказал, что вернется после обеда. Да, еще он просил передать, чтобы вы его извинили – к охотникам за головами он с вами пойти не может. Что-то у них там разладилось. Похоже, они теперь не особенно дружат.