Кирилл Бенедиктов - Завещание ночи. Переработанное издание

Очередь вдребезги разнесла Хрустальный Череп и захлебнулась до того, как я успел поднять руку с автоматом выше, на уровень груди Хромца. Но в брызнувших мириадами огней осколках разлетевшегося Черепа я увидел, как высокий мужчина в тяжелых золотых одеждах вновь выронил Чашу, поднял руки ко лбу и медленно, словно подрытая под основание башня, повалился назад. Я пощелкал спусковым крючком, отшвырнул бесполезный теперь автомат и сделал неуверенный шаг по направлению к поверженному противнику. Если это был очередной трюк Хромца, жить мне оставалось недолго.

За эту длинную ночь я уже видел, как выглядит мертвый бессмертный, и не особенно удивился. На этот раз не было ни темной крови, ни рваных ран. Была громоздкая, сразу ставшая бесформенной фигура высокого человека с голым блестящим черепом. Череп этот паучьими лапами охватывала тонкая железная корона, а в центре ее, там, где прежде был камень, зияло отверстие. И там, в этом отверстии, блестел небольшой, впившийся в кожу кусок хрусталя — только и всего.

Я наклонился и присел перед телом Хромца на корточки. Осторожно взял его руку — она была очень тяжелая и холодная, как замерзшее дерево. Потом я потянулся и, стараясь не прикасаться к отполированному черепу, снял Железную Корону.

Камень — небольшой, неправильной формы желтоватый кристалл — лежал среди осколков Хрустального Черепа. Я поднял его и положил в карман.

Потом сел на пол, прислонившись к холодному металлическому кубу. Хромец не подавал признаков жизни, оставаясь все таким же холодным и твердым. А Дарий был еще теплым, и Олег — у него в животе была открытая рана в два кулака шириной, и он еще пытался ползти, прежде чем умер. Мне не хотелось оставлять их рядом с Хромцом в этом отвратительном подземелье, и я решил, что обязательно вернусь сюда за ними — когда разберусь с делами на поверхности. Я закрыл им глаза, подобрал с пола Чашу — она вновь стала тусклой и невзрачной — и пошел к выходу.

ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ

Было уже три часа ночи, когда я вылез на поверхность из развалин, скрывавших вход в гигантские подземелья «Объекта 66». Прибор ночного видения, который я прихватил с собой, оказался не нужен: огромная луна еще ярко сияла в небе, в ее свете была отчетливо видна белая машина, уткнувшаяся носом в завал, и облокотившаяся на капот Вика. Она курила, посматривая на разрушенный дом. В руке у нее был пистолет.

Стараясь держаться в лунной тени, я осторожно и медленно обошел ее с правой стороны. Пару раз под ногами громко хрустели ветки; я останавливался и замирал на несколько невыносимо долгих минут. Весь этот обходной маневр занял у меня не менее получаса — Вика успела вернуться в машину, посидела немного за рулем, но потом снова выбралась наружу и закурила еще одну сигарету. Пока она прикуривала, я подкрался к ней сзади и ткнул под лопатку стволом браунинга.

— Тихо, крошка, — сказал я.

Она, конечно же, закричала. Не от страха, а чтобы привлечь внимание партнеров. Пока лесное эхо с удовольствием подхватывало ее крик, я отобрал у нее оружие. Пистолет она, как и следовало ожидать, переложила в левую руку — в правой была зажигалка. Я засунул его в задний карман джинсов и приказал:

— Садись в машину. И заткнись.

То, как покорно она это проделала, навело меня на мысль, что в машине должно быть еще какое-то оружие. Я пошарил в бардачке — там оказалась все та же давешняя «Оса», которую я оставил на даче у Валентинова. За неимением свободных карманов я просто выкинул ее в окошко.

— Что с ними? — спросила Вика.

— Мертвы, — неохотно сказал я. — Их убил не я, но они мертвы.

Из нее как будто выпустили воздух. Она вновь потянулась за сигаретой, сломала одну, уронила на пол другую. Наконец, я достал ей сигарету и прикурил.

— Это правда? — спросила Вика, выкурив сигарету за три затяжки. — Ты меня не обманываешь?

— Сходи да посмотри, — отозвался я.

Она зарыдала. Склонила голову на руль, длинные темные волосы упали на лицо, и я увидел, как затряслись плечи под черной кожаной курткой. Утешить я ее ничем не мог — оставалось только сидеть и ждать, пока она успокоится.

Теперь, когда все кончилось, я мог спокойно уехать отсюда. Высадить ее из машины и рвануть в город. В конце концов, она приняла сторону моих врагов. Но мне не хотелось оставлять ее одну рядом с этими мрачными руинами, оставлять дожидаться тех, кто никогда уже не выйдет из-под земли. Поэтому я взял ее за плечи и грубовато встряхнул.

— Ну, пришла в себя? Сопли-то утри… Вот, молодец. Спокойно, спокойно. Ну, хватит, все!

— Что там было? — голос ее глухо звучал из-за завесы волос.

— Смерть. Поехали отсюда. Она замотала головой:

— Мне некуда ехать. Я опешил.

— Это почему?

Она внезапно рассвирепела. Откинула волосы и уставилась на меня горящим от ненависти взглядом.

— А ты не догадываешься? Я должна была добыть Чашу — и где она? Что я скажу своему нанимателю? А перед Пузярой мне как отмазываться? Ким, сука, ты мне всю жизнь поломал, понимаешь ты это?

— Нет, — совершенно искренне ответил я. — Не понимаю.

И тут же получил оглушительную затрещину. По-моему, Вика забыла, что пистолет находится у меня, а не у нее.

— Это тебе за шлюху! — яростно выкрикнула она. — За все остальное получишь потом!

— За какую шлюху? — тупо спросил я.

— Ты меня на даче у Пузяры так обозвал, забыл, что ли, уже?

— Подумаешь, — сказал я. — А ты мне вообще чуть голову не отстрелила.

Она шмыгнула носом.

— Если бы я хотела в тебя попасть, ты был бы уже мертв. Я, между прочим, кандидат в мастера по биатлону.

Она неожиданно повернулась и уткнулась головой мне в плечо. Я неловко обнял ее — нормально обнять мешал браунинг в правой руке.

— Я этим выстрелом себе алиби зарабатывала, — проговорила она глухо. — Думала, ты нормальный пацан, слово свое держишь. Отдашь мне Чашу, как договаривались… Знала бы — убила б скотину.

— У меня девушку в заложницы взяли, Вика, — сказал я. — И пообещали вернуть, если я отдам Чашу. Так что, сама понимаешь…

— Интересное кино, — видно было, что она не слишком мне поверила. — Прямо мексиканский сериал какой-то. И кому это Чаша так сильно понадобилась?

— Да был тут один хрен лысый, — мрачно сказал я. — Был, да весь вышел.

— Лысый? — напряженным голосом переспросила Вика.

— Как коленка, — подтвердил я.

— Высокий такой, костлявый?

— Ну да. А почему ты… — я осекся. Наконец-то я все понял. Вика выругалась.