Вероника Белоусова - Прекрасная сторона зла

– Я имела в виду нашу организацию.

– А мне кажется, ты имела ввиду себя и Америго. У вас – общая борьба, цели, понимание. Что привело тебя ко мне? Ностальгия? – завожусь я.

– Ты все переворачиваешь с ног на голову! – пытается возразить Ливия, но я слишком взвинчен, чтобы думать.

– Все слишком очевидно. Ты защищаешь его, подставляешь ради него другого вампира, прониклась его идеями, даже на свои прежние принципы забила. Что это, если не любовь? – ревность буквально ослепляет меня. Воспаленное воображение рисует их в объятиях друг друга. Как целуются, строят планы. И от этого становится нестерпимо больно.

– Дурак, я защищала вас обоих! – срывается Ливия.

– Или же у тебя острая необходимость играть в благородство, которое никому не нужно! – слова сами срываются с губ прежде, чем я успеваю осознать всю их подлость. Реакция Ливии не заставляет себя ждать. Она награждает меня звонкой пощёчиной. Ее губы дрожат, в глазах плещется гнев.

– Убирайся! – распахивая дверь, требует Ливия – Сейчас же!

– Лив, послушай…

– У меня одно желание –убить тебя. Поэтому уходи, а то не сдержусь! – голос Лив звучит жестко, зло. Я глубоко ранил ее, задел за живое.

Выхожу в коридор, и дверь с грохотом захлопывается.

За окнами пробуждается рассвет. Сижу в гостиной с ноутбуком на коленях и собираю информацию о Рудольфе Вагнере. Помимо того, что он владеет клубом, парочкой домов в Европе, маг занимается благотворительностью: у него свой фонд, помогающий детям, больным лейкемией. Последним добрым делом в списке была закупка нового оборудования для детской больницы. А перед этим Вагнер спонсировал ремонт в одном из приютов. Что это: потребность казаться хорошим, заработать любовь публики или же искреннее желание помочь? Может ли последнее быть в душе человека, который убил мать своего ребенка? Ах, да, он же бессмертный дух, проживающий не одно тысячелетие. Как я мог забыть об этом? Для него все это – не больше, чем игра в куличики.

На лестнице слышатся шаги. Оборачиваюсь. Айлин. Лицо бледное, под глазами темные круги. Волосы небрежно заплетены в косу. Делая вид, что меня не существует, она направляется на кухню. Вслед за ней в гостиной появляется Ливия. Она одета в кожаные штаны, красную блузку и высокие сапоги до колен. Рыжие волосы гладко зачесаны и убраны в конский хвост. Выглядит она более чем агрессивно, но вместе с тем завораживающе. Для нее я, так же, как и для Айлин, пустое место. Что ж – сам виноват. Не стоило позволять эмоциям брать верх над рассудком.

Входная дверь открывается, и в дом входят сияющая Рита, а следом за ней Америго. Как и где эти двое успели пересечься? Увидев его, моя женщина меняется в лице.

– Ливия… – выдыхает Америго, не сводя с нее растерянного взгляда. – Что ты… Как ты здесь оказалась?

– Здравствуй, дорогой, – ее голос звучит миролюбиво, почти ласково. Америго шагает к ней и, обняв за плечи, целует в губы. Прежде, чем в моем сознании успевает проскочить мысль, что я убью его прямо сейчас, что-то с грохотом падает на пол, и заставляет меня обернуться. Это Айлин выронила из рук чашку с чаем, которая разбилась на мелкие кусочки, а жидкость темной лужицей растеклась по паркету.

– Утро – время кривых рук, – смущенно ворчит она, собирая с пола самые крупные осколки.

Лив отстраняется от Америго. Несколько секунд смотрит на него, а потом залепляет ему пощечину.

– Похоже, тебе доложили о моем плохом поведении, – спокойно реагирует Америго, стирая капли крови с губ. Что ни говори, а рука у Лив тяжелая.

– Прогуляемся? – предлагает вампирша, ловя на себе изумленный взгляд Риты.

– С удовольствием, – отвечает мой брат и смотрит на Айлин, которая вытирает пол. Их глаза на мгновенье встречаются, она тут же отворачивается. Подхватывает швабру, торопливо идет на кухню.

– Дорогая, – кричит ей вслед Рита, – сделай мне чашечку кофе – я очень устала.

– Хорошо, – откликается Айлин. По ее сдавленному голосу догадываюсь, что она плачет.

– До вечера, – бросает мне Лив, направляясь к двери. Америго хмуро смотрит на меня и, не говоря ни слова, выходит следом за моей подругой.

Глава 26

Когда я захожу на кухню, Айлин стоит у окна. Ее взгляд прикован к удаляющимся силуэтам Америго и Ливии. Она настолько поглощена, что даже не замечает того, что я кладу ей руку на плечо.

– Что это было? – спрашиваю ее, и девушка вздрагивает. Сбрасывает с себя мою ладонь, подходит к столу и открывает банку с кофе. Терпкий аромат заполняет собою маленькое пространство.

– Ты про чашку? – шмыгая носом, уточняет она.

– Да, про нее.

– Руки дрожали, не смогла удержать.

– С чего вдруг?

– У меня похмелье, – поворачиваясь ко мне и глядя, как на идиота, говорит Айлин. – Я одна выпила целую бутылку вина. А с непривычки это более чем много.

– Или же это ревность.

– Совсем с ума сошел? – тут же вскидывается Айлин. – Ты единственный, у кого она должна быть, но вместо того, чтобы запретить своей подружке даже здороваться с этим чудовищем, спокойно отпустил их на прогулку! Вдвоем! У тебя что, совсем крыша съехала? Ты до такой степени мертвый?

– Им нужно поговорить. Это важный разговор, и лучше, если они сделают это наедине, – я скорее пытаюсь убедить в этом себя, чем объяснить свою позицию Айлин. Та лишь шумно вздыхает.

– А поцелуй – это, значит, прелюдия к важной беседе, – язвит моя подопечная. – И ты, весь такой благородный, дал им свое мысленное благословение.

– Они любовники. Последние двести лет.

– Ничего себе поворот… – Айлин закусывает нижнюю губу и отворачивается, чтобы налить в чашку кипяток. – Когда ты узнал об этом?

– Пару дней назад.

– Тяжко тебе, да? – в голосе Айлин слышится сочувствие.

– Не то слово.

– Так тебе и надо.

Айлин бросает в мою сторону безжалостный взгляд, берет со стола чашку, предназначенную для Риты, и оставляет меня в одиночестве.

Когда подъезжаю к складу, меня охватывает нехорошее предчувствие. Достаю из багажника пакеты с едой, пробираюсь на территорию склада. В помещении тихо. Я зову Аду по имени, но она не откликается. Ставлю принесенное на пол, начинаю обходить помещение. Что, если ночью ее что-то напугало, и она предпочла спрятаться? Здание старое, потаенных уголков много.

– Ада, это я, Зотикус, – громко произношу я, и слова летят эхом по пустому складу. Неужели мое предчувствие оправдалось? Обшарив каждый уголок и убедившись, что учительницы здесь нет, я должен признать, что это так. Ада сбежала. Ей нужна был свобода, и я ей ее предоставил. Просто, легко и безрассудно. Что было такого в ее просьбе, голосе, что я поддался, совершено не думая о последствиях? Несправедливость обвинения, чувство, которое у меня возникло к ней? Или виной всему ее мистическое происхождение? Конечно, это самый удобный вариант. А главное, я же совсем здесь не причем. Обманут, и не более того. Слишком просто, чтобы на это повестись. Без денег, транспорта, разыскиваемая полицией, куда она могла пойти? Есть ли у нее поддержка в городе? К кому она может обратиться? Первое, что мне приходит в голову, это проверить ее квартиру. Разумеется, полиция, скорее всего, там побывала и, перевернула все вверх дном. Но я не теряю надежды найти там необходимую зацепку.