Эндрю Клейвен - По ту сторону смерти

Коротышка мгновенно затих, а Шторм по инерции едва не скатился с его безжизненного тела в полыхающий рядом костер.

Давясь кашлем и стараясь держаться подальше от огня, он еще несколько секунд продолжал колотить руку поверженного соперника о каменный пол, пока тот не разжал ладонь и не выронил револьвер.

Шторм поднялся и отпрянул к противоположной стене, подальше от разбушевавшегося пламени. Скорчившись в три погибели, он жадно хватал ртом воздух.

Взглянув на Бернарда, на бритой голове которого плясали оранжевые блики. Шторм улыбнулся:

— Берни, малыш, классный приемчик.

Он выпрямился. Пламя уже спадало, но света было достаточно, чтобы разглядеть звериный оскал на лице лежавшего ничком монстра; двое дюжих мужчин, заломив ему руки за спину, надевали на них «браслеты». Из стреляной раны на ягодице монстра сочилась кровь.

Костер догорал.

Только теперь до Шторма дошло, что же послужило причиной мини-пожара. Свеча, которую выронил Яго. Она упала на оберточную бумагу, бумага вспыхнула, а за ней загорелись деревянные створки триптиха.

Шторм медленно подошел поближе. На его глазах лицо младенца Иисуса съежилось и покрылось трещинками. Плоть — или краска? — отслаивалась, сворачивалась, как скисшее молоко. Края створок — с загадочными руническими письменами — уже начинали обугливаться.

«Это Рок, — с грустью подумал Шторм. — Рок, не иначе».

Триптих горел, весело потрескивая.

— А где Харпер? — раздался у него за спиной голос Бернарда.

Шторм растерянно оглянулся.

— Что? — спросил он, вытирая ладонью грязное от пота и сажи лицо.

— По какому коридору они ушли?

В руке у Бернарда появился фонарь. Он посветил в один проход, в другой, в третий.

— Дьявол! — вскричал он.

Переведя взгляд со Шторма на двух мужчин, на лицах которых было написано искреннее недоумение, Бернард снова заорал:

— Дьявол! По какому коридору они ушли?!

28

Харпер продиралась сквозь густую мглу, цокая тростью по каменным плитам. На ее старческом лице лежала печать мрачной решимости. Она тяжело дышала, из груди вырывался клекот: кровь стучала в висках. Под сводами подземелья глухо звучали ее шаги. Она не видела перед собой ничего, кроме мертвой пустоты, но под широкими полями шляпы, за толстыми линзами очков глаза ее излучали спокойствие и уверенность. Она шагала сквозь тьму, шагала в неведомое. Но такова уж была ее натура.

По едва уловимым признакам Харпер догадалась, что тоннель пошел на подъем. Рассекая встречный поток тьмы, она шла уверенным шагом, словно выверенным с ритмом ее дыхания.

Воздух был тяжелый, сухой и холодный, как в пещере. Никаких запахов. Однако постепенно в атмосфере наступила перемена. Харпер ощутила на щеке дуновение — легкое, будто прикосновение розового лепестка. Но в нем уже угадывалось влажное дыхание погруженной в зимнюю спячку земли. Харпер стиснула зубы и прибавила шагу, отбивая частую дробь тростью.

Воздух оживал, становился все более влажным. Тоннель забирал наверх. Харпер поняла, что приближается к выходу.

Но она так спешила, что проскочила поворот. Трость уперлась в глухую стену. Тупик. Харпер, едва не уткнувшись носом в камень, застыла как вкопанная.

Повернула назад. Медленно, на ощупь, сделала шаг, второй, третий. Вот оно! Узкий, едва заметный проем в стене. Сверху, куда вели каменные ступеньки, сочился серебристый лунный свет. Зыбкий, как пыль, он то и дело исчезал, растворяясь во мгле.

Харпер вытянула руку и нащупала изъеденные ржавчиной поручни. Ступеньки были крутые. С недовольной миной Харпер ухватилась за поручни и поползла наверх. Сквозь рваную брешь виднелось подернутое туманной дымкой ночное небо.

Харпер с трудом преодолевала ступеньку за ступенькой. Она буквально карабкалась наверх, отчаянно цепляясь за поручни. Ржавчина под ладонью крошилась и осыпалась.

Уже перед самой дверью Харпер остановилась, чтобы перевести дыхание. В рваную брешь врывался свежий воздух, увлекая с собой клочья тумана. Харпер толкнула дверь рукой, и та с металлическим скрежетом отворилась.

Харпер пригнула голову, чтобы не задеть низко нависавший карниз, и вышла из склепа. Она очутилась на старом кладбище.

Туман, пронизанный лунным светом. Могильные камни. Старый вяз, склонившийся к земле, словно скорбя об усопших. И на фоне рваных облаков черный силуэт разрушенной каменной стены.

Она никак не могла отдышаться, но, не мешкая ни минуты, двинулась дальше, зорко вглядываясь в покосившиеся надгробия, замечая каждую тень, каждый клочок тумана. Ей казалось, что до поместья несколько миль пути. Где-то далеко за холмами горели огни города. Туман то накрывал ее саваном, то завивался спиралью, то протягивал к ней зловещие щупальца, которые Харпер старалась обходить стороной, как и каменные надгробия.

Стекла очков запотели, и она раздраженно тряхнула головой, чтобы согнать капельки влаги. Огляделась вокруг. Нет. Ничто не указывало на его присутствие. И это настораживало, даже пугало. Потому что она чувствовала, что он следит за ней, наблюдает, как она потерянно бродит среди древних могил.

Харпер все ближе подходила к разрушенной стене. Вокруг стояла тишина. Только шум ветра да шорох сухих листьев у подножия могильных плит. Такая тишина, что Харпер готова была поверить, что это ощущение присутствия Яго — всего лишь плод ее воображения. Что и сейчас — как все эти долгие годы — он существовал только в ее фантазиях, и только в фантазиях действовали его колдовские чары.

Харпер переступила через поваленную стелу. Луна скрылась за облаком, туман словно налился свинцом. Под обломком стены ворочалась, как живая, черная тень.

Ветер что-то нашептывал ей на ухо, словно предостерегая. Она склонила голову набок, заглянула за выступ стены, но не увидела ничего, кроме голой пустоши.

Харпер подняла голову, обернулась. Ветер гулко ухнул и снова затих.

Из-за облака выглянула луна, вонзив в землю клинок серебряного света. Харпер подняла глаза — перед ней стоял Яго.

Она вскрикнула от неожиданности. Он стоял в каком-нибудь футе от нее, буквально нависал над ней. От его глаз, подернутых призрачной дымкой, веяло ледяным холодом. На серых губах играла зловещая улыбка.

Харпер судорожно сжала трость.

Яго вдруг поднял руку, забранную в зеленую перчатку, словно намереваясь ударить ее. Харпер отпрянула.

Но рука повисла в воздухе, замерла, а потом — все с той же улыбкой на устах и с грацией фокусника-иллюзиониста — Яго поднял вторую руку и стал не спеша, методично стягивать с ладони перчатку.