Черный венок - Марьяна Романова
– Мертвы те, кто живет машинально, – возразил Хунсаг, не глядя на колдуна. – Те, кто не понимает, какой подарок получили, родившись. Убивают свой организм неподходящей пищей и сидячей работой, растрачивают себя на нервотрепку и суету.
– Даже они более живы, чем ты, Хунсаг… По крайней мере, у них есть шанс, ты же настолько окостенел в своих предрассудках, что вряд ли выкарабкаешься. Ты даже более мертвый, чем тот человек, которого ты только что оставил за своей спиной. Имени которого даже не спросил, покупая его тело у его же матери.
– Мне трудно запоминать ваши дурацкие африканские имена, – с ухмылкой ответил Хунсаг, спиной чувствуя, как волна холодного бешенства накрывает колдуна с головой. – Ты вроде бы велел мне уйти, а сам пристаешь с разговорами.
Секунду помолчав, колдун тихо произнес:
– Уходи. И если когда-нибудь настанет день, который заставит тебя вспомнить мои сегодняшние слова…
Окончания фразы Хунсаг не слышал, быстро удаляясь от колдуна. Голова и ноги были легкими, ему хотелось взлететь над потрескавшейся глиняной дорожкой и воспарить к светлеющему небу. Он шел по стране, в которую больше никогда не вернется, и мысли его уже были далеко – среди кудрявоголовых северных берез да темных раскидистых елей.
Никто не сможет ему помешать.
Это будет просто. С его-то опытом и с его силой!
У него все обязательно получится. Он создаст войско – войско мертвых. И позволит им свободно ходить по лесам. Сделает так, что некоторые люди их увидят. Напугать людей до смерти – нетрудно, ведь люди в большинстве своем так банальны, что скулы сводит, как от болотной брусники. Для большей убедительности он организует убийство – желательно как можно более кровавое. И чтобы рядом видели мертвых, его бессловесных солдат.
Конечно, было бы намного удобнее, если бы сами мертвые могли убивать по его приказу.
Но и так сойдет.
Он и его идеальный мир будут неприкасаемы.
Хунсаг перебирал в памяти лица – лица жителей лесного поселения.
«Кто из вас умрет, чтобы помочь мне научиться это делать? – думал он. – Кто из вас будет первым?»
* * *Даше было холодно – десятки окаменевших мертвых рук, за нее ухватившихся, как будто излучали ледяную сырость темного склепа. Девочка закрыла глаза, мечтая отключиться, потерять сознание, увидеть какой-нибудь сон – возможно, последний в ее жизни. Ну и что, пусть ее последнее земное впечатление будет фальшивкой, пилюлей, подкинутой сердобольным подсознанием…
Но у нее никак не получалось стряхнуть с себя реальность. И вот что странно – вроде бы у нее стало больше сил. Как будто кто-то невидимый влил в нее витаминный коктейль, и кровь бодрее потекла по жилам, и в голове немного прояснилось, и захотелось распрямиться и куда-нибудь побежать, пусть даже бесцельно, не ради места финиша, а ради самого процесса бега. Даша поняла, что больше не может держать глаза закрытыми, и даже, кажется, больше не чувствует сковывающего суставы страха. Остались лишь волнение и легкая тревога… Зато появилось предвкушение чего-то хорошего.
Девочка удивленно распахнула глаза, и в первый момент ей показалось, что ничего не изменилось, – она по-прежнему полулежала на земле в облаке смрада, источаемого десятками мертвецов, которые тянули к ней бледные руки.
Руки их были везде – на ее щиколотках, запястьях, бедрах, на ее шее, затылке, талии. А за спинами ближних толпились другие, как будто ожидающие своей очереди, и их пальцы тоже тянулись к ней. Кто-то из них даже, кажется, нетерпеливо рычал, но это был не рык голодного зверя, а нечто похожее на шумный хриплый выдох человека в агонии, в горле которого клокочет вязкая слизь.
Странным было и то, что время шло, но ничего жуткого – на что неоднозначно намекают мрачные сказки о вампирах, упырях и прочей нежити – не происходило. Она по-прежнему сидела на земле, окруженная мертвецами, которые тянули к ней ладони, и те, которым удавалось прикоснуться к ней, просто замирали, не ослабляя хватки. Никто не пытался прокусить ее кожу, найти высохшими зубами пульсирующую венку на шее. Да и страх потихоньку отступал, как выползший из оврагов утренний туман под первыми лучами солнца. Даша поймала себя на мысли, что теперь может рассматривать мертвецов без содрогания. Даже больше – лица некоторых из них кажутся такими измученными, что почти вызывают сочувствие.
И вдруг она обратила внимание – маленький мальчик, ребенок, который несколькими минутами раньше подполз к ней сбоку и цепко ухватился за нее, теперь лежал чуть поодаль, лицом вверх и раскинув руки. Он больше не выглядел монстром – это был просто несчастный мальчик, которому не повезло так рано умереть. Глаза его были закрыты, в длинных пушистых ресницах запутался ветер, бледные до синевы щеки ввалились, грудь выглядела впалой, как будто некое чудовище наступило на нее, оставив след.
С нарастающим изумлением Даша увидела и других, лежавших на земле, неподвижных и бездыханных. И тут внезапно поняла – стоило кому-то из мертвецов подержать ладонь на ее теле, как силы покидали их. По-крысиному настороженные лица покойников, излучая слабый золотистый свет, расслаблялись и становились почти красивыми (это, конечно, была особенная красота, печальная, мимолетная, – совершенство восковой фигуры, кукольная безмятежность). А у Даши, наоборот, словно драконьи крылья за спиной росли – жилистые, кожаные, влажные еще, но с каждой минутой все больше расправляющиеся, чтобы помочь ей воспарить. Не было больше страха – ни перед живыми, ни перед мертвыми. Девочка распрямила ноги, устремила взгляд вверх, в темное небо, и улыбнулась – хотя едва ли всерьез верила, что некто суровый, но всепрощающий может и в самом деле смотреть на нее оттуда.
Последние мертвецы все еще тянули к ней руки, и она больше не пыталась отстраниться – наоборот, шагнула им навстречу. Погладила по седой свалявшейся и пахнущей дождевыми червяками бороде какого-то старика с ввалившимися тусклыми глазами. С сочувствием и почти любовью прикоснулась к восковой щеке темноволосой девушки, льняное платье которой украшала брошь в виде подсолнуха. Обняла маленького мальчика с потеками запекшейся черно-бурой крови на щеках.
Ей было светло и легко.
И вдруг Даша увидела свою мать – не на самом деле, а внутренним зрением. Это было странно – никогда раньше у нее не было подобных ярких галлюцинаций. Мелькнула мысль – неужели вместе с потоком чистой силы мертвецы передали ей возможность видеть на расстоянии?
Мать выглядела усталой и некрасивой, ее обычно блестящие волосы были грязными, отдельные свалявшиеся пряди падали на измученное желтое лицо. Женщина выглядела почти безумной. Металась среди деревьев, и всполохи пламени играли на ее лице. Платье было порвано, шаль съехала набок.
– Мама… – еле слышно позвала Даша.
Женщина остановилась, недоверчиво пошарила взглядом в пространстве, но, никого не увидев, нахмурилась и продолжила поиски.
«Она меня ищет,
