Стивен Барнс - Песочный человек

— Карате и дзюдо? — Он рассматривал динамичную бронзовую статуэтку двух сцепившихся в захвате атлетов примерно в фут высотой. Надпись гласила: «Большой Чемпионат, тяжелый вес. Открытый турнир Солт-Лейк-Сити, 1967 год».

Грозовой Лось хмыкнул. Бренда следила, как он шаркает при ходьбе. Казалось, он страдал от ужасной травмы. Только глаза были по-настоящему живыми, но…

В этих глазах было нечто, что одновременно пугало и успокаивало ее. Эти глаза смотрели на жизнь из иного пространства. Пространства, расположенного — ближе… к некой истине? Или это были просто старые и усталые глаза?

— Это не дзюдо, — мягко сказал он. — Дзю-дзюцу.

— А какая разница?

— Карате — это в основном удары. Дзюдо — захваты. А в шориндзи дзю-дзюцу сочетаются удары и захваты.

— Bay, — сказал Дэвид. — Bay.

Он побродил по трейлеру, трогая разные экспонаты. Вытаращив глаза, кружил по комнате. Грозовой Лось посмеивался.

— На этом кубке написано «Тристану Уорли», — сказал Дэвид.

— Это мое «белое» имя. Грозовой Лось — мое целительское имя. Оно было дано мне дедом, и оно обладает силой. — Он покачал головой. — Белые имена никакой силой не обладают.

Триас закатила глаза и хмыкнула.

Зазвонил телефон. Лось даже не взглянул на автоответчик, принимавший звонок. Это происходило уже двенадцатый раз за два часа.

Он стоял совсем рядом с Дэвидом, трогал его лицо, волосы, казалось, впитывал его в себя, и в этом было нечто почти интимное. Он ходил вокруг мальчика, рассматривал его, затем наклонился пониже.

— Ты хочешь работать со мной, Дэвид? — прошептал он. — Это должно быть твое решение.

— Ему нужен кто-то, — начала Бренда.

Грозовой Лось строго взглянул на нее.

— Дэвид, — прошептал он. — Это должно быть твое решение.

Дэвид медленно кивнул.

— Подойди сюда, Дэвид, — сказала Триас. Она порылась в сумочке и достала пачку сигарет «Джарум». Дэвид взял их и протянул Грозовому Лосю.

Старик низко склонил голову.

— Хо, — сказал он. — Ну что ж. Посмотрим, что мы сможем сделать.

Бренда крепко обняла Дэвида, сердце бешено колотилось у нее в груди.

— Не знаю, что мне делать, — прошептала она. — У меня больше нет ответов на вопросы.

Она выпрямилась, вытерла глаза, прямо посмотрела в лицо Лосю.

— Мы не богатые люди, — сказала она. — Но если вы сможете помочь моему мальчику, я дам все, что вы захотите.

— Речь не о деньгах, — сказал Лось.

— Я вернусь завтра к вечеру, Дэвид, — сказала она. — И тогда я заберу тебя домой, если захочешь.

Он молча кивнул, глядя, как мать и доктор Триас садятся в пыльный серебристый «Лексус». Сжимая в левой руке рюкзак, Дэвид долго смотрел им вслед. Грозовой Лось мягко похлопал его по плечу.

— Она хотела уехать, — мрачно сказал Дэвид. — Она прямо дождаться этого не могла.

— Это не важно. Все это не для женщин, — сказал Лось. — Пойдем. Посмотришь мой спортивный зал.

У него была шаркающая тяжелая походка, совсем не похожая на атлетический пружинящий шаг инструктора тхэквондо, у которого учился Дэвид. Перед тяжелыми полотнищами геодезического купола был расстелен кусок брезента, закрепленный шестами в ярд длиной. Брезент был квадратный, со стороной не меньше пятидесяти футов.

— Что это? — спросил Дэвид.

Грозовой Лось отогнул край брезента, показав самую огромную песчаную картину из всех, какие Дэвиду приходилось видеть.

Картина представляла из себя круг диаметром тридцать футов. Оттенки были преимущественно коричневые и зеленые, с отдельными включениями синего и зеленого. Черные росчерки абстрактных птиц и десятки танцующих солнц располагались в геометрическом порядке.

Дэвид долго смотрел на картину.

— Я делаю ее с тех пор, как купил эту землю, вот уже пять лет.

— Но разве ветер не…

— Каждый день. И я каждый день ее подправляю. Я никогда ее не закончу. — Он нагнулся к горшку и извлек из него пригоршню черного песка. Тонкими линиями он изобразил две человекоподобные фигуры. — Видишь? Это я и мой дед. Он научил меня многому, — Лось показал на фигуру в нескольких футах влево. Она немного расплывалась. — Две недели назад меня навестил один из моих студентов. Я заставил его добавить себя к этой картине. Я его все время подправляю, но… — Он пожал плечами. — Придется ему самому вернуться и нарисовать себя заново. Это мои воспоминания. Моя жизнь.

— Почему вы переехали сюда? — спросил Дэвид.

— На земле есть особенные места, — просто сказал Лось. — Это место особенное для меня.

Грозовой Лось достал из кармана связку ключей и сунул один из них в выщербленную дверь в куполе.

Дэвид переступил через порог и попал в иной мир.

Купол оказался немного больше, чем казался снаружи. Если не считать квадратного мата со стороной пятьдесят футов посередине, все помещение было заставлено оборудованием для занятий боевыми искусствами, качалками, приспособлениями для растяжки мышц, шведскими стенками.

Лось снял рубашку и надел черную куртку от джи. Если не считать маленького животика, он был гибок, словно хлыст, и очень силен. Кожа, правда, сморщилась и обвисла, но мышцы под ней двигались, словно он был каким-то диким животным, а не человеческим существом. Лось сел на старый черный железный стул и протянул руку к маленькому холодильнику. Тот оказался полон бутылками с водой и красными банками колы. Он вытащил банку джолт-колы и щелкнул крышкой.

— Ты изучал тхэквондо, Дэвид?

Мальчик кивнул.

— Не покажешь мне, что помнишь?

Мальчик опять кивнул и встал перед одним из тяжелых мешков высотой семь футов, но всего восемнадцати дюймов в диаметре. На высоте пяти футов было надето толстое резиновое кольцо, словно кто-то протащил мешок через автомобильный баллон.

Восемьдесят процентов веса Дэвида покоились на левой ноге, слегка согнутой для поддержания равновесия. Правая нога впереди была тоже согнута, мысок ступни обеспечивал точку опоры. Дэвид повел плечами, перенес вес сзади вперед и развернулся. Задняя нога со свистом описала дугу и врезалась в мешок. Проделано было красиво.

— Хо, — сказал Лось. — А теперь… сделай то же самое, но приди в ярость.

— Ярость?

— Злость. Подумай о том, что тебя мучает. Или мучает твою маму. Сойди с ума от злости.

Дэвид скорчил рожицу, завопил и пнул мешок немного сильнее, чем в прошлый раз.

Лось покачал головой. Он сделал глоток колы, поставил банку и с огромным усилием поднялся со стула.

— Не так, — очень небрежно он ударил Дэвида по щеке левой рукой. Звук шлепка прокатился по замкнутому пространству словно выстрел.