Стивен Барнс - Песочный человек

Голова Дэвида мотнулась влево, он закрыл руками лицо. Слезы заполнили глаза и покатились по щекам.

Лось глумливо усмехнулся:

— В чем дело, сосунок? Мамочкиному сынку больно? — Дэвид смотрел на Лося, как на помешанного. — Убирайся с глаз моих, ты, писклявая, тошнотворная маленькая мартышка, ниггерское отродье…

Дэвид взорвался. Он пришел в бешенство, движения стали некоординированными, но ураганно-быстрыми. В течение доли секунды его физическая хрупкость превратилась в целеустремленность. Нога оторвалась от пола и врезалась в Лося, едва успевшего поставить блок рукой. Лось оторвал его от земли и бросил на мат.

Дэвид приземлился с тяжелым выдохом и тут же перешел к серии быстрых, еле уловимых атакующих движений. Вновь и вновь Лось отшвыривал его, но Дэвиду удавалось быстро вскакивать. Один раз он почти задел палкой по лицу Лося. Тот увернулся, опять поймал Дэвида и притянул к себе прежде, чем тот успел удариться о мат.

Дэвид походил на отчаявшегося зверька с угольками-глазками: он не отказывался спасаться, отказывался сдаться в плен. Он задыхался, лицо покраснело. Лось повалил его на бок. Дэвид ударил его в рот локтем… Лось откинул голову, а мальчик продолжал выворачиваться из захвата, бешено колотя руками и ногами, пока усталость не победила. Он разрыдался, вся его ловкость исчезла, и Лось прижал его к мату.

Каким-то образом захват перешел в объятие. Лось крепко сжимал его, а Дэвид кричал и царапался, пока наконец не обмяк, превратившись в дрожащий комок со слезами, струящимися по щекам.

— Шшш, шшш, — говорил Лось. — Это было тяжело, да? Не было никого, кому можно доверять. Никого.

Дэвид трясся, как маленький кролик.

— Твой отец умер. Твоя мать ждет не дождется, как бы улизнуть на работу. И Триас ты заставил засомневаться в своих знаниях. — Дэвид стукнул его, и Лось качнулся вбок.

— Я могу помочь тебе, Дэвид. Ты не безумец. Я буду с тобой. — Дэвид отпихивался от него, стараясь вырваться на свободу, но Лось держал его все крепче, пока Дэвид не затих.

— Я не оставлю тебя, — сказал Лось. — Клянусь, что не оставлю, пока все это не кончится и ты не сможешь обходиться без меня.

Дэвид опять уперся в грудь Лося, но на этот раз уже без прежней злости, словно начал смиряться со своей участью.

— Ты меня не оставишь? — спросил Дэвид.

— Не оставлю.

— А папа меня оставил.

— Я знаю. В этом не было твоей вины.

— Но как ты мне поможешь? Никто не может мне помочь.

— Все люди чувствуют страх и одиночество, — сказал Лось. — Это просто два лика Смерти. Чулакуа учит преобразовывать чувства в волю. Использовать их и понимать, что каждое из них делает с твоим разумом, твоим телом, твоей энергией, твоей чистотой. А как только ты очистишься, мы сможем выяснить, что беспокоит тебя. Это путь моего народа.

Дэвид смотрел на него.

— По мне, так ты не очень похож на индейца.

— Слишком долго был с белыми, — сказал Лось.

— Я тоже, — сказал Дэвид. Они посмотрели друг на друга и начали хохотать, хохотать, и где-то посреди смеха Дэвид опять начал плакать, только теперь он сам припал к груди Грозового Лося. Маленький, несчастный ребенок, который впервые за долгие месяцы не был одинок.

Обед был хороший и горячий. Свежий хлеб, который Грозовой Лось испек на своей кухне. Огромная миска салата и что-то вроде индейки в остром соусе. После куска яблочного пирога Дэвид осмотрел коллекцию видеозаписей, обнаружил видеоигру «Сега Генезис» и подбил Лося на матч. Они сражались почти до полуночи, Дэвид был охвачен лихорадочным возбуждением. Он разбил Лося в семи играх из десяти, затем сдался от усталости.

Лось ждал этого момента. Он подвел Дэвида к куполу и протянул ему рюкзак.

— Найди себе место, которое покажется твоим, — сказал он.

— Прямо здесь? — спросил Дэвид. — Я буду спать здесь?

— Конечно, — сказал Лось.

Дэвид походил кругами по залу и обессиленно рухнул на маты. Лось усмехнулся и помог ему разложить спальный мешок.

— Сделай мне одолжение, — сказал Лось. — Сходи сначала в ванную. Я не хочу, чтобы тебе понадобилось ночью вылезать из мешка.

Дэвид поплелся в направлении туалета, и, пока он отсутствовал, Лось собрал несколько кожаных мешочков. Когда Дэвид вернулся, Лось усадил его на мат.

Он вновь улыбнулся, но на этот раз улыбка была строгой.

— Ты никуда отсюда не выйдешь ночью? — спросил он.

Дэвид потряс головой.

— Хорошо.

Лось сунул руку в мешок и достал пригоршню белого песка. Он нарисовал им окружность вокруг спального мешка и еще одну окружность вокруг первой. Между ними он выложил круг из красного песка.

Напевая себе под нос что-то неразборчивое, он изобразил несколько маленьких солнц и грубые очертания птицы. Затем взял украшенную перьями трубку, набил ее и зажег. Он стал причудливым образом вращать ее в руках, тихо приговаривая и выдувая дым по направлению сторон света.

К тому времени, как он закончил, Дэвид уже посапывал, свернувшись калачиком в центре песчаных кругов. Тонкие струйки дыма еще колыхались вокруг.

Лось внимательно посмотрел на него, а потом вышел из-под купола на лунный свет. Он достал из кармана керамический фрагмент и вновь вгляделся в него.

— Мимбрино, — задумчиво сказал он и поднял лицо к луне. — Шесть ночей до полнолуния. — Он зажег гвоздичную сигарету, глубоко затянулся, выпустил дым. — Что бы ты сделал на моем месте, дед?

Дэвид был босиком, в сером тренировочном костюме. Они сидели, скрестив ноги, в сухом русле реки. Над ними возвышались утесы. Солнце начинало показываться из-за края скалы, словно желтый глаз, проникающий взором в иную, пустую и бесплодную реальность.

Лось разбудил его до рассвета. Дэвид, обычно способный проспать до полудня, чувствовал себя отдохнувшим и… спокойным. Прошедшая ночь не принесла с собой ни одного сновидения, даже тени сновидения. Он чувствовал себя исцеленным. На старом дребезжащем «шевроле» они долго ехали через горы к этому сухому руслу. Лось расстелил прямо на песке потрепанный соломенный татами и поставил рядом три складных стула.

Грозовой Лось сел на один из стульев рядом с брезентовой дорожной сумкой, набитой оружием для боевых искусств. Дэвид сел на пятки. Лось зажег очередную из бесконечной вереницы гвоздичных сигарет. Он закашлялся и сплюнул в пустую банку из-под джолт-колы.

— Вся штука в обратном подходе. Ты можешь научить тело таким вещам, которые недоступны разуму. Когда ты этого добьешься, то приобретешь контроль над всеми связями между телом и мозгом. Это было хорошо известно нашим старикам, а мы утратили эти знания, став более «просвещенными». Не думаю, что это нас обогатило. Встать, — скомандовал он. — Кувырки.