Ведьмин камень - Генри Нефф
– Это запрещено выносить из офиса.
– Тяжелые времена, – бросил Ласло. Он вытащил шкатулку из сейфа, поднялся и схватил с вешалки свою шляпу. Собираясь уходить, он обнаружил в дверном проеме одетую с иголочки акулу-гоблина.
– Привет еще раз, Ласло. Ты не видел мои наручные часы? Должно быть, я их где-то оставил, и Эстер из бухгалтерии подумала…
Ласло вылетел из кабинета как ракета, и Кларенс едва успел увернуться. Практиканты шарахались в стороны, когда он несся к лифту, задыхаясь и прижимая к груди портфель, как мяч для регби. В этом хаосе и шуме он различил знакомый голос, перекрывавший остальные. Голос принадлежал мисс Шпигель:
– Считайте, что мое заявление об уходе уже у вас на столе!
Глава 3. Поедательница грехов
Начался мелкий дождь, а Мэгги Дрейкфорд заметила машину, ползущую навстречу. Водитель и пассажирка беспокойно разглядывали деревья с грустно обвисшими ветвями и убогие лавки. Подобное выражение лица было не редкостью у тех, кто случайно попадал в Шемердаль. Люди приезжали в горы Катскилл для того, чтобы посмотреть на очаровательные охотничьи домики и приобрести предметы старины. А это что еще за медвежий угол?
Водитель заметил Мэгги и неуверенно помахал рукой. Машина остановилась рядом, и она вежливо кивнула. Стекло опустилось. Мэгги указала вперед.
– Пятнадцать километров, – произнесла она.
Водитель поморгал.
– Простите, как вы сказали?
– До следующей деревни девять миль, а если она вас не интересует, можете вернуться на шоссе.
Мужчина улыбнулся, демонстрируя два ряда ровных ослепительно белых зубов, зрелище, невиданное в Схемердале. Он был одет в твидовый пиджак, униформу профессоров.
– Откуда вы знаете, что мы заблудились? – спросил он.
– Счастливая догадка.
Женщина, сидевшая на пассажирском сиденье, перегнулась через своего… бойфренда? Мужа? Мэгги не заметила обручального кольца.
– Что это за место? – спросила она. – Я не видела знака, а в телефоне посмотреть не могу, нет Сети.
– Вы находитесь в Схемердале, – объяснила Мэгги. – Население – сто девяносто три человека. Нет, не так. Сто девяносто два.
Произнесла она это довольно рассеянно – все внимание Мэгги снова было сосредоточено на коттедже, располагавшемся на другой стороне улицы, среди небольшой сосновой рощи. Дом был угрюмым, темным и казался необитаемым. Окна были завешены черными шторами. Мэгги смотрела на входную дверь. По-прежнему плотно закрыта. Потирая руки, чтобы согреться, она мысленно взмолилась, чтобы клиент поторопился. Небо заволокло тучами, а она оставила зонтик в машине. И не только зонтик.
Мэгги выругала себя за глупость. Она терпеть не могла, когда ее мать оказывалась права.
Профессор что-то говорил. Мэгги оглянулась.
– Что?
– Заправка, – повторил он. – У нас почти кончился бензин, и мне не хотелось бы здесь застрять. Только не обижайтесь, – быстро добавил он.
Он мог бы назвать Схемердаль свалкой радиоактивных отходов, и Мэгги Дрейкфорд это ничуть не обидело бы. Так что она лишь пожала плечами.
– У Эрла можно заправиться, но они, скорее всего, закрыты. Сегодня почти все закрыто.
Женщина снова перегнулась через своего приятеля и заговорила приглушенным голосом:
– Это что, селение амишей?
– Нет, – ответила Мэгги. – Амиши – милые люди.
Женщина перестала улыбаться.
– Тогда что это?..
Она имела в виду наряд Мэгги: длинное платье, нижние юбки, передник, корсаж и рубашку из домотканой материи. Мэгги поправила чепец, прикрывавший косы.
– Моя рабочая одежда.
– Реконструкция сцен из жизни колоний? – поинтересовался Профессор.
– Что-то вроде того.
Турист взглянул на ее ноги.
– Разве колонисты носили «конверсы»?
Мэгги посмотрела на кеды, которые были видны из-под платья. Она дорожила ими больше всего на свете – конечно, если не считать Комка; этот клад был найден среди подержанных вещей в отделении Армии Спасения в Кингстоне.
– Нет, – признала она. – Но иногда допустимо проявлять креативность.
– Лично я одобряю, – заявил Профессор. – Очень стильно.
Мэгги едва не рассмеялась. Стиль – последнее, что ее волновало в этой проклятой жизни.
Она заметила какое-то движение за шторами. Дверь дома Схейлеров открылась, и на пороге возникла зловещая фигура. Фигура поманила Мэгги к себе.
Она выплюнула жвачку.
– Надо идти, – обратилась она к заблудившейся паре. – Приятно было с вами побеседовать.
Пересекая улицу, Мэгги не оглянулась. Если бы она оглянулась, у нее, вероятно, возникло бы искушение спросить, откуда приехали эти двое, как они познакомились, счастливы ли они вместе, какой предмет преподает Профессор, если он действительно был профессором. Но все это было ни к чему. Машина еще некоторое время стояла на обочине – без сомнения, пассажиры были озадачены неожиданным уходом Мэгги. Она преодолела половину пути до жилища Схейлеров, когда услышала шорох шин – они развернулись и уехали обратно, туда, откуда прибыли.
Прочь из Схемердаля. Прочь из ее жизни.
Заставив себя забыть об этих людях, Мэгги сосредоточилась на том, что ее окружало. На сорной траве и гравии, на запахах сырости и смолы, на шорохе дождя. Веранда дома Схейлеров находилась прямо перед ней. Доски прогнулись под ее весом. Услышав скрип, она вспомнила предупреждение отца.
Войди.
Выйди.
Возвращайся домой.
Она подняла взгляд на фигуру, которая загораживала дверной проем. Преподобный Фэрроу внушал почтение: высокий, худощавый мужчина с лицом будто с полотен Эль Греко. Мэгги боялась его еще до того, как приступила к новым обязанностям. В костюме и воротничке священника его преподобие казался не человеком, а памятником; у этой статуи были светлые глаза, тонкие губы, холодный, враждебный взгляд. Остановившись перед священником, Мэгги склонила голову и ждала, когда начнется ритуал.
Преподобный заговорил громко и четко, как будто вещал с кафедры.
– В этом доме скорбят, – нараспев произнес он. – Кто смеет входить сюда?
– Мелкая тварь, – глухо отвечала Мэгги. – Злобная, голодная.
Костлявый палец уперся ей в лоб.
– Я вижу на тебе Печать Каина, женщина, алую, как кровь, оскорбляющую мой благочестивый взор. Ты грешница?
– Я грешна, как язычницы, которые празднуют Самайн[6], как коварная и хитроумная Иезавель.
Священник перекрестился.
– И зачем пастырю допускать волчицу в свое стадо?
Мэгги подняла голову и встретила неодобрительный взгляд.
– Я в дом усопшего пришла, чтоб оградить его от зла, души страданья прекратить, грехи и скверну поглотить. Их заберу с собою в Ад, откуда нет пути назад.
Преподобный засопел, словно на самом деле обдумывал это предложение, потом отступил и впустил ее в дом. Мэгги быстро прошла мимо и, бесшумно ступая по грязной ковровой дорожке, вошла в
