Сущность - Де Фелитта Фрэнк
Осмотрела дверь. Никаких трещин. Никаких следов пожара. Ничего. Она приоткрыла ее ногой. Внутри были сброшенные с кровати простыни. На полу лежала лампа, абажур погнулся. Карлотта распахнула дверь пошире. На деревянном полу лежал флакон духов. В комнате пахло фиалками.
Карлотта сделала несколько шагов. Здесь оказалось немного холоднее. Окна были открыты. Это она их оставила? Теперь она заметила, что ночной столик был опрокинут к стене, штукатурка поцарапана. За комодом виднелось еще несколько флаконов лосьона. А где же содранная штукатурка, вмятины на стенах, взорванный потолок? Все выглядело лишь как последствия паники одного человека. Кто-то вскочил с кровати, опрокинув ночной столик, врезался в комод и оттащил простыни на полпути к двери. Вот и все. Пораженная, Карлотта медленно обошла комнату.
Все выглядело так обыденно. В том смысле, что не было никаких признаков потустороннего. Карлотта очень ясно видела, что тут произошло. Ей было почти жаль того испуганного человека, в которого она превратилась. Она медленно закрыла и заперла окна.
Карлотта распахнула дверцу шкафа. Внутри было темно. Маленькую металлическую цепочку для лампочки было не видно, поэтому ей пришлось наклониться, вглядываясь в темный лабиринт из юбок, джинсов и платьев. Она достала несколько и осторожно перекинула через руку.
А затем услышала отдаленное рычание.
Карлотта выпрямилась. Прислушалась. Ничего. Обернулась. Ничего. Напрягла все чувства. Принюхалась. Ничего. Подождала. Из куста на улице чирикнула птица. Мимо проехал мальчик на велосипеде. Она осторожно повернулась к шкафу. Раздался далекий звук, низкий металлический гул, от которого завибрировала оконная рама. Карлотта снова повернулась и отошла от шкафа. Звук усилился, стал гортанным. Он будто с большим трудом пытался изображать человеческую речь. Карлотта попятилась к закрытой двери. Пошарив за спиной, она нащупала ручку.
Рычание стихло. Карлотта приоткрыла дверь и прислушалась. Звук шел из коридора? Она боялась выходить из спальни. Затем медленно закрыла дверь, прислонилась к ней и прислушалась, приложив ухо к двери. И вот он снова – низкий, рокочущий, отрыгивающий звук, который колебался и менял высоту, но в котором не было никакого смысла.
Карлотта подбежала к окну. Высоко над головой два белых следа изгибались дугой над Саутлендом, самолетов не было видно, но их рев, похожий на двойной, безумный раскат грома, от которого сотрясалось окно, становился все громче и громче.
Карлотта посмотрела на бесконечное голубое небо. Оно казалось таким чистым. Таким глубоким. Как бесконечный сон. Следы пара медленно рассеивались, оставляя перистые волны, исчезающие в бледно-голубых глубинах. Солнце тепло и дружелюбно согревало лицо.
«Это были самолеты. А не голос. Нет никакого голоса. Я сама его придумала. Я сплю? Или я проснулась?»
Карлотта отошла от окна и зашла в комнату Билли. Взяла несколько футболок, трусов, джинсов и клетчатых рубашек. Отнесла кучу одежды в машину и сложила на заднем сиденье. Стройные деревья оживленно покачивались на свежем ветру, когда она уезжала.
Когда Карлотта с детьми зашла в квартиру, то сразу почувствовала, что у подруги было что-то на уме. Но Синди сказала лишь:
– Отлично выглядишь.
– Да, – ответила Карлотта. – Я и чувствую себя хорошо.
– Отлично. Это здорово.
В воздухе повисла неловкая пауза. Синди неуверенно улыбнулась Карлотте, потом повернулась, чтобы вытереть руки полотенцем, висящим на крючке, и начала тереть сыр.
Позже этим вечером Билли спросил:
– Мам, а когда мы уедем?
Карлотта пыталась проигнорировать вопрос, но Билли не уступал.
– У меня в гараже куча вещей. Я не могу просто их там оставить.
– Мы здесь не навсегда.
– Но когда мы вернемся?
– Скоро, – вздохнула Карлотта.
Той ночью Карлотта лежала на спине и смотрела в потолок. Тонкая нитка пыли, повисшая рядом с хрустальной люстрой, колебалась в потоке воздуха. Карлотта услышала приглушенные голоса из спальни. Она повернула голову. Там все еще горел свет, хотя дверь была закрыта.
– Но почему ты ей не сказала? – проворчал Джордж.
– О, Джордж, – застонала Синди. – Я не смогла.
– Я предупредил, Синди.
– Ей некуда пойти, Джордж.
Карлотта приподнялась на локте, прислушиваясь. Последовало невразумительное мычание.
– Ш-ш-ш! – зашипела Синди.
– Мне плевать, если она услышит, – сказал Джордж.
Синди начала шмыгать носом.
– О боже, – пробормотал Джордж.
– Прости, Джордж, – захныкала Синди.
– Господи.
– Видишь? Я не плачу.
Синди еще несколько раз шмыгнула. Затем высморкалась. Комната погрузилась в тишину. Потом выключился свет. Карлотта поняла, что защита квартиры Синди таяла, как утренняя дымка.
– Ты знаешь, что делать? – спросил Джордж.
– Да.
– Когда?
Синди что-то пробормотала.
– Когда? – повторил Джордж.
– Завтра, – ответила Синди. – Утром.
– Только не забудь.
– О, Джордж.
– Мне вставать в семь. Некоторые из нас ходят на работу, знаешь ли.
Наступила тишина. Карлотта снова легла на одеяла, взглянула на потолок и прикусила губу. «Какого черта? – подумала она. – И что теперь?»
Утренний свет бил сквозь грязное ветровое стекло, заставляя Карлотту жмуриться на знакомых улицах западного Лос-Анджелеса. Билли молча сидел сбоку. Сзади шумели Джули и Ким.
– Эй, хватит, – попросила Карлотта через плечо. – Не ссорьтесь.
Она вздохнула с облегчением, когда высадила их на углу у школы. Но облегчение было окрашено виной за то, что она так портит им жизнь.
Она опоздает на утренние занятия, но ничего не поделаешь. Сначала нужно разобраться с Синди.
Синди гладила, когда Карлотта вернулась в квартиру. Она поздоровались как-то вынужденно, неестественно. Затем Карлотта сказала:
– Я хотела поблагодарить тебя, Синди. За все, что ты сделала.
– Не за что. Ты же знаешь.
– Нет, мы же были тут целую неделю. Я и не думала, что мы настолько задержимся. Правда.
– Слушай, Карлотта, я хотела бы…
– Мне снова хорошо. Наверное, эти кошмары больше не повторятся. Пора нам уезжать.
– Даже не знаю. Если ты чувствуешь себя хорошо…
– Да. Правда. Отлично.
– Потому что вы можете остаться…
– Да. Я знаю. Но прошло много времени. Дети скучают по дому. Господи, я же не собиралась переезжать.
– Просто у Джорджа свои заморочки…
– Джордж очень мил, раз позволил нам остаться. Передай ему. Мы очень благодарны.
– Я передам.
Последовала новая пауза. Карлотта явно не хотела вставать и собирать детские вещи. Синди помешала свой кофе, хотя он наверняка остыл.
– Поедешь домой? – спросила Синди.
– Думаю, так будет лучше.
– Не знаю. Я все думала, Карли. Может, вам надо переехать.
– Это невозможно.
– Почему?
– У меня договор. Если его разорвать, не будет соцобеспечения.
Синди покачала головой.
– Значит, вы там застряли? – спросила она.
– Думаю, проблема не в доме. А во мне.
– А я вот не уверена. Здесь целую неделю ничего не случалось. Все было спокойно.
– За что я благодарна, Синди. Ты дала мне возможность прийти в себя.
– Я все равно за тебя переживаю, – вздохнула Синди.
– Все будет хорошо. А знаешь, пожалуй, мы парочку дней поживем с мамой.
– С твоей мамой? Карлотта…
– Да. Несколько дней в Пасадене. У нее большой дом. Детям будет где поиграть. Джули и Ким даже не знакомы с моей мамой.
– Я знаю.
– Пару дней. Поедим всей семьей завтраки на балконе. Сама знаешь. Как раз то, что нужно.
– Ну, – неуверенно отозвалась Синди, – тебе виднее.
Снова повисла тишина. Но на этот раз Синди смотрела мягко. Она точно знала, что Пасадена значит для Карлотты. Синди высморкалась.
– Прости, Карлотта. Хотела бы я просто…
– Забудь, Синди. Я правда расслабилась с тобой и Джорджем, но теперь пора ехать. Вот и все.
