Тим Каррэн - Мертвое море (ЛП)

            Да, здесь было много боли. И это чувствовалось.

            - Глядите-ка, - сказал Фабрини. Он водрузил на стол большой деревянный сундук, сдвинув в сторону пыльную подставку с пробирками и ящик с предметными стеклами, и опрокинув высокий, латунный, покрытый зелеными пятнами микроскоп. В свете лампы закружились хлопья пыли.

            Кук стряхнул с сундука налет грязи.

            Это был набор хирурга. Возможно, другие не узнали его, но Кук уже видел такие раньше. Когда еще работал на грейдере, он очень интересовался темой Гражданской войны. Часто посещал реконструкции, а особенно импровизированные военные госпитали. Полевых хирургов в основном играли люди, работавшие в реальной жизни врачами, а их оборудование относилось к 60-ым годам 19-го века.

            - Это врачебный набор, - объяснил Кук. - Хирургические инструменты.

            Скальпели с рукоятками из черного дерева хранились в соответствующих углублениях вместе с нитками, иголками, зондами, жгутами и особенно жутко выглядящим ножом для вскрытия. Вытащив лоток с инструментами, Кук обнаружил под ним еще один, на котором лежали медицинские пилы, артериальные зажимы, хирургические ножницы и большая, ржавая пила для ампутаций. Там были еще другие инструменты, с которыми он не был знаком.

            - Черт, - воскликнул Фабрини, - мне от одного вида этой утвари дурно становится.

            На внутренней стороне крышки была латунная табличка с надписью: "Чэс. В. Колби"

            - Должно быть, так звали врача, - сказал Менхаус.

            - Нет, его звали Аспер, - возразил Фабрини.

            Все посмотрели на него.

            - Откуда ты знаешь? - недоверчиво поинтересовался Сакс. - Откуда ты знаешь, как его звали?

            Кук шагнул вперед.

            - Мы видели его имя на капитанском мостике, когда в первый раз поднимались на борт. Там есть список экипажа.

            Ответ, казалось, удовлетворил Менхауса и Крайчека, но у Сакса в глазах отразилось недоверие.

            - Правда? - спросил он. - Список экипажа? Ничего себе. А у Фабрини хорошая память.

            Кук вывел всех в коридор.

            Вскоре они наткнулись на каюту капитана. И хотя она была вся в пыли и грязи, похоже, что раньше она была довольно роскошной. По крайней мере, по сравнению с другими каютами. Там не было ничего достойного внимания, за исключением кое-какого заплесневелого антиквариата - капитанского шкафчика и набора салонных светильников. Фабрини нашел красивую трость с резной ручкой и взял с собой. В целом, состояние капитанской каюты было хуже, чем у других. В переборке зияла большая дыра, в которую сочились щупальца тумана.

            - Интересно, что ее могло проделать? - спросил Менхаус.

            Сакс стал внимательно изучать отверстие.

            - Не похоже, что сюда попал снаряд. Иначе здесь все бы разнесло. Нет... ее будто что-то прожгло.

            Увидев дыру, Кук с трудом сглотнул - даже Саксу далось легче его предположение. Да, видимо прожгло, - подумал он. Форбс писал, что нечто прошло сквозь стену, чтобы добраться до капитана Уорли.

            - Что могло прожечь такую толстую сталь? - поинтересовался Менхаус. - Паяльная лампа? Лазерный луч?

            Крайчек ухмыльнулся этой идее.

            - Есть какие-нибудь мысли, Фабрини? - спросил Сакс.

            Фабрини, было, скривился, но быстро взял себя в руки.

            - Кто его знает? Столько времени прошло, - снова обрел дыхание Кук. Чертов Фабрини... как он мог выболтать имя врача?

            Менхауса и Крайчека это никак не заинтересовало, чего не скажешь про Сакса. Кук понимал, что тот о чем-то догадывался. Сакс почувствовал, что у них с Фабрини есть какая-то тайна, и он не уймется, пока все не разнюхает. И будет их донимать, как язык больной зуб. Пока они шли по коридорам, хлюпая по ковру из грибка, а лампы отбрасывали вокруг дикие, зловещие тени, он продолжал выспрашивать насчет мест, которые они уже осмотрели. Всюду совал нос, пытаясь разузнать, что скрывают от него Кук и Фабрини.

            - Я бы хотел взглянуть на машинное отделение, - сказал он, следя, как на это среагирует Фабрини. - Как тебе такое предложение, Фабрини?

            Фабрини посмотрел на Кука и отвернулся.

            - Мне все равно.

            - Мы уже там были, - сказал Кук. - Там нечего смотреть. Куча ржавого оборудования.

            - Бьюсь об заклад, старые паровые турбины, - сказал Сакс. - Хочешь взглянуть на них, Менхаус?

            - А почему нет?

            Избежать этого было невозможно.

            Поэтому они спустились в пещерную черноту. Свет ламп медленно оттеснял тьму. Они оказались перед ржавыми турбинами циклопических размеров.

            - Только посмотрите на этот поршень, - прошептал Менхаус с благоговением, которое у него всегда вызывали механизмы. - Он же больше колонны... и сделан из цельной латуни. Господи.

            На полу было несколько дюймов илистой, серой воды. Они проверили машинные цеха и склады, нашли груду костей, на которую в свое время наткнулись Кук с Фабрини... но гигантские морские вши исчезли. Что было хорошо. Сакс попытался открыть ржавый люк. С помощью Менхауса ему удалось это, и люк открылся с жутким скрежетом, от которого, казалось, содрогнулся весь корабль. За ним оказался трап - почерневшие железные ступени уходили во тьму.

            - Должно быть, там трюм, - сказал Сакс. - Давайте посмотрим.

            Возражать никто не стал. Он чувствовал, что напал на след, и никто не мог отговорить его, даже если он находился в нескольких световых годах от судового журнала, так напугавшего Кука с Фабрини. Сакс шел первым. Они спускались по скрипучим ступеням, покрытым густым слоем слизи и плесени.

            - Нехорошо здесь пахнем, - сказал Менхаус. - Чувствуете?

            И тут почувствовали все. Черный, отвратительный запах тлена и стоячей воды. Смрад сырых, сочащихся влагой подвалов, деревянных шкафов, пораженных гнилью, и гробов, извлеченных из размытых могил. Того, что было похоронено или того, что должно было быть похоронено. Этот смрад присутствовал на всем корабле, но здесь он был наиболее ощутимым. Он был теплым, дрожжевым и каким-то живым, с кисло-сладким привкусом органического изобилия, как в теплице, заросшей орхидеями.

            Нехороший запах.

            Кук чувствовал раньше нечто подобное. В детстве, под трейлером дядюшки Бобби. Старый дядин пес Бобо исчез однажды осенью, а в июне, когда стало тепло, его нашли по запаху под трейлером. Там, среди паутины, мышиного помета и сгнивших картонных коробок лежал старина Бобо. Он заболел и заполз туда умирать. Кук увидел его первым. Пес уже наполовину сгнил. Глазницы и крестец покрылись черной плесенью, брюхо поросло склизкими грибами. То, что Кук сейчас чувствовал, напомнило ему этот уже знакомый горячий, влажный запах.