Роберт МакКаммон - Жизнь мальчишки. Том 2.

В этом году наш рождественский обед не блистал яствами, как прошлогодний, но благодаря щедрости “Большого Поля” у нас было сколько душе угодно яичного крема. Наступило время открывать подарки. С тихой улыбкой мама принялась крутить ручку приемника в поисках рождественской музыки, а я, расположившись под елкой, наконец-то занялся разворачиванием оберток на своих подарках.

От отца я получил книжку в бумажной обложке. Она называлась “Золотые яблоки Солнца” и была написана писателем-фантастом по имени Рэй Брэдбери.

— У “Большого Поля” книжками тоже торгуют, — сказал отец. — Книгам там отведен целый большой прилавок. Парень из отдела продаж сказал мне, что Брэдбери — отличный писатель. Сам он тоже прочитал эту книгу и сказал, что некоторые рассказы ему очень понравились.

Открыв книгу, я прочитал название первого рассказа. Он назывался “Сирена”. Отправившись в путешествие по страницам, я наткнулся на картинку, где было изображено, как, привлеченное стенаниями сирены маяка, из морской пены и тумана восстает глубоководное чудовище. Прочитав несколько строк, я почувствовал, что их словно писал мальчишка моего возраста.

— Спасибо, папа! — радостно воскликнул я. — Отличная книга!

Пока мама и отец распаковывали свои подарки, я занялся вторым пакетом, предназначенным лично мне. Из красивой обертки выскользнула фотография в серебряной рамке. Взяв ее в руки, я повернул фотографию к свету камина.

Человека, изображенного на снимке, я знал отлично. Это был, возможно, мой самый лучший друг, хотя сам он об этом понятия не имел. Внизу, чуть наискось, было подписано: Кори Мэкинсону. С наилучшими пожеланиями. Винсент Прайс. От восторга у меня перехватило дыхание. Винсент Прайс знает мое имя!

— Я знаю, что тебе нравятся его фильмы, — объяснила мне мама. — Я написала на киностудию и попросила их прислать фотографию, и видишь, они ответили мне.

О рождественская ночь! Не правда ли, волшебная пора! После того как с подарками было покончено и оберточная бумага была убрана, в камин подкинули новое полено, а наши желудки согрела очередная чашка яичного коктейля, мама рассказала отцу о поездке на прием в честь открытия музея гражданских прав. Отец сидел молча, не сводя глаз с трещавших в камине поленьев, но слушал внимательно, не пропуская ни одного слова из сказанного мамой. После того как мама закончила свой рассказ, отец сказал:

— Невероятно. Никогда не думал, что что-то подобное может у нас случиться.

После этого отец снова замолчал и нахмурился, но я знал, что он напряженно задумался, и понимал, о чем его думы. О том, что то многое, что стряслось за это время в нашем Зефире, начиная от трагедии у озера Саксон, прежде никогда, по его мнению, не могло и не должно было случиться. Возможно, что виной была эпоха, которая наконец добралась и до нашей глуши. В новостях все чаще упоминалось место под названием Вьетнам. Демонстрации и митинги в крупных городах теперь напоминали вылазки в необъявленной войне за гражданские права. Туманное предчувствие грядущего века расползалось по улицам нашей родины словно предутренний туман, предчувствие эры сплошного пластика, одноразовых вещей, невероятной безжалостной коммерции. Мир медленно, но неуклонно изменялся; Зефир тоже изменялся. У нас не было пути назад, мы могли двигаться только вперед, по течению неустанного времени.

Но сегодня на землю опустилась рождественская ночь, а завтра наступит Рождество — и во всем мире должен был царить мир, покой и счастье.

Наш мир и покой продлились не долее десяти минут. Мы услышали, как над крышами Зефира с воем пронесся реактивный самолет. Само по себе это было вполне обычно, поскольку ночные учения на авиабазе “Роббинс” были не так уж редки, а Зефир от базы был совсем рядом. И звук реактивных двигателей был знаком нам так же хорошо, как свистки паровозов, но на этот раз…

— Слышите, как низко пролетел? — спросила нас мама. Отец сказал, что удивительно, как самолет не задел шасси крыши домов, до того громкий был рев. С этими словами отец вышел на крыльцо — и в тот же миг мы услышали гром, словно кто-то огромный со всей силы ударил кувалдой в пустую бочку из-под бензина. Эхо тяжкого и гулкого удара разнеслось над Зефиром, и через миг по всему городу, от Тэмпл-стрит до Братона, заливисто лаяли собаки и странствовавший по улицам церковный хор вынужден был прекратить пение. Выскочив на крыльцо, мы с тревогой прислушались к переполоху. Первой моей мыслью было, что реактивный истребитель, наверное, упал и врезался в землю, но потом я снова услышал рев его двигателей. Истребитель сделал несколько кругов над Зефиром, расчерчивая ночное небо габаритными огнями, потом заложил вираж и унесся в сторону базы ВВС “Роббинс”.

Собаки еще долго лаяли и выли. Из домов на нашей улице выходили люди, чтобы узнать, в чем дело.

— Что-то случилось, — с тревогой сказал нам отец, — позвоню-ка я Джеку и узнаю, что к чему.

Шеф пожарной бригады Марчетте только-только принял у Джей-Ти Эмори дела. После того как Блэйлоки оказались за решеткой, с организованной преступностью в Зефире было покончено. Наиболее серьезной задачей, стоявшей перед шерифом Марчетте в процессе несения им службы, был поиск и поимка зверя из Затерянного Мира, который в один прекрасный день напал на автобус “Трэйлвей” и с такой силой врезался в борт своим отпиленным рогом, что водитель автобуса и все восемь пассажиров были доставлены в больницу Юнион-Тауна с ушибами и нервным потрясением.

Отец дозвонился до шерифа Марчетте, но тот не смог сказать ничего определенного: он сам натягивал шляпу и собирался бежать из дому по телефонному звонку, который вырвал его из-за праздничного стола. Миссис Марчетте пересказала отцу то немногое, что узнала от своего мужа. Выслушав ее, отец с окаменевшим лицом повернулся к нам и сказал:

— Бомба. На город упала бомба.

— Что? — Мама уже воображала вторжение русских. — Где?

— На дом Дика Моултри, — ответил отец. — Миссис Моултри сказала Джеку, что бомба пробила крышу, пол в гостиной и застряла где-то в подвале.

— Господи Боже мой! И весь дом взорвался?

— Нет, пока нет. Но бомба засела в подвале, положение крайне опасное, а главное — Дик тоже в подвале.

— Дик в подвале?

— Вот именно. Миссис Моултри на Рождество подарила Дику новый верстак. В момент падения бомбы он как раз собирал верстак в подвале. Теперь он не может выбраться оттуда, потому что бомба перекрыла выход.

Не прошло и нескольких минут, как по всему городу раздалось завывание сирен. Вскоре отцу позвонил мэр Своуп и попросил присоединиться к группе добровольцев, собиравшихся во дворе мэрии, чтобы организовать полную и немедленную эвакуацию жителей Зефира и Братона.