Виталий Вавикин - Дети ночных цветов. Том 2

– Наверное.

– Может быть, тебе снова обратиться к психологу?

– Психолог не помогает, – признался Донован.

В эту ночь ему снова приснилась пустота. Ни тела, ни мыслей. Когда он проснулся, ему казалось, что сон преследует его. Тело покрылось потом. Потом пропиталась вся кровать. Марлы не было рядом – она ушла спать на диван. Утром они не разговаривали.

– Либо ты пойдешь к психологу, либо я уйду, – поставила она вечером условие. Донован согласился на психолога.

Таблетки, которые выписали ему, помогали заснуть и не видеть снов, но без таблеток пустота возвращалась.

– По крайней мере, ты можешь больше не пить, – сказала ему Марла. Донован не ответил, но пить действительно стал меньше. Особенно в первые месяцы приема таблеток. Но затем прошлое догнало его.

Донован вышел из такси во дворе своего дома, увидел старую «Фиесту», остановился, словно получил пощечину. Сэнди вышла из машины, позвала его по имени. Донован не ответил.

– Мне просто некуда больше идти, – тихо сказала она. – Я больше не знаю, куда идти. – Она оглянулась, желая убедиться, что Бонни осталась в машине, подошла к Доновану. – Ты… Ты узнаешь меня?

– Ты не изменилась. – Донован тряхнул головой, прогоняя головокружение.

– Зато ты изменился, – сказала Сэнди, наградив его пристальным взглядом.

– Просто сны.

– Сны? – она вздрогнула.

– Тебе тоже они снятся? – оживился Донован.

– Мне? Нет. Но… они снятся многим другим из отеля Палермо.

– Из отеля Палермо?

– Ты не помнишь?

– Нет.

– Тогда… – Сэнди помрачнела. – Тогда, думаю, будет лучше, если я уйду. Рада, что у тебя все хорошо. – Она заставила себя улыбнуться, кивнула на прощание, села в машину.

– Подожди! – спешно крикнул Донован.

– Не нужно. Если у тебя все хорошо, то…

– У меня не все хорошо! – он растерянно огляделся по сторонам. – Черт! Разве я похож на человека, у которого все хорошо?!

– Я не знаю, – Сэнди смутилась. – А я похожа?

– Ты? – Донован снова растерянно тряхнул головой, заглянул на заднее сиденье. – Это…

– Бонни.

– Да. Точно.

– Ты не помнишь?

– Нет.

– Никто ничего не помнит.

– Ты говорила про отель Палермо… – Донован обошел машину, сел на пассажирское сиденье. – Не возражаешь?

– А как же твоя девушка? Ты все еще с Марлой?

– Я рассказывал тебе о ней?

– Ты мне много о чем рассказывал.

– Так мы с тобой… – он замялся. – Между нами что-то было?

– Немного.

– Понятно. – Донован обернулся, посмотрел на Бонни. – А она… Она не моя?..

– Нет.

– Понятно. – Он улыбнулся девочке, но она не ответила на улыбку. – Что с ней? Она больна?

– Немного.

– Поэтому ты здесь? Тебе нужна помощь?

– Да, но…

– Что я могу сделать?

– Сомневаюсь, что ты можешь что-то сделать. Никто ничего не помнит. Даже ты.

– Я помню.

– Что?

– Тебя. Помню, как рождались дети… – Донован нахмурился, увидев на приборной доске газету недельной давности. Фотография на развороте была ему знакома. – Кто это? – спросил он, беря газету.

– Энди Ханниган. Ты не помнишь его?

– Не знаю. – Он пробежал глазами текст под фотографией. – Господи… Он…

– Убил жену, двоих детей, а потом себя, – помогла ему Сэнди.

– И мы были знакомы?

– А ты как думаешь?

– Думаю, да. – Донован отложил газету, невольно вытирая руки. – Почему он это сделал?

– Там было написано.

– Я прочитал о безумии, но… Я имею в виду, почему он сошел с ума?

– Боишься за себя?

– Немного. – Он снова обернулся и посмотрел на Бонни. – Да что не так с этим ребенком?!

– Хочешь выйти из машины?

– Я не знаю. – Донован полез в карман за пачкой сигарет, но забыл о том, что собирается закурить, раньше, чем нашел пачку.

– Ханниган не первый, кто умер, – тихо сказала Сэнди. – Клянусь, я бы никогда не приехала к тебе, если бы не переживала за тебя.

– За меня?

– Да. – Она достала из бардачка кипу вырезок из газет. – Здесь есть почти все, кто был с нами в отеле Палермо. Почти все из тех, кого мне удалось найти. Энди Ханниган, Нэтти Стибингс, Грегори Палермо, Патер Осторе, Камила Синдхарт…

– Эти имена… – прервал ее Донован. – Почему они кажутся мне знакомыми?

– Потому что ты их знал.

– Но… – он растерянно изучал некрологи и скупые статьи. – Они что… Они все умерли… Но почему?

– Думаю, это из-за того, что с нами случилось в отеле.

– С нами? Но почему тогда я еще жив?

– Поэтому я и здесь. Я испугалась и…

– Я ничего не помню.

– Никто не помнил. Последним, кого я видела, был Грегори Палермо. Когда я нашла его, он даже не помнил, что отель, в котором мы жили, принадлежал ему.

– Грегори Палермо? – Донован спешно попытался отыскать его некролог.

– Он попал под машину, – помогла ему Сэнди. – Это случилось у меня на глазах. Он стоял на краю дороги и ждал, когда мимо поедет фура, затем шагнул под колеса. Сомневаюсь, что он хотел жить дальше. Он был… Он словно умер давно, там, в отеле…

– Думаю, я иногда вижу этот отель во снах.

– Все видят.

– Я еще вижу детей. – Донован снова обернулся и посмотрел на Бонни. – Если честно, то последнее время мне тоже кажется, что я схожу с ума.

– Но ты все еще жив.

– Да. – Он нервно улыбнулся. – Ты поможешь мне вспомнить?

– Думаю, если ты побудешь рядом с этим маленьким дьяволом пару дней, то сам все вспомнишь, – сказала Сэнди, бросая косой взгляд на Бонни.

– С маленьким дьяволом?

– Слышал бы ты, как называла своего ребенка Камила, – на лице Сэнди мелькнула болезненная гримаса.

– Камила… Камила Синдхарт? – Донован отыскал вырванную из газеты статью. – Здесь пишут, что она умерла от утечки газа.

– Думаю, она умерла, потому что задавала слишком много вопросов.

– Вот как? – Донован бросил на Сэнди косой взгляд.

– Не волнуйся. Я не сумасшедшая. Ты и сам все поймешь, как только вспомнишь. Если, конечно, захочешь вспоминать.

– А у меня есть выбор?

– Думаю, нет, – Сэнди улыбнулась. – Только если решишь снова стать пилигримом, то захвати с собой немного налички. Я уже несколько дней не спала на нормальной кровати.

– Ты можешь зайти ко мне.

– А как же Марла?

– Марла переживет, – заверил Донован… Но Марла не пережила.

Сначала она притворилась, что не возражает, и щедро предложила Сэнди и ее ребенку гостиную и диван, затем осторожно спросила Донована, как долго собирается его подруга оставаться в городе.

– Тебе жалко, что она спит на диване? – вспылил Донован. Марла промолчала, пообещав вернуться к этому разговору утром.

– А лучше вообще не возвращаться, – сказал Донован.