Алексей Атеев - Карты Люцифера

– Мне?! А разве вы меня не кинули? И не один раз.

– Как понимать слово «кинул»?

– Неужели не ясно? Перво-наперво в этом Доме творчества бросили. Сначала притащили туда, непонятно, кстати, для чего. А потом… оставили.

– С чего ты взял, что я тебя оставил?

– То есть как?!

– Просто в возникшей суете мы потеряли друг друга.

– Ну, конечно!

– Значит, с первой претензией разобрались. А какова же вторая?

– Деньги… Куда они делись?

– Извини, о каких деньгах ты говоришь?

– У меня в тайнике хранилась крупная сумма. Она пропала.

– А я тут при чем?

– Но деньги давали вы?

– Я? Когда?

– Ну, не вы. Ваш этот… Иван Николаевич… Вон тот… – Артем указал на лежащий на полу труп клеврета. – Он расплачивался со мной за эмали. Потом еще давал… На поиски карт. Ведь я по вашей команде карты искал. Все эти деньги да плюс наследство старца Колычева исчезли.

– Это какого же Колычева? – с интересом спросил Трофим Петрович. – Уж не спекулянта ли старинными вещами?

– Что ты с ним дискуссию завел? – раздраженно произнесла профессорша. – Не видишь, он морочит тебе голову. Нашел кого слушать.

– Ни про какие деньги я ничего не знаю, – спокойно сказал Трофим Петрович, не обращая внимания на реплику Ладейниковой. – Ты что же, мой друг, считаешь: деньги у тебя украл я? Абсурд! Выдумал тоже… – он громко засмеялся. – Выходит, меня принимают чуть ли не за банального уголовника. Домушника… Залез в квартиру. Обокрал… А может, это вон она, твоя новая подружка?.. То ты с ней на ножах. То заодно… Убивать меня пришел. С кем же ты, голубь?

– Сам по себе, – ответствовал Артем. – Но хочу по-честному. Для чего мне голову морочить? Я далек от ваших дел. Вся эта потусторонняя ахинея не для меня.

– Хватит, Трофим! – воскликнула Ладейникова. – Надоело! Время позднее, пора и по домам.

– Какая ты быстрая, – ехидно отозвался хозяин дома. – Сначала изничтожить меня хотела, а теперь на мировую решила пойти? Не выйдет, лапочка. Знаю тебя. Ладно, пора открыть карты. Марья Ивановна! – громко крикнул он. Как из-под земли возникла экономка, словно все время стояла за дверью и дожидалась распоряжений. – Прибери со стола.

Экономка, ни слова не говоря, извлекла из кармана фартука тряпку, проворно вытерла винную лужу. Пистолет так и остался лежать на столе. Время от времени Артем задумчиво посматривал на него.

– Вот ты думаешь, сколько мне лет? – спросил Трофим Петрович у нашего героя.

– Лет пятьдесят, наверное.

– А вот и нет. Значительно больше.

Артем с недоверием взглянул на хозяина:

– Шестьдесят?

– Даже не сто.

Артем хмыкнул:

– Да вы, батенька, Мафусаил![46]

– Я родился в 1620 году в Богемии в семье знатной, но обедневшей, аккурат сразу после великой битвы у Белой Горы.[47] Батюшка мой, хотя и был чешским дворянином, сражался за австрийцев. В битве той он сложил свою буйную голову…

Артем громко засмеялся и встал.

– Мне, по правде говоря, надоело слушать эти сказки, – заявил он. – И я пошел домой.

– Сидеть! – рявкнул Трофим Петрович. – Я тебя не отпускал, щенок!

– Погоди, – успокаивающе дотронулась рукой до плеча нашего героя Ладейникова. – Послушаем его воспоминания. Тем более они не лишены интереса.

Артем неохотно опустился на свое место.

– Так-то лучше, – заметил хозяин. – И попрошу вести себя пристойно. Вы оба и так наворотили много дел. Не усугубляйте… А потом… – тон его внезапно изменился, став почему-то игривым, – …мы ведь не враги, а скорее соратники. Так что мне хочется поделиться… Никогда никому не рассказывал полностью своей биографии.

«Соратник выискался, – подумал Артем. – Влепить бы тебе пулю в лоб». Взгляд его вновь остановился на «парабеллуме».

– Так вот, – продолжил Трофим Петрович, – детство и отрочество мое пришлось на лихую годину. Удивительно ли, что к шестнадцати годам я сам стал лихим рубакой. Однако ни к какой стороне не примыкал. Валленштейна[48] я уже не застал, но с его ребятами погулял вволю. О наших проделках можно было бы рассказывать часами… Но сейчас речь о другом. Война кончилась в сорок восьмом, но только на словах. Я к тому времени возглавлял небольшой, но весьма хорошо обученный и поднаторевший в военных делах отряд. Постоянного хозяина мы не имели. Нанимались то к одному, то к другому владетелю, благо, раздоры между княжествами продолжались. Цветущие некогда земли пребывали в упадке. В Германии и Богемии свирепствовали шайки разбойников. И курфюрст Саксонский нанял мой отряд, говоря современным языком, для искоренения бандитизма. Происходило это, как сейчас помню, летом 1666 года.

Однажды в горах Гарца мы, преследуя шайку разбойников, остановились на постой в одинокой корчме, служившей и постоялым двором. Место было глухое и весьма подозрительное. Вне всякого сомнения, хозяин состоял в связи с разбойниками, поэтому мы прежде всего повесили его на собственных воротах, жену утопили в колодце. Топить вроде и не собирались, просто хотели выяснить, где хозяин прятал денежки. Опустили ее пару раз в колодец для прочищения мозгов, а она возьми да утони. Была еще дочка, да мои ребята ее… укатали. Короче, в корчме остался горбатый глухонемой слуга, да, как потом обнаружилось, два постояльца.

Вина в погребах было достаточно, вестфальских окороков, копченых каплунов и прочих вкусностей тоже, поэтому покидать гостеприимные стены мы не спешили. Всю ночь гуляли, да так, что тут же за громадным столом и уснули. Очухались только к полудню следующего дня. Отколотили горбатого: не догадался наполнить вином глиняные жбаны, а потом отправились бродить по корчме. Кто-то наткнулся на запертую дверь. Прислушались. За дверью наблюдалась какая-то возня. Естественно, дверь тут же выломали и обнаружили за ней двух евреев: молодого и старого. Обрадовались… О-го-го! Враги Христовой веры. Поджарить на вертеле! Но вначале вытрясти из них добрую толику звонких талеров. Не может такого быть, чтобы у жидов не было при себе денег. Мои парни подступили к ним и давай трясти, щипать, таскать за бороды и пейсики. Тот еврей, который старый, лопочет что-то по-своему. Потом выяснилось, что он откуда-то с Востока, вроде из Турции… А молодой по-немецки говорил очень даже хорошо. Вот пока их трясли да мучили, они меж собой «тыр-быр… тыр-быр». Потом молодой обращается ко мне, видно, признав главного:

– Не убивайте нас, господин!

– Может, и не убьем… – это я толкую, а мои орут:

– Поджарить их как свиней, подкоптить жидовское отродье.

– Не губите! – верещит молодой жиденок. – Если пощадите, откроем великую тайну.

Мои соратники все слышали и радостно завопили: