Дино Динаев - Дурная Слава

Тот подчинился, но не пополз как Бен, а шел уверенно и спокойно. Однако лицо напряглось, указывая на внутреннюю борьбу.

— Тяжелы шаги по зоне абсолютной веры, — усмехнулся Касьян. — Бери нож, Плотник!

Он протянул нож, который Жора без сопротивления взял.

— Вырежи себе сердце! — приказал Касьян.

— Не делайте этого! — закричала Полина.

Жора сжал рукоять с такой силой, что побелели руки — и врезал Касьяну в лицо, правда, не острием, а надо было, а кулаком. Касьян отскочил, в его руках возник другой нож, которым он стремительно махнул в направлении лица Жоры. Тот увернулся, они сделали еще по паре выпадов, плетя сложные па, в которой главная партия была отведена рассекающим со свистом воздух клинкам.

— Не плохо! — заметил Касьян. — А как же не убий!

— Это не для двуногих зверей писалось.

— А ты изменился, Плотник. Откуда в тебе столько жестокости?

— Я никогда не был добреньким. Заканчивай словоблудие, ты слишком много насобирал грехов в мошну, пришло время платить за товар.

— Здесь твоя власть не распространяется!

Жора хоть и обладал крупной комплекцией, да и возраст давал о себе знать, но он двигался с грацией, о которой Бен мог только мечтать. Медленно, с подчеркнутой осторожностью ступая, он делал молниеносный выпад. Касьян ничем не уступал, убийца был с опытом. Мелкие порезы появлялись на соперниках беспрерывно, но никому не удавалось поставить победную точку. В глазах Касьяна зажегся страх, когда он понял, что ему не победить.

— Но я и не проиграю! — вскричал он. — Твои ученики не плохо обустроились, твоей здесь власти более нет. Опять надо начинать все заново и объяснять свою правоту.

Только способен ли ты? Ты стар. Ты хочешь спокойно встретить свою старость. Не так ли?

— Не так. И не говори мне об учениках, ибо здесь их нет, а есть отступники.

— Как ты заговорил. В твоих словах мне слышится усталость. Ты устал от людского предательства, не так ли? Сколько раз тебя предавали? Семь раз по семь и еще семь?

Они ударили ножами так, что посыпались искры, и разошлись.

— Вставайте, мы уходим, — обратился Жора к беглецам.

— С удовольствием, — встрепенулся Бен. — Если бы ты знал, как вовремя ты появился.

Уже не в первый раз, между прочим. Первый раз это случилось тогда, когда меня упаковщик чуть не сцапал.

— Я знаю.

Но тут вмешался Касьян.

— Так не пойдет. Люди останутся здесь, я их не отпускал. Уходи один.

— Ты же знаешь, один я не уйду.

— В таком случае, ты знаешь, что делать.

— Откуп?

— Какой ему откуп? — закричал Бен. — Сейчас навалимся все вместе. У меня на него дубина найдется.

Не вовремя встрял.

— Откуси себе колено, — приказал Касьян.

Бен уперся. Пример неповиновения был у него перед глазами. Если старик ему не подчинился, то чем он ему уступает? Но уже через секунду неведомая сила гнула его к собственной ноге, и единственной причиной, по которой он не смог выполнить приказ, стала недостаточная гибкость позвоночника.

— Тогда ты ему откуси колено! — обратил свой взор Касьян на девушку, и та послушно поползла к Бену, тот отшатнулся, прикрывая колени ладошами.

— Остановись, я согласен на откуп! — рявкнул Жора.

Касьян осклабился.

— Отлично, брось свой нож!

Жора взял нож двумя руками и переломил пополам.

— Ничего, у меня другой есть, — ухмыльнулся Касьян.

Жора повернулся к беглецам и сказал:

— А вы чего прохлаждаетесь? Идите.

Бен, чувствуя, что они невольно сделались виновниками неприятностей, лихорадочно соображал, что бы они могли для него сделать. Но Жора прикрикнул на них и сделал знак Касьяну, тот нехотя махнул руками.

— Брысь отсюда, акумы!

С нехорошим причмокиванием земля отпустила их. На ногах они потом обнаружили громадные синяки, словно их держали гигантские присоски. Они встали и пошли и довольно длительное время не могли остановиться. Бен потом убеждал себя, что зона выдавливала их из себя, а Полина просто обозвала его трусом. Шли до тех пор, пока не повалились без сил.

— Как думаешь, Жора вернется? — с надеждой спросила девушка.

— Будем ждать, сколько потребуется, — решил Бен.

На душе было муторно. Хоть они остались живы, перенесенное потрясение угнетало.

Никогда еще не были так близки от гибели. Девушка подползла, Бен обнял ее, и через секунду они уже спали.

Он видел сон. С взгорка сбегал тоненький ручеек, рядом с которым горой возвышался Жора. Благостную картинку дополнял рассеянный очень мягкий свет. Бен слушал плеск воды и молил, чтобы сон не прекращался. Жора заметил его и сказал:

— Это не сон. Идите, попейте, пока вода чистая.

Они с радостными криками вскочили и кинулись к нему. Он болезненно отстранился, и они почуяли неладное. Их подозрения усилились, когда они заметили неуклюже замотанную тряпицей левую руку.

— Это все из-за нас? Что с вами сделал этот урод?

— Большее из-за вас терплю, — отмахнулся Жора. — Пейте уж, умывайтесь, потом я своими болячками займусь.

Когда они напились и умылись, Жора размотал тряпку и опустил руку в воду, та сразу замутилась, почернев словно чернила.

— Не переживай так, живая водица, мне не привыкать, — обратился к ней Жора.

Беглецы переглянулись, решив, что дед тронулся от перенесенного. Но тут вода изменила цвет, вновь сделавшись прозрачной. Стал слышен плеск. Как оказалось с момента, как старик опустил в воду руку, она текла совершенно беззвучно. Стало очевидно, что под большим вопросом, кто из них двинулся от перенесенного. Жора вынул руку из воды, встряхнул крупные капли. Полина сдавлено охнула. На пальцах не было ни одного ногтя.

— Замолчь! — строго прикрикнул Жора. — Раньше надо было охать, а то все грешите да воруете. У меня уже ногтей не осталось за ваши грехи расплачиваться.

— Где вы так научились с ножом обращаться? — поинтересовался Бен.

Жора поостыл и отвечал уже спокойно:

— Хожу по миру и беспрестанно учусь. Даже у самого последнего нищего можно кое-чему поучиться, что касается смертоубийства, то тут даже чересчур много учителей.

— А вы верующий? Почему у вас нет креста?

Жора горько усмехнулся:

— Был у меня крест, более не надо.

— Вы нас вытащите отсюда?

— Для того я здесь, — буркнул Жора. — Хоть не из-за меня вы здесь оказались, но вина и моя в том есть. Со мною всегда так. С людьми надо построже для их же блага, но хочется добра, а добрыми намерениями дорога в ад вымощена.

Полина сказала, обращаясь к Бену:

— Я была уверена, что ад здесь.

— Нет, это далеко отсюда, — сказал Жора как о само собой разумеющемся, словно у него спросили про остановку автобуса.