Алексей Атеев - Демоны ночи

– Вот так с ними и надо, – довольно заметила шаманка.

Она плюнула в самый центр лужи, и та начала съеживаться, принимать различные причудливые формы, то становясь силуэтом кошки, то – змеи, а то и вовсе крокодила. Наконец черная жидкость свернулась окончательно, но не исчезла, а превратилась в небольшой блестящий, перекатывающийся из стороны в сторону шар, вроде крупной капли ртути. Катя ловко подхватила шар и сунула его в кожаный мешочек, похожий на старинный кошель, и крепко затянула завязки на нем.

– Как же так? – удивленно спросил Никифор. – Я на него… или на нее с саблей… Махал, махал, даже, кажется, разок попал, и ничего… А тут с одного удара…

– Меня вовремя позвал, – пояснила шаманка.

– Значит, это ты?..

– Маленько. Но если бы Бурышка не стукнул…

– Он сначала девушкой был, – после паузы стал рассказывать Никифор. – Вон ею. – И он показал на Лильку.

– Это они умеют… Оборачиваться то есть.

– Кто они?

– Ну, кто. Сам знаешь – албасты. По-вашему, бесы или демоны. Тут у них гнездо.

– Гнездо?!

– Ну, да. Нет, не гнездо даже, а ворота.

– Куда ворота?

– В их мир. В Нижний. Это место нехорошее. Давно. Тут раньше плохое кладбище было. Давно. А потом дом построили. Недавно. А им это и надо. Вот они тут и ходят взад-вперед. Как дыра. Лазают.

– А парень наш где?

– Не нашла. Прячут где-то. Но найду.

– Но зачем он им?

– Сама плохо знаю. Может, он скажет. – Катя потрясла в воздухе кожаным кошелем. – Или другие.

– Послушай, а хозяйка здешняя?.. С ней что?

– Она тоже из них. Албасты.

– Неправда, никакая она не албасты! – вскричала доселе молчавшая Лилька. – Светлана Петровна – вполне нормальная женщина.

– Смотри ты, заговорила, – захохотала Катя. – А я думал: померла. Может, ты сама из этих? Нужно присмотреться.

– Это к вам нужно присмотреться! Какая выискалась! Баба-яга!

– Тише, тише, не ругайтесь, – стал успокаивать Бурышкин. – Мы сюда не за этим пришли.

– А зачем, зачем?! И вообще, откуда известно, что Павел здесь? Выдумала тоже. Ворота… дыра… Лазают… Если кто и лазает, так это вы. Нет тут никаких ворот! И демонов нет.

– Да как же?!. – изумился Никифор. – Ведь ты сама несколько минут назад видела… это существо.

– Ничего я не видела. Я… э-э… спала!

– Вот так раз! Не понимаю…

– Зато я видел, – раздался за спиной мужской голос. Бурышкин обернулся. Перед ним стоял лихой таксист Иван Трифонов. Вид у него был несколько помятый и как будто даже нетрезвый, а в руках водила сжимал самодельную коптилку, горючая жидкость в которой напрочь отсутствовала.

– Видел, – замогильным голосом произнес таксист и заметно качнулся.

– Что вы видели? – вежливо поинтересовался Никифор.

– Парня вашего видел.

– Неужели?!

– Да точно!

– А это еще кто? – с удивлением спросила Катя.

– Таксист, который нас вез сюда, – объяснил Никифор. – Как ты отправилась по дому путешествовать, он и явился. А тут, глядь, вход исчез. Вместо него – зеркало. Вот он и отправился дверь искать, расколов перед этим зеркало.

– Ага, ага. Ну, докладай, чего видел?

– Залез я, значит, туда, в дыру эту, – стал рассказывать таксист. – Ну, иду, значит. Понятное дело, темно. Коптилка моя еле тлеет. Шагаю себе. Стены ощупываю.

– Они что, каменные? – спросил Бурышкин.

– Да как сказать… Не понял я, да и не в этом дело. А вам, собственно, не все равно?

– Не обращайте внимания. Мы вас слушаем.

– Каменные, деревянные – какая разница! Вы лучше мне выпить принесите. Такого страху натерпелся. Выпить, говорю, тащите! Вот ты, девка, и тащи!

– Опять он указывает, – огрызнулась Лилька. – Тебе нужно, ты и неси.

– Хорошо. И принесу. И не побоюсь. – Таксист шмыгнул на кухню и тут же вернулся, неся в руках бутылку коньяка. – Вот, – заявил он. – То, что надо. – И, распечатав бутылку, сделал прямо из горлышка могучий глоток. – Так вот, – продолжил он, – иду я себе, иду… И вдруг…

– Черт! – воскликнула Лилька.

– Нет, не черт. Заткнись, дура, тебя не спрашивают. Хамка!

– От такого слышу. Урод! Еще оскорбляет!

Таксист неожиданно заплакал. Крупные капли текли по его плохо выбритым щекам. Он горько всхлипывал, размазывал рукой слезы по щекам и что-то еле слышно шептал. Бутылку, однако, из рук не выпускал.

Никифор тяжело вздохнул. Он уже понял: ничего толкового от этого человека не добьешься. Шаманка равнодушно смотрела сквозь него, а Лилька презрительно улыбалась.

– Такого страху натерпелся, – сквозь слезы сообщил таксист, – а тут с грязью смешивают.

– Никто вас ни с чем не смешивает, – укоризненно произнес Бурышкин. – Успокойтесь, ради бога. Хотите, излагайте дальше, не хотите – садитесь и отдыхайте.

– Излагать?.. Я изложу. – Таксист вновь сделал внушительный глоток. – Только пускай эта… – Он запнулся и взглянул в сторону скривившей губы девушки. – Не перебивает. Так вот…

По словам таксиста получалось, что через некоторое время он увидел вдали свет. Еще десятка два шагов, и пытливый исследователь попал не то в очень просторную комнату, не то в небольшой зал, наполненный неприятным ядовито-желтым светом, «гнойным», как выразился таксист. Зал был пуст и имел только один вход, он же выход. Таксист некоторое время послонялся по нему, и, когда решил идти назад, с ним стали происходить непонятные явления. Прежде всего он никак не мог добраться до выхода. Тот, казалось, был совсем рядом, но что-то как будто мешало достигнуть его. Испуганный таксист попытался добраться до выхода бегом, но почувствовал, как ноги прилипают к полу, а сам пол вдруг стал мягким, как асфальт в летнюю жару.

– Но он был холоден, как лед, – сообщил таксист. – Я специально дотронулся.

Чем больше он перебирал ногами, тем глубже затягивала его предательская поверхность. Скоро таксист по щиколотку увяз в ней и полностью обездвижел. Тут им овладел дикий ужас. Совершенно не в себе, он потушил ставшую бесполезной коптилку, отвернул крышку и глотнул из банки…

– И тут же все встало на свои места, – удовлетворенно сообщил таксист. – Я совершенно свободно пошел к выходу и уже было достиг его, как объявилась новая напасть.

Миражи! Его посетили миражи! Вдруг стало трудно дышать. Он оказался как бы в раскаленной печи. Воздух, которым дышал, шершав и колюч, словно наждачная бумага. В горло мгновенно набился мельчайший песок. А вокруг… Вокруг была белесая пустыня. Небо серо, дюны серы, и все вокруг: и небо, и дюны, и какие-то сухие, кривые палки, торчащие из песка, едва заметно, но непрерывно колебались, не то преломляясь в горячем воздухе, не то – в оглушенном алкоголем сознании.

– Вдруг появились они, – сообщил таксист и громко икнул.