Роберт Маккаммон - Участь Эшеров

Тем не менее что-то пугало Буна. Нечто, глубоко спрятанное от всех остальных. Он видел, как это что-то блеснуло в глазах Рикса несколько раз за последние дни. Ненависть и горечь так переплелись, что он мог совершить убийство. Рикс пытался заколоть его в столовой. Бун сожалел, что не дал ему при всех в зубы. Рикс, рыдая, выбежал бы из комнаты.

Бун вписывал свой «феррари» в повороты, едва нажимая на тормоза, ухмыляясь — кошмарная скорость ему доставляла удовольствие. Кэт думает, что все получит, но она крупно ошибается. За неудачу Кэт ему следует благодарить Паддинг: в последний раз, когда сестра отправилась в Нью-Йорк на уик-энд, Паддинг пошарила в ее платяном шкафу и обнаружила вход в Тихую комнату. Паддинг показала, что она там нашла, и Бун отнес это прямо Уолену, который в то время еще не замуровал себя в своей Тихой комнате. Бун никогда не забудет выражения лица старика: потрясение и отвращение.

Наверно, покупает это дерьмо в Эшвилле. К тому же тратит кучу денег.

Уолен велел ему положить находку обратно, а с Кэт он разберется сам.

Бун понимал, что это означает. Папа может ей доверять, но наследства лишит.

По лобовому стеклу забарабанил дождь, и Бун тут же сбавил скорость. Он не настолько пьян, чтобы закончить жизнь кровавым пятном на дороге. Когда он свернул и подъехал к воротам Эшерленда, то ударил по кнопке на щитке управления. Ворота плавно отворились и, пропустив его, снова закрылись.

Бун терпеть не мог возвращаться в ту комнату, где лежала спящая Паддинг. «Она думает, я на нее запал!» Бун презрительно фыркнул. Ну что ж, после того как он получит в свои руки все эти миллиарды, он сможет выбирать из настоящих красоток. Паддинг уже не так симпатична, как раньше.

Позолота королевы красоты пообтерлась, а под ней оказался самый обычный картон. Бун миновал Гейтхауз и поехал по дороге, ведущей в Лоджию.

Каким эффектным местом будет Лоджия, когда он вступит в права наследства! Надо выкинуть все эти проклятые статуи, рыцарские доспехи и прочее дерьмо и поставить красивую современную мебель. Целый этаж будет отдан видеоиграм, а в подвалах он сделает искусственные гроты, где потоки воды будут окрашены в разные цвета. Он выстроит себе спальню с красными стенами, огромной, покрытой черным мехом кроватью и зеркальным потолком. Приемам не будет конца, и если он захочет, то станет скакать по коридорам на лошадях.

Бун часто приходил в Лоджию, чтобы побродить внутри, представляя, как она будет выглядеть, когда он тут поселится. Иногда он говорил Паддинг и матери, что идет в конюшни, но вместо этого шел в Лоджию. Бун думал, что это самое прекрасное место в мире. От ее величия и необъятности порой хотелось кричать. А еще в тиши Лоджии он мог сидеть в кресле и сознавать, что очень скоро все это будет принадлежать ему.

Он никогда не боялся Лоджии. Она его тоже любила и хотела, чтобы он был ее хозяином. В своих снах последние несколько месяцев Бун видел Лоджию, всю залитую светом, а в окнах двигались фигуры, как будто пришедшие на прием, который Бун планировал устроить сразу же после вступления в права наследства. Такие сны теперь снились почти каждую ночь, и в некоторых его звал тихий голос, выводивший его из сна в сильно приподнятом настроении.

Его звала Лоджия. Хотела заключить его в объятия, и сам он желал этого всю жизнь.

Бун проехал через мост и остановился под аркой. Затем вышел под мелкий дождь, нетвердой походкой приблизился к багажнику, отпер его и достал фонарь и карту первого этажа, которую сделал сам. Он включил фонарь и направил свет на ступеньки.

Парадный вход Лоджии был открыт нараспашку. Уже несколько раз Бун приходил сюда и обнаруживал, что дверь распахнута настежь. Он говорил об этом Эдвину, который обещал присмотреть за Лоджией. Опасность, что сюда кто-то проникнет, была невелика, и Бун это знал. Не говоря уже обо всех этих историях про Страшилу, который бродит рядом с поместьем. Бун полагал, что Лоджия постепенно деформируется и теперь дверь уже не закрывается как следует. А еще эти глубокие трещины на стенах… Укрепление Лоджии будет первейшей задачей, когда Бун получит наследство.

Он вошел, следуя за лучом фонаря, в Лоджию и сразу почувствовал сладостное головокружение. Снова он в своем любимом мире, и от радости хочется кричать. Бун прошел через фойе мимо большого фонтана со статуями в сумрачную приемную с темно-синими диванами и стульями, столами из красного дерева и висящими на потолке флагами всех стран мира.

В Лоджии стояла абсолютная тишина, и Бун продолжал идти через огромные комнаты. Выйдя в изгибающийся коридор, Бун прошел по нему ярдов сорок и открыл большую раздвижную дверь. За ней был главный кабинет; фонарь высветил знакомые предметы: несколько черных кожаных кресел, расположенных вокруг кофейного столика из розового дерева, темная плита письменного стола с вырезанными на ней головами львов, ковер из шкур белых медведей и полки, заставленные графинами и стаканами. Короткая лестница вела к двери, которая, как обнаружил Бун, была надежно заперта.

Он пересек комнату и подошел к камину из черного мрамора. В нем лежали угли — от того огня, что Бун развел здесь в последний раз. Рядом с камином стоял медный дровник с поленьями, оставшимися еще со времен Эрика, и лежали недавно принесенные Буном газеты. Несколько минут ушло на то, чтобы заложить дрова в камин. Он стукнулся головой о мрамор и пьяно выругался. Затем засунул под дрова газету и поджег ее зажигалкой. Как только пламя вспыхнуло, он отступил. Комната озарилась веселым светом. Бун положил фонарь и подошел к полкам.

В последний свой приход он пил чертовски хорошее виски. Он понюхал несколько графинов, пока его ноздри не уловили изысканный аромат коньяка. Довольно хмыкнув, Бун наполнил бокал и сел за стол. Жидкость мягко, как расплавленное золото, пошла внутрь. «Можно здесь заночевать, — подумал он. — Поставлю стулья в ряд перед огнем и не замерзну». Он вспомнил о старике Эрике, который сидел за этим столом и подписывал важные бумаги. Они бы прекрасно поладили с Эриком, Бун был в этом уверен. Они бы уважали друг друга.

Бун пил коньяк и слушал треск огня. Он никуда не спешил; он чувствовал себя прекрасно; он пребывал в мире, покое и безопасности. Вместо запаха гниющего отцовского тела он вдыхал дым горящего дерева. Бун не знал, долго ли еще выдержит в Гейтхаузе.

Допив ароматный коньяк, поставил стакан и склонил голову набок.

На кофейном столике рядом с большой коробкой из-под сигар лежало что-то, чего вчера здесь не было.

Громоздкая книга с золотым обрезом.

Бун встал, подошел и провел пальцами по отменной коже переплета. Он поднес книгу поближе к огню и раскрыл.