Игры Эн Ро Гримм (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна
Чем ближе, тем яснее было видно, как пылали у гончих багровые угли глаз.
«Ещё немного… ещё чуть-чуть… Вот сейчас!»
…Раз – и Джек вычихнул клуб огня, повалил дым и пар, и гончие завизжали.
Нет, бесплотными призраками они не были.
…Два – и он оттолкнулся от земли так сильно, как смог, вскочил на валун – клацнули впустую собачьи зубы; потом прыгнул ещё, очень-очень далеко, кажется, на кого-то наступил, втаптывая в грязь, и рванулся к осыпи со всей прыти.
Собачья свора ринулась за ним, разворачиваясь плавно и жутко, как стая хищных рыб в толще воды.
…Три – зашелестели под лапами камни, осыпаясь; сперва крупные, потом мельче, потом и вовсе как песок. Гончие настигали его; кто-то оказался совсем близко – извернулся и вцепился в бок, но промахнулся немного, выдрал клок шерсти и свалился с осыпи вниз, барахтаясь и скуля.
Кто-то оказался удачливее – и впился в плоть.
Джек вскарабкался на верхнюю точку осыпи, встряхнулся, как после купания – гончие отлетели в стороны, словно ошмётки грязи; потом пружинисто оттолкнулся…
…и одним прыжком взлетел на край обрыва.
Лапа болела так, словно туда загнали раскалённый штырь.
Джек не очень хорошо запомнил, как выбрался обратно к пещере, где оставались остальные. Наверное, по запаху – или, может, услышал скрипичную музыку вдали… Зато очень чётко отложилось в памяти, как побледнела Ширла, увидев его, и как она разозлилась.
– Ты хромаешь! – выкрикнула она, стоя у входа в пещеру. Налетела, залепила ему оплеуху – и подхватила, когда он покачнулся. – Ты, идиот… ты же наша надежда!
Джек думал, что она заплачет, но глаза у неё остались сухими.
Остальные ждали под землёй, в пределах соляного круга. Никто не спал, хотя до рассвета оставалось ещё прилично времени. Эшлинг полировала меч; Альфред перебирал оружие. Сирил сидел на постели, подогнув ноги, как йог, и поперёк колен у него лежала скрипка. Он не играл, конечно – ещё не хватало привлечь внимание великана, просто трогал струны кончиками пальцев.
В сторону Джека он даже не посмотрел.
– Я всех подвёл, да? Рискнул собой, хотя не имел права? – собственный голос слышался словно издалека.
– Ой, заткнись, совесть нации, – вздохнула Ширла устало и ткнула его под рёбра. – Садись вот сюда и раздевайся, надо понять, как тебя лечить… Нет, ты нас всех спас. Судя по следам, спригган топтался аккурат над пещерой. Почти наверняка он что-то подозревал, скорее всего, разнёс бы это место и похоронил бы нас всех заживо. Я прошлась по ближайшим развилкам и везде нарисовала отводящие знаки. Дура была, что не сделала этого раньше… Надеюсь, что это поможет.
– Конечно, поможет, – пробормотал Джек, не то усаживаясь, не то падая на лежанку. – Ух… ты же крутая.
Ширла ничего не сказала, но от избытка эмоций выкрутила ему ухо – не больно, но обидно.
Он безропотно позволил стянуть с себя одежду, вплоть до кальсон, путанно пересказывая свои злоключения; кое-где ткань присохла, и её пришлось отмачивать. К счастью, глубоких ран почти не было. Первым делом Ширла обтёрла его тряпицей, смоченной в каком-то растворе, резко пахнущем сухой травой и почему-то мёдом. Укусы гончих, болезненные, но поверхностные, она обработала целебной мазью Сирила, и ссадину на лбу тоже; левую ногу ощупала от бедра и до щиколотки, буркнула, что переломов нет, соорудила два компресса и строго велела не снимать несколько часов.
– Выпей вот это и вали спать, – грубо пихнула она ему в руки кружку с тёплым питьём. Оно пахло горько, да и на вкус было так себе, но от каждого глотка внутри разливалось приятное ощущение. – Ни о чём не думай. Спи, пока не почувствуешь себя отдохнувшим.
– Всегда так делаю, – пробормотал Джек. Машинально запустил пятерню в волосы и поморщился. – Чёрт, будет потом как войлок… обрезать, что ли… А это что? – и он чуть взболтал питьё в кружке.
– Общеукрепляющая штука, – ответила Ширла устало. – Наверное. Я смешала кое-что из своих запасов с ведьминой микстурой, которую тебе дала Жюли. Если смешала неправильно, то тебя пронесёт. Ну или стошнит.
– Меня и так тошнит, – признался Джек, чувствуя, что глаза слипаются. – Но я в тебя верю… Мне правда можно поспать?
Ширла одарила его ласковым и жгучим взглядом.
– Ещё один тупой вопрос, – сказала она, – и я вышибу тебе мозги. Если в твоей дубовой гиперответственной башке что-то уцелело после падения в пропасть.
Спать он завалился прямо там, где сидел. Кажется, это была лежанка Ширлы. Попытался нашарить одеяло или что-то вроде этого, но не нашёл; потом ощутил, как его укрывает плащ из лисьего меха – и сразу расслабился.
Так было правильно; так было хорошо.
Снаружи, вероятно, уже светало. После дождя запахи казались особенно острыми, яркими, как ранней осенью – чуть прелых листьев, земля, деревья, мелкая живность, запоздалые и чахлые цветы… В пещере пахло дымом и скудной походной пищей, а ещё мылом с лавандой, розой и фиалками.
Последнее, что запомнил Джек перед тем, как провалиться в сон – невесомые, лёгкие прикосновения.
Сирил разбирал его волосы пальцами и гребнем, аккуратно, почти нежно.
И молчал.
Сон то накатывал, то отступал.
У Джека было ощущение, что он спит минут двадцать – и потом его вышибает в реальность. Но на самом деле, конечно, времени между пробуждениями проходило гораздо больше. Когда он очнулся в первый раз, то снова горел костёр. Поблизости никого не было, кроме Эшлинг. Она помогла ему обтереться влажной тряпицей и накормила чем-то вроде рагу из моркови, лука, бобов и мяса, чуть загущённым мукой.
– Откуда мясо? – пошутил он сонно, запивая трапезу новой порцией укрепляющего снадобья от Ширлы. – Удачно поохотились?
– У твоего друга были запасы, и он поделился с нами, – ответила Эшлинг. Она с материнской заботливостью помогла ему перебраться обратно на лежанку и укрыла меховым плащом. – Набирайся сил. Ширла говорит, что ты нужен нам, а значит, так и есть. Она не ошибается.
«Ну, спасибо, что веришь в меня», – хотел пошутить Джек, но почти сразу вырубился.
В следующий раз он проснулся, как в лихорадке. Голову вело. Тем не менее, до отхожего места он умудрился добраться сам, без посторонней помощи; снова что-то съел, кажется, кусок сыра и чёрствый хлеб, а потом свернулся на лежанке калачиком, прикрывая нос хвостом.
…проснулся, полакал из чашки воды, свернулся клубком снова.
…проснулся в тревоге, учуял рядом знакомый запах, ткнулся в руки, пахнущие цветочным мылом, уснул, успокоенный.
…и наконец проснулся, кажется, окончательно.
Был день – или ранний вечер, если судить по отсветам, бродящим по туннелю, который вёл наружу. На сей раз в пещере собрались все; показалось сначала, что отсутствует Альфред Росс, но потом он вышел со стороны купальни, на ходу зачёсывая влажные волосы назад.
Медленно моргая, Джек сел на лежанке. Он оказался частично одет – почему-то только в рубаху и чулки. Голова была ясной – насколько это возможно спросонья; почти ничего не болело, даже травмированная нога.
– Выспался? – коротко спросила Ширла, искоса наблюдая за тем, как он неловко влезает в чистые кальсоны, потом в штаны, путаясь в завязках, крючках и шнурках. – Помощь не нужна?
– Спасибо, я сам, – зевнул Джек, сражаясь с застёжками. – Уф… Чем пахнет?
– Не поверишь, это омлет с сыром, – откликнулась она. – Мы тут в дальней части лабиринта наткнулись на болотце, а там гастрономическое раздолье. Разорили пару гнёзд, ни о чём не жалеем – какого чёрта вообще птицы откладывают яйца зимой? А я нашла съедобный папоротник, так что у нас полезный и разнообразный гарнир. Попробуешь?
– А папоротник точно съедобный?
– Сирил, подержи его, я ему врежу.
Джек засмеялся, уклоняясь от шутливого тычка, и подсел к костру, присоединяясь к трапезе. И лишь опустошив наполовину свою миску, поинтересовался:
– Кстати, это обед или ужин? У меня что-то такой звериный аппетит, как будто я не несколько часов проспал, а несколько дней, ха-ха… ха?
