Стивен Кинг - Бессонница

И в какой-то момент он понял, что его надежды не оправдались. Его все-таки втолкнули в тоннель, и вокруг сомкнулась темнота.

Часть вторая

Потайной город

Старикам надлежит быть пытливыми и любопытными.

Глава 11

Дерри Старых Кляч был не единственным потайным городом из тех, которые тихо существовали в месте, которое Ральф привык считать своим домом; когда он был маленьким и жил в Мэри-Мид – там, где сейчас были новые застройки, – он обнаружил, что, кроме Дерри, принадлежащего взрослым, есть и другой Дерри, который принадлежал только детям. Возле железнодорожного депо на Нейлбот-стрит был целый квартал заброшенных трущоб, где иногда можно было найти банки из-под томатного супа, наполовину заполненные каким-то подобием ирландского рагу, и бутылки, где еще оставалась пара-тройка глотков пива; за театром «Аладдин» был переулок, где они с ребятами курили сигареты «Булл Дархем» и запускали петарды; в этом потайном городе для детей был большой старый вяз, нависающий над рекой, на обрыве, где многие поколения мальчишек и девчонок из Дерри учились нырять; там была целая сотня (или даже две сотни) запутанных рельсов, которые шли через Барренс – Большие Пустоши, – огромный пустырь, который тянулся через весь центр города, как плохо залеченный шрам.

Эти тайные улицы и дороги находились вне поля зрения взрослых, которые их как бы и не замечали… хотя были и исключения. И одним из таких исключений был полицейский по имени Алоизий Нелл – «мистер Нелл» для многих поколений детишек из Дерри, – и только сейчас, по дороге к площадке для пикников, когда Ральф проходил то место, где Харрис-авеню переходила в шоссе, до него вдруг дошло, что Крис Нелл (тот полицейский, которого Ральф впервые увидел в компании Джона Лейдекера), вероятно, был сыном старого мистера Нелла… хотя, если подумать, он был для этого слишком молод. Скорее, наверное, внук, а не сын.

Ральф узнал о существовании другого тайного города – того, который принадлежал старикам – сразу же после того, как ушел на пенсию, но до смерти Кэрол он так до конца и не проникся мыслью, что и он тоже был гражданином этого «стариковского» города. И только потом, когда Каролины не стало, он обнаружил, что существует некая скрытая география, чем-то похожая на ту, которую он знал в детстве: место, которое просто не замечает окружающий их суетливый мир – мир, спешащий на работу, а после работы спешащий на отдых. И вот теперь Дерри старперов с Харрис-авеню пересекся еще и с третьим потайным городом – с Дерри Проклятых, ужасным местом, которое населяли в основном бездомные бродяги и сумасшедшие, которых по каким-то причинам не смогли запереть в психушку.

Именно на площадке для пикников Лафайетт Чапин однажды высказал Ральфу очень важную мысль, может быть, самую важную в жизни… теперь, когда ты стал настоящим старпером, так он сказал. И это предполагало, что теперь он выпал из «настоящей жизни». Эта тема возникла в их разговоре, когда они еще только начали общаться и почти не знали друг друга. Ральф спросил Фэя, чем он занимался до того, как вышел на пенсию.

– Ну, в реальной жизни я был плотником и неплохим краснодеревщиком, – отозвался Чапин, обнажив уцелевшие зубы в широкой ухмылке. – Но все это закончилось почти десять лет назад. – Как будто, подумал тогда Ральф, выход на пенсию был чем-то сродни поцелую вампира, который открывал тебе путь в мир, навечно застывший между жизнью и смертью – когда ты уже не живой, но еще не мертвый. И если подумать, то это, наверное, не далеко от истины.

Макговерн благополучно отстал (по крайней мере Ральф очень на это надеялся). Ральф прошел через рощицу, что отделяла площадку для пикников от шоссе. С тех пор как он был здесь сегодня утром, людей на площадке заметно прибавилось – у большинства из них были коробочки с домашней едой или сандвичи из «Горячего кофейника». Эберли и Зеллсы играли в карты засаленной колодой, которая обычно хранилась в дупле дуба на краю поляны; Фэй и Док Малхэйр, ветеринар на пенсии, играли в шахматы; остальные просто бродили туда-сюда, наблюдая то за одной игрой, то за другой.

Настольные игры были главным занятием на площадке для пикников – как и в большинстве мест, где собирались члены клуба старперов, – но Ральф всегда думал, что игры – это всего лишь прикрытие. На самом деле старики приходили сюда, чтобы пообщаться, поделиться своими мыслями и убедить (пусть даже только самих себя), что они еще живут хотя бы какой-то жизнью, реальной или еще какой.

Ральф уселся на пустую скамейку рядом с забором и принялся машинально водить пальцем по вырезанным там буквам – имена, инициалы, многочисленные ИДИ ТЫ НА, – наблюдая за тем, как приземляются самолеты. Интервал две минуты: Цессна, Пайпер, Апач, Твин Бонанза, Воздушный Экспресс из Бостона в одиннадцать сорок пять. Он вполуха прислушивался к разговорам на площадке. Имя Мэй Лочер упоминалось достаточно часто, некоторые из тех, кто был здесь, хорошо ее знали, и общее мнение совпадало с тем, что сказала ему миссис Перрин: Господь наконец проявил милосердие и избавил ее от страданий. Но в основном разговор шел о предстоящем визите Сьюзан Дей. Обычно старперы с Харрис-авеню не разговаривали о политике – у них были другие, более интересные темы для обсуждения, например, рак желудка или сердечные приступы, – но тема абортов все-таки захватила и взволновала даже завсегдатаев площадки для пикников и разделила спорщиков на два лагеря.

– Она выбрала не тот город, и, черт побери, я уверен, что она это знает, – заявил Док Малхэйр, мрачно глядя на доску, где Фэй Чапин устроил стремительную атаку на оставшихся защитников его короля. – Здесь и без нее много чего происходит. Помнишь пожар в «Черном местечке», Фэй?

Фэй кивнул и «съел» последнего слона Дока.

– Вот кого я не понимаю и никогда не пойму, так это вот этих психов, – сказала Лайза Зелл, приподняв со стола газету и указав на фотографию людей в капюшонах, митингующих возле Женского центра. – Как будто им очень хочется вернуться в те дни, когда женщины сами делали себе аборты железными вешалками.

– Именно этого им и хочется, – сказала Джорджина Эберли. – Они так рассуждают: женщина не станет ковырять себя вешалкой, потому что побоится что-нибудь там себе повредить и умереть. Но им и в голову не приходит, что бывают такие ситуации, когда сохранить ребенка для женщины даже страшнее, чем умереть.

– А страх здесь при чем? – резко спросил один из зрителей – старик с землистым лицом по имени Педерсен. – Убийство – это всегда убийство, и не важно, где там ребенок, внутри или снаружи, таково мое мнение. Даже когда он еще такой маленький, что увидеть его можно только в микроскоп, все равно это убийство. Потому что из этого червячка потом вырастает ребенок, конечно, если ему позволяют вырасти.