Валерий Михайлов - Комедианты

Весь день я отъедался, отсыпался, купался в реке. Сходил даже в местную парикмахерскую, где меня почти неплохо подстригли. В общем, я был счастлив. Почти. Ожидание грядущего было тем гвоздём в ботинке, который нет-нет, да и давал о себе знать.

Вечером мы выехали в степь. Возле большого «пионерского костра», который ещё не горел, собралась почти вся деревня. Кто-то играл на гармошке, кто-то выплясывал. Повизгивали девчонки. Из рук в руки передавались бутылки с горячительными напитками. При нашем появлении все как-то стихли и стали немного серьёзней.

– Выпей. – Юрий Тимофеевич протянул мне стакан с неприятно пахнущей, густой как сироп жидкостью.

– Что это?

– Пей.

Для чего-то зажмурившись, я залпом в три глотка осушил стакан и приготовился к самым неприятным последствиям. На удивление, пойло пошло легко. По телу растеклось приятное тепло, как после хорошего коньяка. На душе стало легко и спокойно, словно душа примирилась сама с собой.

– Поджигай.

Мне дали факел, и я сунул его в самое сердце башни из соломы и веток. Костёр вспыхнул, словно был облит бензином. Я отошёл на безопасное расстояние и повалился в траву. Постепенно взгляд зафиксировался на огне. Концентрация была настолько сильной, что всё остальное просто перестало для меня существовать. Время остановилось. Свет стал густым и тягучим, как молодой мёд. Кто-то заиграл на одной из народных дудочек (ничего не смыслю в музыкальных инструментах). Мелодия была простой, и в то же время она была словно сотканной из моей души. Огонь тем временем начал менять форму и очертания. Он обретал характер и волю, он становился кем-то, личностью, существом. Огонь танцевал под эту мелодию. Он был счастлив.

– Пойдём. – Пламя протянуло мне руку.

Я инстинктивно отшатнулся.

– Не бойся. Я не причиню тебе зла. Пойдём.

Огонь взял меня за руку и привлёк к себе.

– Пойдём.

Страх исчез. Словно загипнотизированный я стоял среди огня и не чувствовал боли.

– Танцуй со мной.

– Я не умею.

– Здесь не нужно умение. Просто танцуй.

И я превратился в… Я был словно птица, но я не был кем-либо из живущих или когда-то умерших. Я мог ходить, летать, плавать, проходить сквозь стены… Идеальный наблюдатель, наверно, будет единственно возможным определением этого состояния. Я был в железнодорожном тупике. Между вагонами стоял стол, на котором красовался шикарный медный самовар. За столом сидели шестеро: Карл Дюльсендорф, Света и ещё четверо агнцев. Я знал их, несмотря на то, что видел впервые. Затем я увидел себя среди вагонов. Мы не были сильно похожими внешне. Посторонний человек не принял бы нас даже за братьев. Но мы были единым целым. Я мог видеть, слышать, чувствовать всё, что и он. Я знал каждую его мысль.

– Хлебни на дорожку, – предложил мне Дюльсендорф…

Когда я, прыгнув в проход, с силой ударил себя ритуальным ножом в сердце, тьма окутала всё вокруг. И в этой тьме я увидел, как мой поступок привёл в движение границы миров. Они закрывались, рушились, вырастали и исчезали вновь…

– Пойдём.

Огонь принял вид человека.

– Куда ты меня ведёшь?

– Я хочу показать, как должно было быть.

От его слов мне почему-то стало вдруг грустно.

– Я что-то сделал не так?

Огонь не ответил. Он привёл меня на лесную поляну, в центре которой горел костёр.

– Это для тебя, – сказал он, – но ты не бойся. Больно не будет. Смотри. – Он прикоснулся ко мне, и я испытал чувство небывалой радости. Я горел, не сгорая. Я рождал пламя, не сгорая в нём. Это было неописуемое чувство…

Были прекрасные летние сумерки. Солнце вот-вот должно было сесть за горизонт как раз там, где река соединялась с небом. Мы медленно прогуливались вдоль реки.

– Иногда бывает так, что поражение и победа принимают форму своих антиподов. Читал Акутагаву Рюноске? – спросила Моргана, закуривая сигарету.

– Давно.

– Помнишь историю о табаке и дьяволе?

– Честно говоря, нет.

– Когда Франциск прибыл в Японию, с ним вместе приехал и дьявол. Христиан в Японии ещё не было, а следовательно, некого было искушать. От нечего делать решил дьявол заняться сельским хозяйством. Посадил табак и начал за ним ухаживать. Случилось так, что, когда табак вырос, проходил мимо обращённый в христианство купец. Заинтересовался он диковинными растениями. Начал расспрашивать дьявола, что да как. В конце концов, заключили они сделку, что если купец угадает, как называются эти растения, то и поле, и урожай перейдут к нему в собственность, а если нет – гореть его душе в аду. Пригорюнился купец. Тем более что как он ни пытался, не мог узнать название растений. И уже в последнюю ночь пришёл он на огород к дьяволу вместе с телёнком, разломал оградку, пустил телёнка в огород да ещё и огрел хлыстом, чтобы тот резвее носился. Услышал дьявол, что кто-то носится по его огороду, выскочил да как заорёт: «Какая скотина топчет мой табак!». Так купец перехитрил дьявола. Акутагава ставит проигрыш дьявола под сомнение. Да, потерял он душу какого-то купца, зато сколько душ благодаря проигрышу принадлежит табаку?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Подумай. – Моргана загадочно улыбнулась.

– Подожди, – дошло вдруг до меня, – но ведь ты…

– И да, и нет. Я нашла дверь.

– Но ведь я видел…

– Огонь?

– Твоя машина вместе с тобой… Они убили тебя!

– Никто меня не убивал. Не всегда очевидные вещи являются правильными. Ты каждый день видишь, как солнце встаёт на востоке и садится на западе…

– Только не надо лекций про оптический обман.

– Да, но что бы ты видел, если бы это не было обманом? И в чём тогда разница?

– Подожди. Но тогда…

– Что тогда? Да, был взрыв, было обгоревшее тело. Моё, настоящее. Ну и что?

– Ты так спокойно говоришь об этом.

– Вот именно. Я говорю с тобой. Посмертно. Посмотри на меня. Насколько я мертва?

– Но зачем?

– Твоё похищение… чем не повод? К тому же я не хотела мешать этим людям.

– Ты?!

– Запомни: мы, словно комедианты, все носим по несколько масок, но не имеем лиц.

– Значит, ты сама устроила этот взрыв…

– Я прошла через дверь. Как твой друг.

– Так он там?!

Она кивнула.

– Это та дверь, которую должен открыть я?

– Ты должен открыть парадный вход, тогда как мы пользуемся плохо закрытой форточкой.

– Расскажи мне о них.

– Ты не сможешь понять. Да я и не знаю, как рассказать об этом. Подожди. Скоро ты всё узнаешь сам.

– Но эксперимент, почему он не избавится от посторонних?

– Та сторона достаточно сильна, чтобы…

– Я о параязычниках и прочей шпане.

– Они как тараканы. Сколько ни трави, всех не перетравишь.

Моргана затушила окурок ногой.