Сергей Ясный - Музыка мрачных квартир

— А если не сделал, мам?

— Уверена, что сделал…

— Ну а вдруг не? Бывает, что настолько привыкаешь к тому, что почти не ошибаешься, что неминуемо следует расплата в виде роковой ошибки.

— Я полагаю это не тот случай, — настаивала на своём Светлана Михайловна. — Но даже если ты и ошибся бы, то ты ведь просто человек, а не Господь Бог.

— Да, но я хочу быть в этом уверенным. Для меня это очень важно, мам.

Степан Андреевич — папа Артёма — смотрел на всё несколько проще, а может просто циничнее относился к этому.

— Такое случается порой и ничего с этим не поделаешь, — говорил он. — Сегодня один умер, а другой зато родился.

Возможно у врача какая-то доля цинизма должна обязательно присутствовать. Во всяком случае в свою бытность врачом военно-медицинской академии, Степан Андреевич этим самым цинизмом отличался, но естественно в самых разумных пределах. И этот факт ни в коей мере не мешал ему быть чутким, внимательным и ответственным доктором. Светлана Михайловна же была столь щепетильна в вопросах душевного состояния возможно потому, что посвятила свою жизнь детям. Она работала учительницей младших классов и за каждого своего ученика всегда переживала всей душой. Такой уж она была человек.

Ко всему прочему, вчера Артём узнал от Юлии трагическую историю одного мальчика, который учился вместе с Полиной в одном классе для особых детишек. У ребёнка была довольно тяжёлая форма аутизма, ему очень непросто давалось обучение, но мальчик был очень добрый и был очень привязан к своим родителям, не мог долго оставаться без них. Когда мама или папа приводили его с утра в школу, то он каждый раз переживал стресс после их ухода. И, наоборот, когда они забирали его после занятий, то он буквально сиял от радости и взяв крепко за руку кого-то из родителей или обоих сразу, если им удавалось прийти вместе, смеясь и улюлюкая спешил домой. Но год назад случилось несчастье — неожиданно умер отец. Несмотря на молодой возраст — ему не было и сорока — врачи диагностировали обширный инфаркт. Для мамы с мальчиком начались очень тяжёлые времена. Помощи от государства ждать было бессмысленно и матери приходилось, помимо своей основной работы, метаться по разным подработкам — мыть полы, шить, убирать и тому подобное. И всё равно не удавалось сводить концы с концами. Они начали даже питаться в социальной столовой, а что это значит помимо морального и нравственного унижения, вам лучше и не знать. Едва успевая привести в школу и потом забрать из неё ребёнка, молодая тридцатичетырёхлетняя женщина буквально жила на пределе возможностей. Когда в очередной раз повысили коммунальные тарифы и отменили даже мизерные льготы, то её молодое сердце не выдержало такого ритма и переживаний… Так уходили многие в эти ужасные бесчеловечные времена, независимо от их возраста.

Несчастного мальчика, у которого родители были единственными близкими и родными ему людьми, перевели в обычный детский дом. Учитывая его сильную привязанность к родителям и какое к нему будет отношение в детском доме, было несложно представить себе картину его дальнейшей судьбы… Представить с ужасом, ибо была она очень мрачной…

В который раз Артёма буквально охватывало отчаяние, когда снова и снова он сталкивался с чудовищной тотальной несправедливостью и болью вокруг себя, но при этом ничем о не мог помочь и ничто не мог изменить. Многие люди уже сгорели изнутри, переживая подобное состояние. И продолжали гореть, потому что выхода пока никакого не было видно. Одиночки ничего не могут изменить, но и взирать на этот пир во время чумы становилось с каждым годом всё невыносимее.

Да, это очень тяжело, когда от тебя по сути абсолютно ничего не зависит и повлиять на зло и беззаконие ты не в силах, но видимо подобные душевные муки тоже зачем-то нужны. Никто не говорил, что этот мир рай. Кто знает, быть может это чистилище?..

— Тёмушка, а может тебе принять предложение Стаса? — в надежде хоть как-то ободрить сына, спросила Светлана Михайловна. — Ну в самом деле, развеешься, отдохнёшь… Надо отойти от этих мрачных мыслей, сынок…

— Эх, мам… — тяжело вздохнул Артём. — так-то оно так, но от мрачных мыслей не убежишь — их надо осмыслить и перебороть. Иначе накопятся как ком и пиши пропало.

— Но ты особо-то не зацикливайся на переосмыслении, — послышался из соседней комнаты голос Степана Андреевича. — А то знавал я одного доктора. Он, когда у него первая пациентка умерла во время операции, так сильно переживал, что вначале боялся взять скальпель в руки, потом к бутылке привязался, в итоге в петлю полез. Так и закончил свой путь, а ведь толковый был хирург. Не то слово!

— Типун тебе на язык! — возмущённо крикнула мужу Светлана Михайловна. — Вот ведь поддержки от тебя ни грамма не дождёшься. Языком мелешь — не думаешь.

— А зачем думать? — искренне удивился Степан Андреевич. — Я и говорю, что отвлечься надо. Всеми этими думами и переосмыслениями только всё усугубишь. Это жизнь и не надо её так всерьёз воспринимать.

— Да уж, когда лично тебя это не касается, то ты и всерьёз не воспринимаешь, — эмоционально ответила Светлана Михайловна. — А вот коснись тебя самого — ты всех на уши поставишь! Знаю я тебя!

— Да что ты… А-а, ну вас!

Артём грустно улыбнулся и посмотрел на фотографию "боксёра" что висела на стене: горделивая осанка, умный пронзительный взгляд, благородная белая манишка на груди…

— Знаешь, мам, — не отводя взгляда от фото, сказал он. — И понимаю вроде, что моей вины в его смерти нет, а вот всё равно чувствую вину… Будто обманул я его, заверив, что всё будет хорошо…

— Я уверена, он тебя ни в чём не винит, — ответила Светлана Михайловна. — Ты же знаешь, что они не могут вести себя так как люди. В том смысле, что они не эгоисты как мы.

— Я знаю, — кивнул Артём. — Но просто сам я эту вину чувствую. Значит есть за что. И что он тогда хотел мне сказать?..

— Кто?

— Рэми…

— Ну, мы, к сожалению, плохо умеем читать по их глазам, — с грустью сказала Светлана Михайловна.

— Да нет, не глазами он говорил… Я слышал его слова… Он говорил голосом…

Светлана Михайловна озадаченно посмотрела на сына.

— Давай я чайку тебе налью? — с улыбкой предложила она. — А тебе развеется надо. В самом деле — почему бы вам со Стасом не съездить к ним на дачу?

— Хорошо, я подумаю.

Выпив чаю и хорошенько всё обдумав, он позвонил Стасу и они договорились о поездке. Дело в том, что Стас собирался с семьёй загород, где у них имелся в деревне домик и приглашал в гости Артёма. Сам Стас собирался поехать днём ранее, чтобы протопить до и приготовить баньку, а потому предложил Артёму отправиться с ним на машине. Жена же Стаса вместе с детьми и своей мамой должны были приехать на следующий день. Артём не горел желанием ехать, потому что представлял как будет там ни к месту, но всё-таки согласился, в надежде, что эта небольшая смена обстановки на пару дней придётся как нельзя кстати.