Брэм Стокер - Логово белого червя

— Не могу, — ответила она. — Ведь вы презираете меня… разве нет?

Я промолчал.

— Вы считаете меня чудовищем… преступницей. Когда вчера вы отправились домой, то удивились, как такое подлое создание, как я, может быть красивым.

— Вы ставите меня в неловкое положение, мадам, — сухо произнес я. — Прошу вас избавить меня от этого.

— Погодите. Мне больно оттого, что вы плохо думаете обо мне. Вы хороший и добрый, и мне хочется, чтобы вы видели во мне человека. Если бы вы знали, как я люблю своего отца!

Я не мог сдержать горькой усмешки.

— Вы не верите? Хорошо, я расскажу вам. Всю ночь я не смыкала глаз и все думала, сказать вам или нет. Я не смела, но сейчас я решилась. Я больше не могу жить во лжи. Угодно ли вам выслушать меня? Я хочу оправдаться перед вами.

Я согласился. Ее чудесный мелодичный голос и невинная чистота ее черт завораживали меня. Я уже почти верил в ее невиновность.

— Отец поведал вам не все. В течение многих лет его преследовали неудачи в поисках секрета, как получить золото из других металлов. Он вам не признался, что эти неудачи едва не убили его. Два года назад он был на грани смерти, когда работал, не щадя сил в своей безумной гонке за призраком золота, и с каждым днем все больше слабел и чах. Я видела, что если его разум не освободится от этого бремени, то он умрет. Мне было плохо от одной мысли об этом. Я ведь любила его… и сейчас люблю. Люблю, как никто другой. Все эти годы лишений я держала дом на себе, зарабатывая на жизнь иглой. Это тяжкий труд, но я шила… и сейчас шью!

— Как? — вскричал я с изумлением. — Разве…

— Выслушайте меня до конца, прошу вас. Наберитесь терпения. Мой отец умирал, видя, как рушатся его надежды. Я должна была спасти его. Я работала день и ночь, до изнеможения, и сумела скопить почти тридцать пять долларов банкнотами. Я обменяла их на золото и однажды, когда отец отвернулся, бросила золото в тигель, где отец в который раз пытался получить этот драгоценный металл. Я уверена, Бог простит мне мой обман. Я ведь не знала, что моя глупость доведет нас до нищеты.

Вы и представить себе не можете, как радовался отец, когда обнаружил на дне тигля осадок из чистого золота. Он плакал, плясал, и пел, и строил воздушные замки. У меня даже голова пошла кругом. Он отдал мне слиток, чтобы я его сохранила, и вновь занялся своей алхимией. И опять все повторилось. Отныне он всегда находил в тигле одинаковое количество золота. Лишь я одна знала, в чем секрет. Бедный мой отец! Он был счастлив почти два года. Ведь он даже не сомневался, что копит состояние. Все это время я усердно работала иглой. Но когда отец обратился ко мне за сбережениями… О, это потрясло меня. Только тогда до меня дошло, как глупо я себя вела. Я не могла дать ему денег. У меня их и не было. Никогда. Но он твердо верил, что у нас четырнадцать тысяч долларов. Сердце мое едва не разорвалось, когда я узнала, что отец подозревает меня в самых низменных поступках. Но я не виню его. Ведь мне нечего было сказать о богатстве. А он так верил в него, и все из-за меня. Я должна была понести наказание за свою ошибку. Ведь скажи я ему правду — и она бы убила его. Поэтому я молчала. И страдала.

Остальное вам известно. Теперь вы знаете, Отчего я так неохотно отдала вам слиток… отчего я так унизилась, когда попросила его обратно. Ведь только благодаря этому слитку я смогла бы и дальше обманывать отца. Но теперь с моих глаз будто повязка спала. Нет больше сил моих жить во лжи. Я не в состоянии слушать, как отец, которого я люблю больше всех на свете, каждый день поносит меня. Я сегодня же во всем откроюсь ему. Но не могли бы вы пойти вместе со мной? Он так слаб, что, боюсь, не выдержит правды.

— Охотно, — ответил я и взял девушку за руку. — Думаю, ему не грозит опасность. Но прежде, — добавил я, — позвольте попросить у вас прощение за то, что ранил, пусть даже ненадолго, такое благородное сердце. Вы — настоящая мученица, ничуть не хуже тех, чьи страдания церковь увековечила в запрестольных образах.

— Я знала, что вы меня поймете. — И Марион всхлипнула, пожимая мне руку. — Но поторопитесь. Я сама не своя. Поспешим к отцу и расскажем ему все как есть, но поосторожнее.

Когда мы вошли, старый алхимик суетился подле тигля на маленькой жаровне, в котором булькала непонятная смесь. Старик поднял глаза.

— Не бойтесь за меня, доктор, — произнес он, слабо улыбаясь, — не бойтесь. Но я не позволю пустяшной боли помешать моей грандиозной работе. Кстати, вы как раз вовремя. Через несколько мгновений свершится брак Красного Короля и Белой Королевы, как Джордж Рипли называет это великое таинство в своей книге «Двенадцать врат». Да, доктор, не пройдет и десяти минут, и вы увидите багряное сияние чистейшего золота.

Несчастный старик торжествующе улыбнулся и помешал свою несуразную смесь длинным прутом, который он с трудом удерживал забинтованными руками. Мне было больно смотреть на него.

— Отец, — тихим, надломленным голосом проговорила Марион, приближаясь к бедному, старому простаку, — я прошу простить меня.

— А, лицемерка! За что? Ты собираешься вернуть мне золото?

— Нет, отец. За то, что два года я обманывала тебя…

— Я знал! Я знал! — закричал старик. Его лицо сияло. — Все это время она прятала от меня целых четырнадцать тысяч долларов и сейчас пришла, чтобы отдать их. Ну конечно, я прощу ее. Где же они, Марион?

— Отец… я должна сознаться. Ты никогда не делал золота. Мне за всю жизнь удалось скопить лишь тридцать пять долларов, я купила на них золотой слиток и все время подбрасывала золото в тигель, когда ты отворачивался, и.:. Я вела себя так только потому, что ты умирал от разочарования. Я знаю, что поступала дурно, знаю… но, отец, я хотела как лучше. Ты ведь простишь меня, да? — И бедная девушка шагнула навстречу старому алхимику.

Тот смертельно побледнел и упал бы, пошатнувшись, но быстро пришей в себя и желчно рассмеялся.

— Сговорились, да? — с горькой насмешкой произнес он немного погодя. — Какой вы, доктор, молодец! Решили, значит, помирить меня с этой неблагодарной девицей. Сочинили какую-то дурацкую басню, где я в роли простофили, а она — ни дать ни взять примерная дочь. Грубо сработано, доктор! Ваша затея провалилась. Не желаете попробовать еще раз?

— Уверяю вас, мистер Блейклок, — сказал я как можно серьезнее, — я считаю, ваша дочь говорит правду. Вы и сами убедитесь в этом. Золотой слиток, которым она так часто вводила вас в заблуждение, у нее. А значит, в тигле золото не появится.

— Да вы просто глупец, доктор, — убежденно проговорил старик. — Девчонка заморочила вам голову. Не пройдет и минуты, как я выну отсюда кусок золота, чистого как слеза. Это убедит вас?