Виталий Сертаков - Дети сумерек

Стараясь не шуметь, под аккомпанемент вздохов, визгов и смачного жевания, Гризли спиной вперёд отступал к дверям. Внезапно бородатый мужчина бросил голубя и пошёл за ним. Гризли выбрался на крыльцо. Когда дверь открылась, он не стал дожидаться, пока у преследователя освободятся руки, а коротко ткнул кинжалом ему в живот. Мужчина выпал на крыльцо лицом вниз и скорчился. На нём было только короткое шерстяное пальто с биркой лондонской фирмы «Страус». Голые ступни кровоточили от десятков порезов. Гризли поступил так же, как герои на экранах «Парадизо», — вытер лезвие об одежду врага.

Жалеть было некого.

Фантастические идейки вроде спуска на планёре или марш-броска по канализации Гризли отмёл сразу. В киноцентр следовало идти, либо, замаскировавшись под своего, на ходу пожирая голубя, либо заехать прямо в нижний вестибюль на Верном коне. Где взять Верного коня, он примерно представлял. Если Рокси не ошиблась, если всех коней не расхватали до него. Разукрашенный «фиат» для столь ответственной роли не подходил.

К удивлению Гризли, далеко не все жители покинули город. Просто люди изменили стиль поведения на улицах. При звуке мотора они шустро скрывались в подворотни, запрыгивали в разбитые окна первых этажей или прятались в люки. Дважды его «фиат» обстреляли, но не прицельно. Одна из пуль застряла в дверце. Несколько раз Гризли прикладывал к глазам бинокль, успевал засечь лицо со вполне осмысленным выражением, без зелёных глаз и лишней растительности. Однако уцелевшие «нормальные» граждане явно не жаждали идти на контакт.

Каждый был сам за себя.

…Физик еле успел надавить на тормоз. За поворотом улицу перегораживали три сгоревшие машины, за ними несколько парней громили винный бутик, самому старшему едва ли исполнилось восемнадцать. На тротуаре выстроились в ряд новенькие дорогие мотоциклы. Сиял хром, лоснилась кожа, с шестерён сочилось масло. Сразу за сгоревшими машинами поперёк улицы, оборвав провода, лежала спиленная липа. Двое парней стучали топорами, заготавливая ветки для костра, ещё один резал мясо на старинном полированном столе. Стол они, скорее всего, выволокли из ближайшего дома.

Промежуточное племя. Эти ещё соображают.

Леонид смотрел на них сквозь баррикаду, а новоиспечённые «сектанты» — на него. Учитель не сразу понял, почему мысленно обозвал молодых людей сектантами, но потом заметил над костром перевёрнутый обгоревший крест. К крестовине была привязана мёртвая распятая кошка. Гризли показалось, что за клубами дыма он видит ещё один перевёрнутый крест, к тому кресту тоже что-то привязано, и это «что-то» гораздо крупнее кошки.

Кажется, ребёнок.

Он слишком поздно сообразил, что останавливаться ни в коем случае не следовало. Следовало объехать по тротуару или повернуть назад, но не застывать на виду. Парни уже заводили мотоциклы, а двое с топорами прекратили кромсать дерево и энергично ковыляли в его сторону. Их внешность не вызывала сомнений. Вроде бы всё как у рядового гомо сапиенса, но капельку иначе. Слишком длинные руки, слишком резко очерченные скулы, слишком запавшие глаза.

«Назад, к питекантропам…» — прошептал учитель, переводя рычаг скоростей на задний ход. Ближайший из парней, рыжий волосатый громила, легко взобрался на крышу сгоревшей машины и метнул топор. Гризли рывком вывернул руль. Топор, вращаясь, пролетел в трёх сантиметрах от лобового стекла, зацепил резиновый молдинг окна и упал на капот.

Леонид сдавал задним ходом, но, завидев прямо перед собой мотоциклистов, остановился. У него не было никаких шансов удрать на этой развалине, тем более задом наперёд. Второй парень, ещё совсем мальчишка, рыча, нёсся на него с топором. Двое мотоциклистов задрали машины на дыбы, моторы оглушительно взревели. Гризли замешкался, пристально разглядывая щуплого парнишку с топором. У того были самые обычные серые глаза, и короткие безволосые руки. Паренёк чем-то напомнил Гризли Кисанова, такая же круглая крупная голова и подвижный дерзкий рот, созданный для плевков и оскорблений.

У физика не было времени обдумывать, почему одни морлоки не меняются внешне, а другие плавно превращаются в человекообразных обезьян. Он крутанул руль вправо, перевёл рычаг и до отказа выжал педаль. Старенький «фиат» ринулся в бой, набирая скорость. До того как мотоциклисты опомнились и прекратили свою глупую гарцовку, Гризли сбил обоих «лесорубов».

Тот, что походил на Кисанова, успел замахнуться топором, а в следующую секунду исчез под колёсами. Рыжий, вместо того чтобы бежать и запрыгнуть назад, на баррикаду, закричал, скорчил рожу и сам кинулся навстречу машине. Он вопил и улюлюкал и, кажется, играл в детскую игру.

Гризли сдал назад, волоча за собой раненого. Мотоциклисты ринулись в атаку, но что-то у них не сложилось. Один не удержал тяжёлую машину, свалился на бок и принялся истошно визжать, придавленный раскалённым глушителем. Второй дал слишком много газу, его «сузуки» снова поднялся на дыбы. В тот момент Леонид посчитал их пьяными. Много позже, вспоминая события дня, когда ему пришлось своими руками убивать школьников, практически детей, он нашёл иное объяснение.

Юные мутанты теряли координацию. Они становились сильными и злыми, но забывали, как управлять техникой, электроприборами. Забывали, как правильно застёгивать одежду и держать ложку, как переключать скорость и выжимать сцепление.

Парень, похожий на Кисанова, был ещё жив. Он отцепился от «фиата» метров через сорок, Гризли на пределе скорости мчался задним ходом, виляя из стороны в сторону, а подросток вопил и цеплялся за бампер. На его лице от ударов по асфальту содрало почти всю кожу; из раздроблённого колена торчала кость. Однако стоило Гризли остановиться, чтобы набрать мощь для второго разгона, как парень приподнялся на здоровом колене и взмахнул топором. Он смеялся. Да, чёрт раздери, этот непотопляемый зверёныш выплёвывал зубы и смеялся! От его смеха по спине учителя поползли мурашки.

По тротуару, не попадая ногой на педаль, катили мотоциклы ещё два малолетних погромщика. Рыжий придурок подобрал свой топор и, прихрамывая, ковылял навстречу «фиату». Упавшему мотоциклисту никто не собирался помогать. Один из его товарищей остановился совсем рядом и пил из горлышка вино, не обращая никакого внимания на жалобные крики пострадавшего. Тот ворочался под двухсоткилограммовым байком, хрипя от натуги, и никак не мог вылезти.

Гризли закричал, потом зарычал.

Он швырнул помятую машину прямо на ухмыляющуюся рожу. Правые колёса подскочили, проехались по мягкому. Рыжий парень подобрал топор и прыгнул вперёд, целя Гризли сквозь стекло прямо в лицо. Воняло горелой резиной и слегка «подпалённым» сцеплением.