Виталий Сертаков - Дети сумерек

Кисин зрачок расширился до предела, затем снова сузился, став чёрной вертикальной палочкой в мутном зелёном озере. Он попытался повернуть голову, всосал губами воздух, словно желая плюнуть учителю в лицо.

— Хорёк, ты рехнулся? — голос Рокси сбивался на фальцет. — Что ты несёшь? С кем ты говоришь, это же звери!

— Тихо, тихо, — предостерёг её от дальнейшего Гризли. — Я говорю с человеком. Я говорю с человеком.

Только не умирай сию секунду, гадёныш, подумал Гризли. Только не сию секунду. Он бережно приподнял круглую голову мальчика и подложил ему под щёку сплющенный рулон обоев. Ничего более подходящего под рукой не нашлось.

В комнате кто-то заворочался, послышался булькающий кашель. Гризли представил себе, как они начнут оживать, и выйдут, протягивая к нему тощие узловатые руки. С пробоинами в животах, со сломанными позвоночниками, они пойдут за ним через весь город, не отстанут больше никогда, потому что это он взял их жизни, и только он обязан вернуть им последний должок…

Он помотал головой, отгоняя бредовое видение.

— Слышишь, Кисанов? Пожалуйста, скажи нам, где она. Ты пойми, она ведь дочка, девочка, только поэтому мы себя с ней так вели. Вот будет у тебя дочка… — Гризли осёкся.

Киса медленно, будто преодолевая мучительное сопротивление среды, сфокусировал на нём мутный взгляд. В чёрной луже, натёкшей из-под его живота, подрагивали отражения лампочки.

— Умоляю тебя, Влад! — едва не рыдал Гризли. — Ведь ты же любил её, да? Ты любил её, и она тебя, наверняка…

— Паа… пр-рра… — напрягся умирающий рокер.

— Правда, ну, конечно же! Она сама об этом говорила… ну, не нам конечно, но я знаю наверняка, она говорила девочкам из класса… — повинуясь нелепому порыву, Гризли схватил ладонь парня вполне театральным жестом. Он принялся ласкать и обнимать ту самую руку, которая минуту назад собиралась его зарезать.

— Хорёк, что ты несёшь? — пискнула Рокси.

— «Па… Пар-радизо» — едва слышно прохрипел Кисанов. — Ей… ей там клево.

Спустя несколько секунд, сжимая скользкую ледяную ладошку подростка, Гризли ощутил момент остановки сердца.

— Кино? Он сказал — в кино? А вдруг это западня? — забросала вопросами Рокси. — Ты слышал, что там творится, в этом «Парадизо»?! Там людей скидывали с крыши!.. Леон, что ты замолк?! Леон, мы пойдём туда вместе? Хорёк, ты вообще слышишь, когда я к тебе обращаюсь?!

— Слышу, — Гризли перевернул Кису на спину, и помедлил, не зная, как половчее это сделать. Глаза Кисы упорно не желали закрываться. Гризли подумал и прикрыл лицо мертвеца куском обоев.

— Я слышу, — ровно повторил он. — Даже если это западня, то никак не для нас. В «Парадизо» я пойду один, без тебя. Если Лола там, я её не брошу. — Он вторично попытался опустить мертвецу веки, на сей раз удалось. Он никак не ожидал, что у двоечника и хулигана Кисы окажутся такие красивые глаза. Странно, но в классе он никогда к Кисанову не приглядывался. Невзирая на то, что шельмец таскался за его дочерью. А может быть, как раз потому я и воротил морду, уточнил Гризли. Глаза у Кисы нежно-салатные, в обрамлении пушистых, как молодая еловая лапка, ресниц.

— Что ты с ним копаешься?

— Я обманул его, — Гризли отряхнул колени, подобрал оружие. — Я тут вспомнил… Он как-то на перемене стал со мной спорить. Он кричал, что мы его достали враньём. Он кривлялся, как обезьяна, и нарочно, чтобы собрать побольше слушателей, громко спросил меня, зачем мы их постоянно дурим. Школа, родители, друзья родителей, дедушка, все взрослые… Зачем мы дурим несчастненьких запутавшихся деток… — Гризли словно проснулся. — Да, он спросил меня, глядя в глаза, зачем его родители подписывали контракт на его учёбу, если с них всё равно берут дополнительные деньги?

— И что ты ответил?

— Он тогда нарочно меня спросил с подковыркой, заранее ожидая в ответ неправду. И он эту неправду получил, как и планировал.

— Ну и что, что с того? — не поняла жена. — Какое отношение это имеет?..

— Ничего, — сказал Гризли. — Ты права. Раньше утописты считали, что дети непременно будут лучше нас. Мы все верили в гадких утят, как верили наши родители… Якобы, став прекрасными лебедями, они расправят большие чистые крылья над нашим убожеством…

Рокси взглянула на него с опаской.

— Но ведь виной всему генетическая отрава, — робко вставила она, — Леонид, я же не одна это сочинила. Тебе стоило послушать Адабашьяна, он же спец в этом деле…

— Безусловно, вы оба правы, — перебил Гризли. — Виной всему только попкорн. Только попкорн во всём и виноват.

Часть четвертая

ГРИЗЛИ. ДОЛИНА РАДОСТИ

26

ГОЛЫЙ ГОРОД

Если мальчик любит мылоИ зубной порошок,То у этого дебилаБудет заворот кишок!

Прежде всего, следовало разыскать Железного друга. Стоило закрыть глаза, как он достаточно точно, почти в деталях, представлял своего будущего Железного друга.

Его Железный друг будет большой и тяжёлый, иначе нельзя. Иначе их не пропустят на королевский бал. Если предположить, что прекрасная принцесса уже там и надёжно заколдована придворными чародеями, то Железный друг должен многое уметь. Он должен владеть мастерством убеждения не меньше, чем гнусные вражеские колдуны. Он должен быть солиден, он должен говорить громко и убеждать одновременно большое число оппонентов. Он должен убедить их раз и навсегда в своей правоте, чтобы у тех, кто останется лежать позади, не возникло глупого желания продолжить спор. Значит, слова Железного друга должны падать веско, чтобы придворные негодяи заранее слышали его суровую и честную речь.

Железный друг — это последний довод.

Когда Гризли подобрал «фиат», у того имелись все стекла, дополнительные фары, молдинги, вдобавок по бортам — картины страшного суда. Скорее всего, у гонщиков кончился бензин, и они отправились искать другую машину. Теперь на место заднего и боковых стёкол Гризли запихал куски жести с крыши гаража. Может быть, повезёт, и мародёры примут владельца раскрашенной машины за своего. Впрочем, он подозревал, что «своих» ни для кого не осталось. Бензин Гризли перелил из канистры, оставшейся в отцовском гараже, ещё одну канистру сунул в багажник. Ему удалось без приключений доехать до универмага, только один раз по крыше попали камнем. Ружьё Рокси категорически отказалась отдать, и Гризли чувствовал себя крайне неуютно с одним только ножом. Она предложила — едем вдвоём, но он упёрся. В принципе, Рокси была права — за рулём он всё равно бы не смог воспользоваться неудобной двустволкой.

Эту работу он сделает один. Если он не справится, значит, ему не стоит заводить семью и детей.