Сибирская жуть-2 - Бушков Александр Александрович
Получилась в том месте от Господа правильная чаша. Имеет озеро в длину полных пять верст от края до края. Прошла весть о таком чуде среди верующих. Распространилось от них в народе к озеру благоговение. Заметили уважение к чуду божьему новоявленные иуды-богохульники. Нарочито решили распугать суеверия хулиганским гуляньем на озере. Похвалялись глумители выцепить из глубины верхний большой крест на потонувшей церкви. Изготовили веревку с железным крюком, чтобы крест золоченый ловить.
Подпили хорошо и на виду у людей отплыли на лодочке, с глупыми песнями и гармошками. Поехали, неразумные, на самую середину Святого озера. Стряслось это в тихую погоду. И в жаркий солнечный день.
Исчезли они все вместе с лодкой. Боятся добрые люди с тех пор туда плавать. Грешно. Да и незачем. Не водится в новом озере никакая рыба. Сам посуди, вся вода необычная, соленая, чисто-голубая. Очень целебная. Лечат на Святом самые тяжелые болезни. И кожные, и глазные, и суставные. И помогает.
Если приезжие с Красноярска спрашивают, где лучше лечиться, то их предупреждают. Говорит им лесник: мол, не шумите на Святом. А надо повеселиться, есть много иных озер на выбор.
Вернулась наша знакомая оттуда и сама рассказывала: «Привезли мы себе две фляги этой святой небесной воды. Стоит она уже третий год. Не портится. И вся – как будто вчера черпнули с озера. Ни мути, ни осадка!
Играет и в стакане голубизной хрустальной. Будто в ней синьку растворили.
А недалече от озера в селе Абан теперь готовят на заводике пищевом утешения. Делают конфетки облепиховые, вкусное варенье клюквенное, черничное да земляничное. Варят все из сибирского родного сырья. Желе из морошки и кислицы им удается. И сладкий щербет из кедрового ореха выходит, и маслице кедровое жмется на славу.
Умеют здесь приготовить и черемшу соленую, наш дикий чеснок сибирский. Делают еще и хариус вяленый, а нигде такого нет. Исполняется в этом предсказание странника-государя. Стоит благополучие Абана на вкусных ремеслах, леденцах и пряниках с ароматной начинкой.
Разлилось по соседству с селом живое новое чудо.
Исцеляются на его чистых берегах всякие недуги. И название красивое.
Святое озеро.
Владимир Пентюхов. Это было, было, было…
(рассказы)
СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Я этот рассказ от своего знакомого Виктора Васильевича Щербакова слышал, а он вроде бы от своего отца – Василия Арсентьевича, который жил где-то в среднем течении Маны.
Василий Арсентьевич, по словам Виктора Васильевича, был человек могутный. Плечи широчайшие, бородища… Ежели встанет на полусогнутых ногах да руки крюками над головой поднимет, ну медведь и медведь. И силенку имел тоже, можно сказать, медвежью.
Так вот однажды осенью шел он с охоты и в одном месте остановился ночевать. А ночь стояла не то чтобы глаза коли, а так, сумеречная. Деревья видны, тропа просматривается и – никого вокруг. Только где-то дикий козел оглашенно гаркает. Но Василий Арсентьевич, как всякий охотник, тайги не боялся. Не пугали его никакие там шорохи, крики, стуки. Знал, кто их производит. Дрова на костер не стал собирать – теплая ночь-то была. Лег на окраине лесной поляны под крайнее дерево, рюкзак – под голову, ружье – под руку. Так, на всякий случай. И только он глаза закрыл – на тебе. Шаги чьи-то слышит с той стороны, откуда пришел. Ну не то чтобы показалось, а явственно услышал. В голове пронеслась мысль: «Кто это может быть? Неужели медведь преследует?»
Сел Василий Арсентьевич, курки ружья взвел, ждет. Подождал, подождал – не подходит никто. Решил все-таки, что это ему померещилось от усталости, и опять лег. Лег и вспомнил, что именно в этих местах, по слухам, хозяин тайги живет. Нет, не медведь, а какое-то лохматое существо, которое на большую обезьяну смахивало. Оно якобы и ростом выше, чем он сам, и в плечах пошире. И еще сказывали старики, что если ты задумаешь здесь ночевать, а совесть у тебя чем-то замарана: воровал, обманывал, другим жизнь портил, – этот хозяин тебя прогонит. Не пачкай, дескать, мое чистое место своей грязной душонкой.
Василий Арсентьевич посидел, подумал да и опять лег. Не нашел в себе грехов, чтобы на него хозяин здешнего места сердился. И начал засыпать – устал же!
И вот тут-то… Он еще и заснуть как следует не успел, а только впал в сон и чувствует: схватил его кто-то сразу за обе ноги и быстро поволок. Хочет он проснуться, а не может. Хочет реками хоть за что-то уцепиться и тоже не может.
Видит Василий Арсентьевич такое дело, начал изо всех сил ногами дрыгать. И тут ничего не получается. Только повыше лодыжек ноги как будто кто стальными капканами сжал – аж кости ноют. И тогда он ка-ак крутанется вправо да ка-ак заорет благим матом и – вывернулся. За нож схватился. Хотел на ноги вскочить, да тело как ватное стало. Лежит на животе и видит, как через поляну бежит от него кто-то большой и черный и босыми ногами по голой земле шлепает.
Сначала-то Василий Арсентьевич подумал, где это я и что со мной, а когда очнулся по-настоящему, услышал, что какой-то шум идет из-за спины и вроде бы как снизу. Собрался с силами и сел. А от страха у него по спине – мороз, словно кто льдину за воротник спустил. И понял он тут: никакая с ним не галлюцинация случилась, а настоящая явь. И что сидит он не у сосны, рядом с рюкзаком, а у края обрыва, что ведет к реке. Обрыв каменистый, с выступами. Сорвешься – костей не соберешь.
И еще заметил Василий Арсентьевич – ноют руки. Посмотрел, а меж пальцев у него по полной горсти пожухлой травы пополам с кустиками шиповника – цеплялся за траву и кустарники.
Кое-как добрался Василий Арсентьевич до своего рюкзака, а это шагов около двадцати, подобрал его, подхватил ружьишко и дай бог ноги от этого места.
Выходит, прогнал его хозяин, размышлял Василий Арсентьевич, и долго не мог понять, чем грешен. Потом все же надумал. Оказалось, он жену свою, то есть мою бабушку, под пьяную руку поколачивал. Вспомнил и бросил бить. А насчет хозяина тайги, так о нем и сейчас в тех местах поговаривают. Живет, мол. Только я так полагаю – снежный человек это.
ПРЕДСКАЗАНИЕ ЦЫГАНКИ
Моей матери, когда я еще был грудным ребенком, цыганка нагадала беречь меня от воды. Вернее, оберегать от воды. Утонуть, мол, может…
(Из рассказа отца)Первый рассказ отца
Случилось это в конце мая. В эту пору наши деревенские мужики обычно ходили ловить рыбу саком. Бабочек ловят маленькими сачками, а рыбу большим саком, натянутым на раму и укрепленным на конце четырехметрового шеста. Этим шестом, взявшись за его конец, рыбак забрасывает сак в воду, прижимает ко дну и подтягивает к себе. Уловистая снасть.
Так вот, мы с отцом пошли рыбу сакать. С ночевкой. Ночью-то рыба лучше ловится. Для бивачка выбрали место у основания рукава, точнее – у длинного узкого мыса. Здесь летом деревенские ребятишки обычно стерегли пасущихся телят. Для нас оно было удобным тем, что, начав сакать с правой стороны бивака, мы, постепенно огибая мыс, приближались к нему с левой стороны и шли к костерку отдыхать, чтобы потом начать новый круг.
Когда было поймано с ведро рыбы, мы немножко поспали, а в четвертом часу утра, заметив, что вода вот-вот выйдет из берегов, опять принялись за работу. Обошли мысок, отец говорит:
– Ступай, Фролка, к огню, повесь там на сучок одежонку, а то, гляди, подтопит. Да рыбу заодно вытряси в мешок, а я спущусь пониже. Только быстрей беги, одна нога здесь, другая там.
То, что отец велел, я сделал. Возвращаюсь к нему бегом по тропе, а он меня увидел, щуку за жабры поднял, кричит:
– Смотри, какую изловил!
Мне до него шагов пятнадцать добежать оставалось. Куст только обогнуть черемуховый. Ухватился я за нависшую ветвь – мешала она – и рванул напрямую. И тут… Даже подумать ничего не успел. Повис я. Провалилась земля подо мной и ухнула куда-то, как бы в пропасть. Уцепился я за ветвь другой рукой, стал, опираясь коленями на глинистую стенку, подтягиваться, но вижу – бесполезное дело. Руками-то я перебираю, а вверх – ни на вершок. Больше куст к себе подтягиваю. Гнется он все ниже, ниже, того и гляди с корнем вырвется. А тут под ногами разверзлось, ухнуло и сырой стылостью обдало.
