Брэм Стокер - Дракула

Приблизительно через полчаса после того, как мы получили телеграмму от миссис Харкер, в дверях раздался решительный стук. Это был самый обыкновенный стук: так стучат ежеминутно тысячи людей; однако, когда мы услыхали его наши сердца сильно забились. Мы посмотрели друг на друга и все вместе вышли в переднюю: каждый из нас держал наготове свое оружие — в левой руке оружие против духов, в правой — против людей. Ван Хелзинк отодвинул задвижку, приоткрыл немного дверь и отскочил, приготовившись к нападению. Но наши лица повеселели, когда мы увидели на пороге лорда Годалминга и Квинси Морриса. Они торопливо вошли, закрыв за собою дверь, и первый сказал, проходя через переднюю:

— Все в порядке. Мы нашли оба логовища: в каждом было по шести ящиков, которые мы и уничтожили.

— Уничтожили? — переспросил профессор.

— Да, он ими не сможет воспользоваться!

Наступила небольшая пауза, которую первым нарушил Квинси, сказав:

— Теперь нам остается только одно — ожидать его здесь. Если же до пяти часов он не придет, мы должны уйти, потому что было бы неблагоразумно оставить госпожу Харкер одну после захода солнца.

— Он теперь должен прийти скоро, — сказал Ван Хелзинк, глядя в свою карманную книжку. — По телеграмме Мины видно, что он направился на юг, значит, ему придется переправиться через реку, что он сможет сделать только во время отлива, т. е. немного раньше часа. То обстоятельство, что он направился на юг, имеет для нас большое значение. Он теперь только подозревает наше вмешательство, а мы направились из Карфакса сперва туда, где он меньше всего может ожидать нашего появления. Мы были в Бермондси за несколько минут до его прихода. То обстоятельство, что его еще здесь нет, доказывает, что он отправился в Мэйл-Энд. Это заняло некоторое время, так как ему надо было затем переехать через реку. Поверьте мне, друзья мои, нам не придется долго ждать. Мы должны бы составить какой-нибудь план нападения, чтобы не упустить чего-нибудь. Но тише, теперь нет больше времени для разговоров. Приготовьте свое оружие.

При этих словах он поднял руку, предлагая нам быть настороже, и мы все услыхали, как кто-то осторожно пытается отворить ключом входную дверь.

Даже в этот страшный момент я мог только удивляться тому, как властный характер повсюду выказывает себя. Когда мы вместе с Квинси Моррисом и Артуром охотились, или просто рыскали по всему свету, ища приключений, Моррис всегда был нашим коноводом, составляя план действий, мы же с Артуром привыкли слепо повиноваться ему. Теперь мы инстинктивно вернулись к старой привычке. Бросив беглый взгляд на комнату, он тотчас же изложил план нападения и затем, не говоря ни слова, жестами указал каждому свое место. Ван Хелзинк, Харкер и я стали как раз за дверью, так что, если ее откроют, то профессор мог защитить ее, пока мы вдвоем загораживаем вход. Квинси спрятался впереди, так чтобы его нельзя было увидеть, держась наготове, и преграждая путь к окну. Мы ждали с таким напряжением, что секунды казались целой вечностью. Тихие, осторожные шаги послышались в передней: граф, по-видимому, ожидал нападения, по крайней мере, нам так казалось.

Вдруг одним прыжком он очутился посреди комнаты, прежде чем кто-нибудь из нас смог поднять против него руку или преградить дорогу. В его движениях было столько хищного, столько нечеловеческого, что мы не скоро пришли в себя от удивления, вызванного его появлением. Харкер первый поспешно бросился к двери, которая вела в комнату, выходившую на улицу. Граф при виде нас дико зарычал, оскалив свои длинные острые зубы: но эта усмешка быстро исчезла, и холодный взгляд его выражал лишь гордое презрение.

Затем выражение лица графа снова изменилось, когда мы все, словно по внушению, двинулись на него. Как жаль, что мы не составили лучшего плана нападения, так как и в этот момент я недоумевал, что нам делать.

Я сам не знал, поможет ли нам наше смертоносное оружие или нет. Харкер, по-видимому, решил это проверить, так как он выхватил свой длинный малайский кинжал и в бешенстве замахнулся на графа. Удар был страшный, и граф спасся только благодаря той дьявольской ловкости, с которой отпрыгнул назад. Опоздай он на секунду, и острие кинжала пронзило бы его сердце. Теперь же кончик ножа разрезал лишь сюртук, и из разреза выпала пачка банкнот, а затем на пол полился целый дождь золотых монет. Лицо графа приняло такое дьявольское выражение, что я сперва испугался за Харкера, хотя и видел, что он поднял страшный нож и приготовился ударить вторично. Я инстинктивно двинулся вперед, держа в поднятой правой руке распятие, а в левой — освященную облатку. Я чувствовал, что по моей руке пробежала могучая сила, и с удивлением заметил, как чудовище прижалось к стене, ибо остальные последовали моему примеру. Никакое перо не в состоянии было бы описать то выражение дикой ненависти и коварной злобы, то дьявольское бешенство, которое исказило лицо графа. Восковый цвет его лица сделался зеленовато-желтым, глаза запылали адским пламенем, а красный рубец выделялся на бледном лбу как кровавая рана. В одно мгновение граф ловким движением проскользнул под рукою Харкера прежде чем тот успел его ударить, бросился через комнату и выпрыгнул в окно. Стекла со звоном разлетелись вдребезги, и он упал на двор, выложенный каменными плитами. Сквозь звон разбитого стекла я услышал, как несколько золотых соверенов, звеня, упало на плиты. Мы кинулись за ним и увидели, что он вскочил невредимым и, перебежав через двор, открыл дверь конюшни. Затем он остановился и закричал нам:

— Вы думаете победить меня — да ведь вы с вашими бледными лицами похожи на стадо баранов перед мясником. Никто из вас не будет рад тому, что возбудил мой гнев. Вы думаете, что я остался без всякого убежища, а между тем у меня их много. Мщение мое только начинается! Оно будет продолжаться столетия, и время будет моим верным союзником. Женщины, которых вы любите, уже все мои, а через них и вы все будете моими — моими тварями, исполняющими мои приказания, и моими шакалами!

И, презрительно засмеявшись, он быстро вошел в дверь, и мы ясно услышали скрип заржавленной задвижки.

Вдали послышался шум отворяемой двери, которую сейчас же захлопнули. Поняв невозможность следовать за ним через конюшню, мы все бросились в переднюю. Первым заговорил профессор:

— Мы кое-что сейчас узнали, и узнали даже многое! Несмотря на свои гордые слова, он нас боится! Он боится времени, боится и бедности! Если бы это было не так, то зачем же он так торопился? Самый тон выдал его, или же мой слух обманул меня. Зачем он подобрал эти деньги? Скорее, следуйте за ним. Думайте, что вы охотитесь за хищным зверем. Я сделаю так, что он не найдет здесь ничего нужного для себя, если вздумает вернуться!