Стивен Кинг - Исход (Том 1)

Но рано утром Ларри увидел его в парке — это был всего лишь спятивший с ума старик в вельветовых брюках, куртке и очках в роговой оправе. Ларри попытался заговорить с ним, но этот человек в ужасе убежал, крича, что чудовища могут появиться на улицах в любой момент. Он перепрыгнул через низенькую ограду и побежал по велосипедной дорожке, смешно хлопая ботинками, очки его слетели, но не разбились. Ларри направился к нему, но прежде чем он успел подойти, крикун схватил очки и побежал к площадке для игр, неумолимо выкрикивая свое предупреждение. Так что мнение Ларри об этом человеке изменилось от смертельного ужаса к скуке и раздражению менее чем за двенадцать часов.

В парке находились и другие люди; с некоторыми у Ларри завязался разговор. Все вели себя одинаково. Ларри подумал, что и сам он не слишком отличается от них. Все были ошеломлены, речь людей была бессвязной, казалось, они не могут не теребить его за рукав во время беседы. У каждого была своя история. Но все эти истории были схожи. Их друзья и родственники были мертвы или умирали. На улицах стрельба, на Пятой авеню — ад кромешный, правда ли, что Тиффани больше нет, возможно ли подобное? И кто же будет убирать? Кто же будет вывозить мусор и разлагающиеся трупы? Может быть, лучше уехать из Нью-Йорка? Они слышали, что военные охраняют все въезды и выезды из города. Одна женщина была напугана тем, что крысы могут выбраться из подземелий и наводнить город. Это вернуло Ларри к невеселым мыслям в тот первый день возвращения в Нью-Йорк. Один юноша доверительно сообщил Ларри, что хочет реализовать мечту всей своей жизни. Он отправится на стадион «Янки», голым пробежится вдоль поля, а потом займется мастурбацией. «Единственный шанс в жизни, приятель», — сказал он Ларри, зажмуриваясь, а потом побрел прочь.

Множество людей в парке были больны, но лишь немногие умирали здесь. Возможно, их пугала перспектива быть съеденными зверьем, и они расползались по домам, когда чувствовали приближение конца. В это утро у Ларри была только одна очная ставка со смертью — хорошо, что только одна. Он направился по главной аллее в туалет. Ларри открыл дверь, и усмехающийся мертвый мужчина с усеянным червями и личинками лицом, сидевший на стульчаке, руки его покоились на голых бедрах, уставился запавшими глазами на Ларри. Затхлый, приторный запах разложения ударил в нос Ларри, как будто сидящий мужчина был прогорклой конфетой, сладкой приманкой, оставленной для мух. Ларри захлопнул дверь, но было уже поздно: он расстался с кукурузными хлопьями, которые съел на завтрак, его так выворачивало, что он стал беспокоиться, как бы у него внутри что-нибудь не лопнуло. «Господи, если Ты есть, — молился он, возвращаясь из туалета, — если сегодня Ты принимаешь просьбы, приятель, прошу, сделай так, чтобы больше я не видел ничего подобного. Я не смогу вынести этого. Заранее благодарю».

И теперь, сидя на скамье (крикун ушел из пределов слышимости, по крайней мере пока), Ларри поймал себя на воспоминаниях о Всемирной Серии, было это пять лет назад. Вспоминать об этом было приятно, потому что теперь ему казалось, что именно тогда в последний раз он был безгранично счастлив, физически здоров и крепок, ум его был свободен от тяжелых мыслей.

Это было сразу после того, как они с Руди разбежались в разные стороны. Это было ужасно, этот дурацкий разрыв, и если когда-нибудь он снова увидит Руди (никогда этого не случится, со вздохом подсказал ему внутренний голос), Ларри извинился бы. Он пал бы ниц и облобызал башмаки Руди, если бы это было нужно для того, чтобы все снова стало хорошо.

Они отправились в путешествие по стране на стареньком «меркюри» выпуска 1968 года, который сломался в Омахе. Оттуда они несколько дней шли пешком, добирались попутными на запад, потом работали несколько недель, потом снова ехали на попутных. Они немного поработали на ферме в западной Небраске, и тогда в один из вечеров Ларри проиграл в покер целых шестьдесят долларов. И на следующий день был вынужден попросить у Руди взаймы, чтобы выпутаться. А еще через месяц они добрались до Лос-Анджелеса, и именно Ларри первым нашел работу — если, конечно, мытье посуды за минимальную плату можно назвать работой. Однажды вечером, недели три спустя, Руди завел разговор о долге. Он сказал, что встретил одного парня, который рассказал ему об агентстве по найму, которое всегда подыскивает работу, но для этого необходимо заплатить двадцать пять баксов. Что и составляло ту сумму, которую занял у него Ларри после неудачной игры в покер. При обычных обстоятельствах, сказал Руди, он бы никогда не напомнил об этом, но…

Ларри запротестовал, сказав, что уже вернул свой долг. Они в расчете. Если Руди нужно двадцать пять долларов, хорошо, но он надеется, что Руди не пытается заставить его заплатить один и тот же долг дважды. Руди сказал, что ему не нужна подачка, он хочет только те деньги, которые занял ему, и его вовсе не интересует дерьмо по имени Ларри Андервуд. «Господи Иисусе, — сказал Ларри, пытаясь рассмеяться. — Я никогда не думал, что мне потребуется от тебя расписка, Руди. Значит, я ошибся». И все это перешло в крупную ссору, даже чуть до драки не дошло. Лицо Руди пылало. «В этом весь ты, Ларри! — выкрикнул он. — Это полностью в твоем стиле. Такой уж ты есть. Я надеялся, что не попадусь к тебе на крючок, но, по-видимому, попался. Черт с тобой, Ларри». Руди ушел, а Ларри кинулся за ним вниз по лестнице дома, где сдавались дешевые меблированные комнаты, доставая бумажник из заднего кармана брюк. Там под фото были спрятаны три десятки, и он швырнул их вслед Руди.

— Дешевый обманщик! Возьми их! Возьми эти проклятые деньги!

Руди что есть силы хлопнул входной дверью и исчез в ночи, отправившись к тому сомнительному благополучию, которое могло ожидать в этом мире таких вот Руди. Он не оглянулся. Ларри, тяжело дыша, стоял на лестнице, но через пару минут уже искал свои три десятки, поднял их и спрятал обратно.

Обдумывая этот случай теперь, через столько лет, он все больше приходил к убеждению, что Руди был прав. Действительно, он был абсолютно прав. Даже если бы он действительно вернул Руди долг, они дружили с детских лет, и казалось (оглядываясь назад), что у Ларри всегда были деньги на субботний концерт, он всегда покупал конфеты по дороге к Руди, занимал ему деньги на школьный завтрак или давал семь центов, чтобы оплатить место на автостоянке. За все эти годы он истратил на Руди долларов пятьдесят, может быть даже сотню. Когда Руди напомнил ему о долге, Ларри поразмыслил, в каком затруднительном положении находится сам. Его мозг вычел эти двадцать пять из тридцати и сказал ему: «Остается только пять баксов. К тому же ты и так уже вернул ему все. Я не уверен когда, но ты расплатился. И давай больше не рассуждать на эту тему». И больше он не рассуждал.