Мария Введенская - Пределы неоднозначности
Когда Чарли говорила это, ее лицо оставалось непроницаемым, если не с налетом неприязни. Удивительно, с какой скоростью всё новое и интересное становится скучным и раздражающим.
– Другого я и не жду. – ответил на это Кай, не выразив никаких эмоций.
Чарли захлопнула дверь и сделала шаг, но потом замешкалась, отступила и нагнулась к опущенному ветровому стеклу. Она как будто цеплялась за соломинку, а точней за ветку, обглоданную короедами. Ты знаешь, что она сейчас сломается, но, тем не менее, продолжаешь пытаться спасти свою шкуру даже таким нелепым способом.
– А сдалась тебе вообще эта Кейси?
Кай повернул к ней голову, уставившись совершенно стеклянными глазами. По спине Чарли побежали мурашки.
– Поговорим об этом позже.
Чарли фыркнула. То неважно, то позже…. А если важно? А если позже уже не наступит?
– Иди. – приказал он, отвернув свои пустые глаза. – Уже пять. У тебя не так много времени.
– Разве?
– Время смерти нельзя отложить. Она может застрелить их и раньше по ряду причин, но не позже четверти седьмого.
– Но что же я тогда пытаюсь сделать, если время нельзя изменить? – устало спросила та, буквально повиснув на ветровом стекле.
– Ты пытаешься изменить не время, а обстоятельства – единственное, что можно изменить. А теперь иди, Чарли. Просто иди, а обо всем остальном я позабочусь сам.
– Не сомневаюсь. – устало бросила та и отошла от машины.
На самом деле, в глубине души, Чарли не думала, что умрет. Страха не было. Настоящего страха… и понимания, насколько всё серьезно. Ведь это не более чем игра. И Чарли – вовсе не Чарли, а какой-то другой персонаж из фильма. Она играла роль и была сторонним наблюдателем одновременно. Ведь это не с ней? С её-то проблемами зайти так далеко – невозможно. Ну, конечно, не с ней.
Чарли следовала за горстками людей, словно за муравьями, которые без устали тащили к своему муравейнику всякую всячину. Вечернее солнце пробивалось сквозь густые кроны редкими лучами, как будто кто-то там сверху искал их с фонарями. Пахло лесом, и влагой, и хоть медленно подкрадывался вечер, почему то казалось, что сейчас утро. Раннее утро, когда всё только просыпается. Даже люди перестали напрягать, представляясь какими-то безумными походниками или любителями пикников. Шествие продолжалось довольно долго, возможно, минут двадцать, а то и все полчаса. Где-то вдали справа просматривалась узкая лесная дорога, по которой Кейси, видимо, привезла девочек. Сейчас она была отрезана патрулем. Вскоре по нарастающему шуму Чарли поняла, что уже близко, а когда стала различать отдельные голоса, то увидела открытую поляну с довольно ветхим двухэтажным срубом с треугольной крышей, когда-то принадлежавшим леснику. Он стоял на возвышенности, поэтому хорошо обозревался с ее стороны.
Народу собралось тьма. Кто-то даже расселся на одеялах, закатив небольшой пикничок, уминая бургеры. Сюда приезжали целыми семьями. Чарли скривилась от всего этого…. Было много полицейских – они напряженно сновали перед желтыми оградительными лентами и настойчиво просили штатских расходиться по домам и не мешать работе правоохранительных органов. Один из них, видимо, самый главный, давал интервью репортеру местной телекомпании, микроавтобус с названием которой оказался в числе тех, кому позволили сюда проехать. За ним вдоль дороги стояли еще несколько из других местных телекомпаний и глянцевый черный автобус с национального телевидения. Также на обочине неуклюже кренились две машины скорой помощи, у которых разгоралась оживленная дискуссия между водителями всех подъехавших транспортных средств, медиками и заскучавшими полицейскими. Они стояли кружком, и до Чарли донеслись отголоски спора, суть которого упиралась в то, что микроавтобусы телекомпаний заняли всю первую линию, из-за чего «скорые» не смогут подъехать ближе, если потребуется помощь.
Раздраженно покачав головой, Чарли продолжила двигаться вперед, пробираясь через «задние ряды». Не сказать, чтобы люди стояли очень уж плотно, поэтому она с легкостью, огибая чьи-то плечи и локти, оказалась перед желтой ограничительной лентой, за которой помимо полицейских и репортеров томились родители девочек. Матери одинаково плакали, отцы успокаивали их роботоподобными движениями, но на самом деле не чувствовали ничего, находясь в глубоком ступоре. Впрочем, как и сама Чарли. Она казалась себе лабораторной крысой, которая добежала до тупика в лабиринте и теперь не поймет, что делать дальше – не обучена.
Она окинула взглядом дом, который казался почти зловещим. Трухлявые ставни были намертво закрыты, но Чарли не сомневалась, что где-то там есть лазейка, через которую прекрасно обозревается весь периметр. Может, наверху? Скажем, на чердаке? Чарли проследила взглядом и действительно увидела маленькое окошко – правда, абсолютно непроглядное, как будто тонированное или просто матово-серое от засохшей грязи. Но в любом случае не вызывало никаких сомнений, что за ним кто-то притаился (Кейси) и неустанно следит за всеми телодвижениями, как с этой стороны, так и с обратной.
– Ну и что теперь делать?.. – буркнула себе под нос Чарли еле слышно, хотя возможно, лишь открыла рот.
– Просто иди… – сказал кто-то справа.
Чарли вздрогнула и медленно повернула голову. Рядом с ней стояла женщина с рыжими непослушными волосами, похожая на Сонию Рикель. Она придвинулась почти вплотную, касаясь плечом. Ее глаза были совершенно пустыми, мертвыми, как и глаза отрезанной рыбьей головы.
– Они не увидят тебя. Никто не увидит, пока ты не войдешь в дом.
– Но…
– Никаких «но», просто иди! – настаивала рыжая. Она говорила женским, но слишком уж низким голосом.
– Ладно-ладно! – крякнула Чарли раздраженно и согнулась, чтобы пролезть под лентой – да всё, что угодно, только бы не слышать этот голос.
Оказавшись на запрещенной стороне, она выждала минутную паузу, но никто не среагировал на нее. Чарли тщательно огляделась. Люди и вправду не замечали ее – не то, чтобы смотрели сквозь – ничего такого. Просто не замечали, глядя, куда угодно, только не на нее. Чарли несмело попятилась к дому, чувствуя себя глупо, но снова не заметила никакой реакции. Тогда она развернулась, пожав плечами, и пошла более уверенно – никто не окликнул, никто не приказал ей остановиться. Она даже больше не оборачивалась, просто спокойно дошагала до двери. Да, Кай сдержал слово, он помог. Но если этот человек обладал такой силой, то почему не сделал всё сам? Надо будет спросить. – подумала Чарли, а еще, когда ее ладонь легла на ручку двери, ведущей в дом, она осознала, что в ее голове нет ни единой мысли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});